"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Ахманов Михаил Сергеевич

— Здесь активатор. — Макнил поднесла к черепахе ладонь. — Сейчас эта штука заработает. Раз, два…

Голографическое изображение блюда с сероватой массой возникло над столом. Масса слабо шевелилась.

— По-моему, червяки, — сказал Коркоран. — Здоровые! С палец будут!

Макнил брезгливо поджала губы:

— Не для меня. Эту дрянь я есть не стану.

Её рука вновь протянулась над столом, и серая масса исчезла, сменившись голограммой вазы с розовыми шариками.

— Икра. Только большая, от лягушек величиной с корову, — прокомментировал Коркоран. — Я бы съел, но не уверен, что это нам подходит. С нашим обменом веществ и эмбриогенезом.

— Меня они вылечили, значит, с биохимией разобрались. — Литвин шлёпнул по столу, и ёмкость с шариками всплыла из отверстия в центре. Он взял один, раскусил и одобрительно хмыкнул: — Плод или какая-то ягода, на виноград похоже, только без кожуры… Вкусно! Попробуй, Абигайль! Такое у вас в Калифорнии не растёт.

— Я не из Калифорнии, я из Огайо, — сообщила Макнил и деловито принялась за еду.

Когда ваза с плодами опустела, воздух в отсеке стал заволакивать туман, сочившийся, казалось, прямо сквозь стены. Он пах чем-то знакомым и приятным, то ли свежей весенней листвой, то ли яблоневым цветом, и, вдохнув его, Литвин перенёсся на берег Днепра, под крепостную башню, куда в былые годы бегал с удочкой. Голова его свесилась на грудь, веки начали смыкаться, но, покорствуя дремоте, он ещё успел заметить, как Эби медленно валится на Рихарда. Они уснули прямо у стола: мужчины сидели, опираясь на мягкую обшивку стены, девушка лежала, прижавшись щекой к бедру Коркорана.

Запах исчез. Высокий тонкий человек в облегающей одежде прошёл через входную мембрану, за ним последовал другой, широкоплечий, мощный, с браслетами на руках и ногах. Появившийся первым был стар; губы его сильно обвисли, напоминая уже не птичий клюв, а хобот, морщины сбегали по щекам, а цвет волос был тусклым и зеленоватым, как увядающая трава. Но, невзирая на эти явные признаки возраста, он двигался с грацией юноши.

Старик приблизился к спящим и замер, склонив голову к плечу. Казалось, он тоже уснул; глаза закрыты, руки безвольно опущены, дыхания не слышно. Он простоял в этой позе с четверть часа, затем его веки поднялись, рот растянулся, и от краешков губ побежали новые морщины. Земной человек назвал бы это улыбкой и ошибся — старец улыбаться не умел. К тому же сейчас он испытывал не приступ веселья, а раздражение.

Вытянув тонкую руку, он показал на Коркорана, повернулся и направился к выходу. Страж без усилий поднял спящего и зашагал следом. Мембрана сомкнулась за его спиной.

* * *

— Рихард! Пол, проснись! Они забрали Рихарда!

Крик Макнил заставил Литвина очнуться. Он вытянул ноги, потёр занемевшую спину, потом бросил взгляд на хронометр в манжете комбинезона. Прошло не больше часа, но чувствовал он себя бодрым, словно отдыхал всю ночь. Чем бы их ни усыпили, эта штука не походила на газ умиротворения, после которого тянет блевать и кружится голова. Газа Литвин хлебнул ещё курсантом; это являлось обязательной учебной процедурой.

Поднявшись, он пересёк помещение и заглянул в каморку с удобствами. Коркорана там не было. Был утилизатор, похожий на спину двугорбого верблюда, была решётчатая конструкция с множеством патрубков — очевидно, для разбрызгивания воды, было что-то ещё, наклонный помост под колпаком, от которого струилось голубоватое сияние. Затеряться в этой машинерии казалось совершенно невозможным.

Эби уже пришла в себя и теперь следила за Литвиным напряжённым взглядом. Несмотря на молодость и недостаток опыта — она летала первый год, — Абигайль Макнил была офицером десанта, куда слабонервных не брали. Литвин знал, что может на неё положиться.

Он вышел на середину и, задрав голову, встал под куполом.

