Остросюжетный детектив. Выпуск 6 - Алистер Маклин

морального права требовать от этих молодых и опытных сотрудников, чтобы они рисковали своей жизнью в данной ситуации. Не спорьте со мной. Я не нуждаюсь в их помощи! Кроме того, действовать открыто и прямолинейно против такого противника, как Ван Гельдер, нельзя. Это нужно сделать тихо, скрытно или вообще отказаться...

— Но вас он тоже увидит. Вы же не человек-невидимка...— Я чувствовал, что де Грааф согласен со

мной.

— Не думаю. Если он наверху, то ему должно казаться, что внизу все погружено в темноту.

— А может, лучше подождать? Ведь рано или поздно он все равно спустится, так как должен скрыться до наступления утра.

— Ван Гельдер не питает к смерти такой любви, как Гудбоди. Это нам известно. С другой стороны, он не боится смерти. Это нам тоже известно, как и то, что он ни во что не ставит жизнь других людей.

— Что вы хотите этим сказать?

— Его нет внизу. Белинды тоже нет. Значит, она наверху вместе с ним. Если он спустится, то заставит спуститься и ее, потому что снова начнет прикрываться ею. Ждите меня здесь. Я скоро вернусь!

Он уже не удерживал меня. Оставив его у входа в церковь, я направился к крану и, не раздумывая, полез по бесконечной лестнице. Путь этот был очень долгим, если учесть мое неважное самочувствие, но, как ни странно, он был не особенно изнурителен и не опасен. Просто очень длительный и монотонный. Опасность подстерегала меня не здесь, а наверху. Преодолев три четверти подъема, я остановился передохнуть и посмотрел вниз.

Из-за густой тьмы я не ощущал высоты. Фонари вдоль канала были похожи на светящиеся точки, а сам канал — на слабо фосфоресцирующую ленту. Все это казалось далеким и нереальным. Я не мог разглядеть ни одного дома. Единственное, что я мог различить — это флюгер на верхушке церковного шпиля, находящийся в ста футах подо мной.

Я посмотрел вверх. До кабины крана оставалось около 50 футов. Она неясным пятном темнела над головой — просто темный прямоугольник на фоне такого же темного неба. Я снова полез вверх.

До двери кабины оставалось футов 10. Тучи внезапно рассеялись, и показалась луна, вернее полумесяц, но мне вдруг показалось, что она осветила все вокруг...

Я снова посмотрел наверх и, ясно различив заклепки на крышке люка, понял, что если так отчетливо просматривается все, что находится над головой, то из кабины тоже хорошо видно все, что под ней. Чем больше я буду медлить, тем скорее Ван Гельдер обнаружит меня.

Вытащив пистолет из кобуры и стараясь двигаться бесшумно, я преодолел несколько последних ступенек.

Оставалось всего 4 фута, и вдруг дверца люка слегка приподнялась и из щели показался длинный и отвратительный до тошноты ствол специального полицейского автомата. Мне следовало впасть в отчаяние— ведь это было полное поражение, но сегодня мне пришлось перенести и пережить столько, что я, видимо, потерял способность чувствовать и принимал неизбежное с фатализмом, который удивил меня самого. Вместе с тем я не имел права отказаться от борьбы. Если бы мне представился хотя бы единственный шанс или даже полшанса, я бы вступил в схватку со своим коварным противником. К сожалению, мне надеяться было не на что.

— Из этой штуки можно сделать 24 выстрела,— услышал я спокойный голос Ван Гельдера. В унисон его голосу прозвучало глухое эхо, и мне показалось, что оно донеслось то ли из могилы, то ли из пещеры... И неудивительно...— Вы знаете, что это означает?

— Знаю.

— Отдайте мне свое оружие рукояткой вперед, Шерман!

Я протянул пистолет.

— Теперь отдайте игрушку, которая у вас в носке.

Я вместе с носком отдал ему «лилипут». Потом люк распахнулся, и я увидел Ван Гельдера, освещенного светом луны.

— Входите! — кивнул он.— Места здесь всем хватит.

Я влез в кабину и оглянулся. Он был прав: места было достаточно даже для дюжины людей.

Ван Гельдер, спокойный и невозмутимый, держал в руке автомат, который мне очень не понравился... На полу, забившись в угол, сидела бледная, измученная Белинда. Рядом с ней лежала большая кукла в наряде с острова Хайлер.

Белинда попыталась улыбнуться. Но эта улыбка, растерянная и жалкая, привела меня в ярость. Я готов был броситься на Ван Гельдера и вцепиться ему в глотку, несмотря на то, что он был вооружен, а я нет, и только здравый смысл и трезвая оценка ситуации заставили меня взять себя в руки, осторожно опустить дверцу люка и так же осторожно выпрямиться. Посмотрев на автомат, я сказал:

— Скорее всего, вы взяли его из той полицейской машины.

— Именно так.

— Мне следовало бы предусмотреть это.

— Конечно! — Ван Гельдер вздохнул.— Я знал, что вы явитесь сюда. Только вы напрасно трудились. Повернитесь лицом к стенке!

Я повиновался. Удара по затылку, хоть он и не отличался силой и мастерством, с которым эту операцию проделывал Марсель, все же было достаточно, чтобы оглушить меня и сбить с ног. Я упал на колени и почувствовал, как что-то холодное сомкнулось на запястье левой руки. Немного придя в себя, я обнаружил, что сижу рядом с Белиндой и прикован к ее правой руке, что наши наручники соединены с металлической скобой на дверце люка.

Я осторожно ощупал затылок. Сегодня моей голове, благодаря объединенным усилиям Марселя, Гудбоди и Ван Гельдера, здорово досталось, и она адски болела.

— Извините, что вынужден был ударить вас,— сказал Ван Гельдер.— Но я уже отлично изучил вас за это короткое время и пришел к выводу, что легче надеть наручники на дикого тигра, которого не одурманили снотворным, чем на вас. Через минуту луна снова скроется за тучами, я исчезну отсюда, а минуты через три спущусь на землю.

Я не поверил своим ушам.

— Неужели вы действительно решили спуститься?

— А вы хотите, чтобы я жил в этой кабине? Конечно, я спущусь, только не совсем так, как вы себе представляете. Внизу меня встречает полицейский кордон. Я видел их. Но никому из них не пришло в голову, что если я спущусь по стреле крана, то окажусь на другой стороне канала футах в 60 от полицейских. Я уже опустил крюк почти до земли.

Резкая боль в голове помешала мне прокомментировать это сообщение. Впрочем, ситуация и не требовала комментариев.

Ван Гельдер повесил автомат через, плечо, привязал к себе шпагатом куклу и, взглянув на небо, сказал:

— Ну вот, луна почти