Цирк зажигает огни - Николай Николаевич Сотников

дурной славой, олицетворяя собой хитрость, коварство, лукавство! Вспомните хотя бы народные сказки! А у деда лисицы были послушными, деловитыми, работали в радость, дружили с петухами, не обижали кур. А куры танцевали не хуже балерин! «Обучить» курицу танцевать – не такое уж хитрое дело: варвары, сторонники «механической дрессировки», делали это так: нагревали на огне железный лист и ставили кур на мелко присыпавший этот лист песочек. Поневоле запляшешь! Владимир Леонидович обратил внимание на то, как разгребает ногами курица землю в поисках еды. Порою делает она свои «поисковые шаги» неуклюже, а иногда эффектно, зрелищно. Тогда дед стал зарывать в землю кусочки еды, потом убирал землю, и курочка шаркала ногами, ожидая подкормки, которую уже получала из рук дрессировщика. Вроде бы просто! А какой громадный труд стоит за этим трюком! Говорят, что курица глупа, даже выражение есть такое: «Глупа, как курица!» А у куриц, оказывается, отличная память на людей. Был у нас такой забавный случай. Курочка была уже почтенная, в возрасте, давно не работала, занималась семьей и детишками – жёлтенькими цыплятками в садике возле Уголка зверей. Вдруг метнулась к вышедшему в сад деду, зашаркала ножками, а получив кусочки хлеба и отдав «гонорар балерины» цыпляткам, возвращалась к деду и вновь исполняла свой «хлебный» танец. Ну, о Мимусе я и рассказывать не буду! Вы о нём не раз слышали и читали. Вообще меня всё больше и больше огорчает то, что авторы книг, статей и очерков о цирке действуют по принципу «Где густо, где пусто, где нет ничего»! Одни и те же страницы и примеры без устали повторяются, а другие, не менее яркие и впечатляющие, остаются в тени.

Животные у деда не только дружили между собой, но и учили друг друга в дуровской школе дрессировки по-настоящему, а не понарошку, как в том учебном классе, про который я Вам рассказывал. Морской лев Лео «показывал» менее способному собрату Ваське, что нельзя убегать с тумбы и преграждал ему путь за кулисы. С морскими львами дед творил чудеса! Однажды он поставил отличную атеистическую сценку. Морской лев Паша, облаченный в рясу, становился ластами на аналой и завыванием произносил нечто подобное слову «аллилуйя». В это время «дьякон» Лео с кадилом в зубах ходил вокруг «батюшки» и кадил ладаном. Зрители прямо со смеху падали, наблюдая эту сценку!

… Много было у нас смешного, много поучительного, немало и грустного, от чего до сих пор при воспоминаниях сжимается сердце, но всё это было родным, неповторимым, единственным. С каждым годом я всё чаще и чаще совершаю эти мысленные экскурсии по Уголку зверей, нашему дому, по своему детству и отрочеству. А ведь порою память о тех годах приходит ко мне и в Москве, и мне вовсе не обязательно мчаться на улицу Дурова, чтобы побывать в особняке на старой Божедомке, откуда я родом, откуда я, как говорит русская летопись, «есть пошёл» в цирковое искусство.

Мы в этот вечер долго ещё вспоминали годы минувшие, совместно и раздельно прожитые, дома, гостиницы, города, купе и каюты, вокзалы и аэропорты. Оба мы были на пути-дороги жадные, до новых впечатлений охочие! Однако меня всё больше и больше огорчало состояние здоровья Юрия Владимировича. У него сдавало сердце, развивался диабет, всё чаще мучила одышка. Не мог похвастаться здоровьем и я, но ничего ещё, держался, чуть ни всю Россию исколесил, работая в Совете по драматургии Союза писателей РСФСР. А ведь я на целых десять лет старше Юрия Владимировича. Наше поколение ровесников века покрепче других, более младших поколений, что ли! Давно это замечаю. А может, сыграло роль то, что я вырос на благодатной Украине, детство провёл в Диканьке, где, говорят, такой микроклимат, что впору санаторий строить! В детстве получил немало и солнца, и витаминов – запасся на все войны и все испытания, на всю жизнь! Да еще витамина «Ц» вкусил в малолетстве – так мы в шутку с Юрием Владимировичем нашу любовь к цирку называли. Цирк и есть тот ни с чем не сравнимый витамин бодрости, раскованности, искреннего веселья, детской беззаботности, который в любом возрасте, как говорят врачи, показан и может быть рекомендован в любых дозах!

Ваш выход, Наталья Дурова!

Речь, конечно, шла о цирке как зрелище, а не о цирке как работе. Работа эта тяжёлая, небезопасная, требующая отменного здоровья, закалки, тренированности, силы. Восхищаясь трудолюбием и дисциплинированностью цирковых детей, я тем не менее часто ловил себя на том, что недооцениваю их трудности. Детству зрителей они дарят неиссякаемые радости, а сами-то в полной ли мере наделены радостями детства?..

К этим раздумьям я вернулся вновь в декабре 1946 года в Кисловодске, где в санатории имени Дзержинского познакомился с Юрием Владимировичем Дуровым, его женой Зинаидой Тимофеевной и их двенадцатилетней дочкой Наташей. У девочки уже было профессиональное заболевание дрессировщиков – отравление аммиаком! На арене Наташа, Наталочка, как я её называл всегда, выступала с четырех лет, а с девяти – имела трудовую книжку, в которой значилась следующая запись: «УЧЕНИК ДРЕССИРОВЩИКА».

Аммиак оказал влияние на почки, но болезнь, к счастью, удалось, что называется, перехватить. Взрослый человек и то после таких переживаний серьёзно задумался бы: а стоит ли продолжать осваивать эту опасную и весьма вредную для здоровья профессию, тем более, что свет на ней клином вроде бы и не сошёлся – девочка в свои двенадцать лет серьёзно помышляет о художественной литературе, пишет рассказы о животных! Узнав об этом, я загорелся, тут же всё, что мне Наташа показала, прочитал и искренне порадовался. О своём решении и одновременно как бы редакционном заключении я торжественно объявил юной писательнице и её родителям: «С этими рассказами можно обращаться в Литературный институт на творческий конкурс!» Так оно и вышло спустя пять лет – в 1951 году Наташа стала студенткой Литинститута, в том же году она начала печататься в периодике, а спустя два года увидела свет её первая книга «Гибель старого Ямбо». Ямбо – это слон. Этого слона Наташа лично не знала – история была давняя, дореволюционная, нашедшая своё отражение в какой-то одесской газете. Но Наташа знала много других слонов, история цирка не была для неё книжной абстракцией – живая изустная история циркового искусства жила за кулисами и на арене, а династия Дуровых в цирковых летописях занимала и продолжает занимать одно из самых почётных мест, во всяком случае, без истории династии Дуровых история цирка немыслима!

Тогда, в 1951 году, Наташа