Леннар. Тетралогия - Антон Краснов

И вот тут раскрутилась в ноге дикая боль, вызрел острый спазм и пережал кости, суставы, а Грубин тоскливо замычал на одной ноте и, уже не сознавая, что делает, отдернул от показавшегося раскаленным пола стиснутую приступом стопу и шагнул вперед. Прямо в желтый контур квадрата.

Гамов посмотрел ему в спину и вдруг осознал, что сейчас что-то случится. Предостерегающие слова доктора Ревина «…избегай желтых квадратиков» гулко прозвучали в голове. А следователь Олег Орестович Грубин уже попытался сделать следующий шаг, как вдруг у него потемнело в глазах, словно опустили перед мысленным взором тяжелый занавес, еле заметно колышущийся, в тяжелых бархатных складках. В затылок вошла острая боль, перед которой отдалилось, заземлилось и ушло в пол то жалкое ощущение в ноге, которое еще несколько мгновений назад он, Олег Орестович Грубин, считал сущей мукой неизбывной и проклятием. Олег Орестович понял, что его поднимает вверх ногами и крутит, словно в роторе, какая-то могучая и верткая сила, сминает, как только что вылепленную глиняную фигуру, и, раскрутив, швыряет в темноту.

Косте Гамову понять, что он видел, не удалось. Просто заметались перед глазами быстрые призрачные вспышки, а потом огромная полупрозрачная тень, раскинувшись полощущимся на ветру широким плащом, метнулась вверх и вошла в потолок. И тотчас же стало темно: померк мерцающий желто-зеленый туман. И не было в комнате никакого следователя Олега Орестовича, как будто и не было его никогда. А Костя Гамов окаменел у стены, зажмурив глаза до головокружения, до белесых вспышек в глазных яблоках.

Следователь Грубин очнулся от все той же острой боли в ноге. Она вернулась, а с ней вернулся и окружающий мир. Шумело в ушах. Шум шел волнами, словно накатывал прибой. Какой-то тяжелый и характерный растительный запах засел в ноздрях, знакомый и в то же время чужой, нездешний. Да. Запах тины, что ли. Или ила. Грубин открыл глаза и тут же зажмурился снова: солнце ударило сердито, остро. Солнце, высоко стоявшее в голубом, без единого облачка небе, такое неистовое, окутанное призрачной дымкой, — это солнце никак не могло стоять над сентябрьским Подмосковьем. Грубин провел ладонью по влажному лицу и сел. Впрочем, тут же он едва не опрокинулся обратно. Было отчего. Прямо перед ним простиралась огромная река. Вдоль нее росли долговязые пальмы и кипарисы, а на противоположном берегу желтели невысокие горы. Берег же, на котором нашел себя Олег Орестович, был пологий, илистый. Следователь Грубин открыл рот и хотел было выругаться, но тут за его спиной раздался какой-то гортанный звук. Он обернулся и вскочил на ноги. Живописный всадник, по лицу араб, в длинных полосатых бело-зеленых одеждах (то ли халате, то ли в тунике, Грубин не знал) и с белым платком на голове, выехал к воде на здоровенном двугорбом верблюде.

«Так, — промелькнуло в голове Олега Орестовича, — чертовщина продолжается… Сначала крокодил, теперь вот… Мать твою… М-мать твою!»

Олег Орестович утер льющийся со лба пот и, старательно подбирая английские слова, чудом уцелевшие в памяти еще со школы, произнес:

— What is place? What is country? [25]

— Egypt, [26] — ничуть не удивившись дурацкому вопросу, сердито ответил араб и хлестнул верблюда.

Глава шестая

МЯТЕЖ

1

Корабль, Горн, столица Ганахиды

— Гонцу еле удалось пробиться к Храму, пресветлый отец, — сказал брат Алькасоол.

Сын Неба молча кивнул, пристально глядя на собеседника. Как причудливо сплелись нити судьбы. Еще не так давно брат Алькасоол был узником в подземельях Храма, затем условно освобожденным, но под большим подозрением, а сейчас он стал тем, кому сам Сын Неба доверяет едва ли не больше, чем всем остальным…

— Он принес дурные вести.

