История античной науки. Открытия великих ученых и мыслителей древности - Джордж Сартон

возможно, имение, добавленное к изначальному участку благодаря необыкновенной щедрости Деметрия Фалерского, послужило той же цели. В своем завещании (сохраненном Диогеном Лаэртским) Феофраст просит, чтобы его похоронили в парке, и выражает надежду, что Памфил, «который в нем обитает, будет поддерживать его и все остальное в том же состоянии, в каком оно пребывало до того». Конечно, это не доказывает, что парк служил ботаническим садом, но когда сад становится ботаническим? Или, иными словами, разве каждый сад не становится ботаническим, если ботаник использует его в своих научных целях? Парк при Ликее, вероятно, нельзя считать ботаническим садом в том смысле, какой придавали ему в более позднее время, когда систематика приобрела решающее значение и парки и сады разбивали именно с такой целью. Его можно назвать простейшим ботаническим садом.

В обоих трудах можно найти также много сведений по фитопатологии. Почему бы и нет? Фитопатология – научный термин, которого греки не знали, но каждый земледелец не мог не замечать ухудшение качества продуктов и неурожай. Такие ужасные события причиняли ему боль и даже могли погубить, и обойти их вниманием он никак не мог. Греческие крестьяне обсуждали подобные события в семьях или с другими крестьянами. Тем, кто, как Феофраст, писал на сельскохозяйственные темы, не нужно было выдумывать ничего нового, когда они говорили о различных вредителях; они просто имели дело с очевидным: «Из вредителей заводятся: на редьке блохи, на капусте гусеницы и черви, на латуке, порее и на большинстве других овощей – гусеницы. Они гибнут, когда молодая трава снята, а уничтожают их, вылавливая с помощью навозных кучек. Насекомые эти очень любят навоз: они вылезают наружу, залезают в навоз и там засыпают, почему их и легко поймать; другого способа ловли нет. Редьку можно избавить от блох, посеяв между ней горькую чечевицу. Средства же, чтобы блохи не заводились, говорят, вовсе нет»[157].

Такого же рода куски встречаются и в «Истории растений». Иногда современные энтомологи могут опознать указанных в ней насекомых.

«Есть болезни, общие для всех семян, например ржа, и есть свойственные только некоторым, например гниль – на нуте. На нем заводятся гусеницы и блохи, которые поедают его, а на других растениях – другие насекомые. Некоторые, например кмин, подвержены лишаям и покрываются соленым налетом. Насекомые, которые заводятся не в самом растении, а появляются извне, приносят не такой вред. В пшенице появляется кантарида, в горькой вике – phalangion, а в других хлебах другие вредители»[158].

Фитопатология у Феофраста ограничена ущербом, который причиняют насекомые и черви; он еще не знал об ущербе, причиняемом паразитами. И все же он положил неплохое начало.

Лучший итог ботаническим достижениям Феофраста дал Э.Л. Грин (1843–1915), американский ботаник, систематик и собиратель растений, историк науки. Его резюме немного обманчиво, потому что включает, ради ясности и краткости, некоторые технические термины (например, лепесток, венчик, андроцей), которые Феофраст не знал; таким образом, его познания могут показаться глубже, чем были на самом деле.

«1. [Феофраст] различал внешние органы растений; он называл и обсуждал их последовательно, от корня к плоду; естественность такой последовательности впоследствии намеренно отвергалась; но в современной ботанике она получила повсеместное одобрение.

2. Он классифицировал такие органы, как (а) постоянные и (б) временные; такое разделение может показаться более научным, чем современное разделение на (а) вегетативные и (б) репродуктивные.

3. Существование воздушных корней, в отличие от усиков и других хватательных органов, было открыто им и с тех пор никогда не подвергалось сомнению.

4. Он делал замечания по поводу непоследовательности сохранения в категории корней некоторых увеличенных, одеревеневших, сросшихся и по-иному своеобразных подземных частей; его предположение оставалось неизменным в течение двух тысяч лет истории ботаники и лишь недавно привело к открытому признанию категории подземных стволов.

5. По разнице в размерах, твердости и прочих особенностях строения он делил стебли на три класса: ствол, черенок и стебель.

6. Судя по тому, что он никогда не считал чашечку и венчик отдельными органами, всегда называя их просто листьями, очевидно, что он считал цветок всего лишь преобразованной веткой, покрытой листьями; на эту забытую философию Феофраста ссылались Гёте и Линней, когда каждый из них считал себя открывателем нового онтогенеза.

7. Он разделял мир растений на два подмира, цветковые и бесцветковые.

8. Подмир цветковых он делил на растения, покрытые листьями и капиллярами; на самом деле он различал растения, несущие лепестки и безлепестковые; глубина подобного деления была оценена в полной мере лишь несколько столетий назад.

9. Он отмечал еще более важные различия в подпестичном, околопестичном и надпестичном месте прикрепления венчика и андроцея.

10. Он различал центростремительные (афферентные) и центробежные (эфферентные) соцветия.

11. Он первым применил термин «плод» в техническом смысле, в отношении всех форм и фаз роста семян; и подарил карпологии термин «околоплодник, перикарпий».

12. Он классифицировал все семенные растения на (а) покрытосеменные и (б) голосеменные.

13. С точки зрения структуры и продолжительности их частей он делил растения на деревья, кустарники, полукустарники и травы; также заметил, что травы бывают многолетними, двулетними или однолетними.

14. Он ясно отмечал несколько различий в структуре корней, листьев и семян, по которым ботаники более поздних времен разделяют растения однодольные и двудольные.

15. Он описал различия между наростами на стволе и множественными стволами у деревьев.

16. Он знал, как образуются годичные кольца.

17. Феофраст обладал природным даром предвидения, без помощи даже простейших линз и, не видя растительной клетки, ясно проводил различия между паренхиматозными и прозенхимными тканями; даже точно ссылался на распределение каждой из них в тканях мякоти, коры, древесины, листьев, цветов и плодов»[159].

Несмотря на то что к концу IV в. накопилось много знаний по ботанике, позже к ним почти ничего не было добавлено. Феофраст – не только первый ботаник-писатель, но и величайший ботаник до Возрождения XVI в. в Германии. Его греческие последователи, Никандр Колофонский (III – 1 до н. э.), Кратеуас (I – 1 до н. э.) и царь Понта Митридат Евпатор, которому служил последний (I – 1 до н. э.), Диоскорид из Аназарба (I – 2), обогатили греческий травник, а Кратеуас проиллюстрировал его, но ни о каком весомом их вкладе в ботаническую науку мне не известно. Что касается вклада римлян, Марка Порция Катона старшего (II – 1 до н. э.), Марка Теренция Баррона (I – 2 до н. э.), Колумеллы из Кадиса (1–2), он касался главным образом сельского хозяйства. Плиний (I – 2) свел воедино все доступные в его время знания, но ничего не добавил. Ботаника Феофраста и зоология Аристотеля представляют вершину естественной истории в Античности.

Геология и минералогия

Ранние