— Где наш товарищ? Где Коркоран?

Молчание.

— Мой вопрос понятен?

— Понимание ограничено. Требуется другая формулировка.

Вероятно, этот резкий каркающий голос принадлежал машине-посреднику. Даже наверняка, решил Литвин; только компьютер мог разобраться с чужим языком за несколько часов, слушая их разговоры. Он прикинул мощность такого устройства и ощутил озноб. Потом медленно произнёс:

— Где третий человек, который был с нами?

— Нет термина для обозначения места.

Точно, машина, мелькнула мысль. Компьютерный разум, кто бы его ни спроектировал, подчиняется законам логики: если спрашивают «где», значит, речь идёт о месте.

— Третий человек, который был с нами, исчез. Почему? По какой причине?

Эта формулировка оказалась понятной. У потолка каркнуло:

— Изъят для исследований.

— Каких?

— Для ответа не хватает терминов.

— Он стал лучше говорить, — произнёс Литвин, обернувшись к Макнил. — Строит предложения правильно.

— Только информации не даёт, — мрачно заметила она.

— Не будь к нему строгой. Это всего лишь машина.

Они замолчали, обмениваясь тревожными взглядами. Голос раздался снова:

— Бино тегари должны говорить. Больше слов — лучше возможность для понимания. Взаимный интерес: задать вопросы, ответить на вопросы.

— Тут ты прав, железяка, — согласился Литвин. — Скажи, что означает бино тегари?

— Чужие разумные.

— Не так плохо, как можно было ожидать… У термина бино фаата тоже есть значение? Какое?

— Разумные существа Третьей Фазы.

— Третья Фаза — это планета? Небесное тело?

— Нет. Стадия развития цивилизации.

«Разговорился, — подумал Литвин. — Ну, спросим теперь о более важном предмете».

— Человек, который изъят… Исследования могут быть для него опасны?

— Вопрос непонятен.

— Исследования могут нанести ему вред? Нарушить функционирование организма?

— Для ответа не хватает терминов.

Литвин переключился на другое:

— Цель появления бино фаата в Солнечной системе? Что вам нужно, парни?

— Для ответа не хватает терминов.

Он задал ещё несколько вопросов, потом прекратил диалог. По утверждению компьютера, терминов катастрофически не хватало. Особенно тогда, когда Литвин пытался выяснить нечто важное.

— Эта консервная банка морочит нас, — пробормотала Эби.

Литвин кивнул, устроился рядом и начал рассказывать ей, как в восемьдесят третьем в первый раз садился на Венеру. Транспортные корабли и маломощные фрегаты для этого не годились; снабжение научных станций ОКС и смену персонала осуществляли крейсера. Однако и крейсер не рисковал нырнуть в бурлящую атмосферу без разведки. Проблема состояла в том, что облачные массы не поддавались глубокому зондированию, и между слоями облаков корабль мог угодить в циклон или нисходящее течение, а дальше всё определялось удачей: или о скалы разобьёт, или утопит в лаве, или швырнёт в океан, откуда в принципе можно выбраться. Поэтому крейсер спускал наблюдателей в малых машинах, и были они лучшими из лучших, но наполовину смертниками, если приближались по неосторожности к зонам турбулентности. Однако добровольцев хватало; лишь вернувшегося с Венеры пилота считали доведённым до кондиции. Литвину повезло — он вернулся.

Макнил вроде бы слушала его и не слышала; взгляд её метался от тёмного купола к входной мембране, но Литвин упрямо продолжал рассказ. С одной стороны, это позволяло скрасить ожидание, с другой — насытить информацией компьютер чужаков. Взаимный интерес, как ему намекнули: задать вопросы, ответить на вопросы.

Он перешёл к описанию вихрей, круживших «гриф», когда у мембраны возникли два охранника. Следом ещё двое, ведущих Рихарда; вместе с ним они миновали проём, отпустили его, развернулись и исчезли. Коркоран, неуверенно двигаясь, сделал пару шагов. Лицо его было странным: глаза блуждают, уголок рта подёргивается, струйка слюны течёт по подбородку.

Литвин и Эби бросились к нему.

— Что с тобой? — руки Макнил легли на плечи Коркорана.

— Ничего, — с неуверенным видом произнёс он и повторил, когда его усадили у стены: — Ничего.