— Да уж куда дурнее? — устало бросил Первосвященник. — Город охвачен мятежом. Власть и священные права Храма Благолепия под угрозой! Куда же хуже?

— Я и не сказал, что эти вести — хуже. Я только сказал, что они — дурные. Хотя как посмотреть… Только что прибывший гонец доложил, что перебит до единого человека пост, охранявший Пятый переход в Нижние земли, в Ланкарнак.

— Там были Ревнители? Или простое войсковое подразделение? Или ополчение из числа… гм?..

— Вы, безусловно, должны знать, пресветлый отец, что с некоторых пор охрана постов, ведущих в Верхние и Нижние земли, комплектуется только Ревнителями и Субревнителями. Так что подходы к лифтовым шахтам Обращенных охраняют только братья ордена. Однако же все они убиты. Все два десятка.

— Убить… уничтожить двадцать Ревнителей на земле… на благословенной земле Ганахиды?! — величественно вставая в полный рост, воскликнул Сын Неба. — Ты думаешь, брат Алькасоол, что Леннар распознал, что мы ему уготовили, и собирается нанести ответный удар, поставив на карту решительно все?

— Вряд ли он сумеет перебросить сюда серьезные силы, — отозвался Алькасоол, — мне известна пропускная способность лифтовых шахт… нет, не то. Если вырезанный пост в самом деле дело рук людей Леннара, то, скорее всего, действовала небольшая мобильная группа элитных убийц. Если, конечно, там орудовали не сардонары…

— Ты все-таки думаешь, брат Алькасоол, что они в состоянии на равных биться с Ревнителями? Доселе на это были способны только летучие отряды Обращенных. И то далеко не все. Разве тот, что под командованием ублюдка со Дна миров Майорга О-кана, ну и еще два-три…

— Я не хотел говорить, отец мой… Но скрывать истину не в моих правилах. Мне доложили совсем недавно, незадолго до прибытия гонца с дальних рубежей… Я думаю, подавление бунта сардонаров может оказаться куда серьезнее, чем полагал я и многие из братьев ордена, имеющие право голоса в Совете обороны. Так вот, в Храм доставлен труп сардонара. У него огромная рваная рана в животе. Так вот… — сглотнув, повторил омм-Алькасоол. — Так вот… Этот сардонар — не простой бунтовщик. Он — гареггин.

Верховный предстоятель, который до этого момента все так же находился на ногах, вздрогнул всем своим дородным телом и, машинально поднеся раскрытые ладони к самому лицу, осел. Его лицо посерело, лоб избороздили морщины, и только тут стало видно, насколько он старше, чем это кажется на первый взгляд.

— Неудивительно, что при сопротивлении этот бунтовщик сумел убить трех Ревнителей, — продолжал Алькасоол громким, мерным, ровным голосом, словно зачитывал плановый приказ по войскам, — но сам факт того, что среди сторонников Акила и Грендама появились гареггины!.. Вот уже несколько столетий никто не осмеливался использовать гареггов,при их помощи создавая и обучая гареггинов. Да и в былые времена, когда отряды гареггинов решали исходы войн, их содержание было крайне затратным, требовало огромных расходов. Ведь, покупая гареггина, наниматель обязался содержать пожизненно всю его родню до второго колена. А тут… Самое страшное, пресветлый отец, кажется, состоит в том, что Акил и Грендам получили гареггинов БЕСПЛАТНО. Они сумели убедить тех из своих бойцов, кто пошел на эту страшную жертву, что это нужно! Есть такие сведения… Но какова сила убеждения! Весь мой опыт подсказывает мне, что сардонары могут оказаться противником страшнее проклятого Леннара и его Обращенных, к тому же он там, далеко, а они здесь, и они уже взбунтовали Горн! К тому же сардонары и их вожди — фанатики, и нет такого средства, которое они не используют для захвата власти!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});