Рейтинговые книги
Читем онлайн ПОЛИТИКА: История территориальных захва­тов. XV—XX века: Сочинения - Евгений Тарле

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 206 207 208 209 210 211 212 213 214 ... 232

5. Германия обязывалась в области таможенной тарификации предоставить державам-победительницам права наибольшего благоприятствования, но без взаимности (т. е. они ей этих прав не предоставляли.)

Рядом условий на германское государство возлагались сверх того и другие платежи, например вознаграждение германских граждан за конфискацию всего германского частного имущества и уничтожение всех договоров с германскими гражданами в странах, воевавших с Германией. (Здесь, впрочем, общих норм не было выработано, и каждому отдельному государству предоставлялось конфисковать окончательно германское имущество, временно секвестрованное в период войны, или возвращать его.)

Гарантией выполнения договора должно было служить занятие на 15 лет всей левобережной прирейнской Германии. Но, конечно, главной (и постоянной) гарантией должно было быть, как указано выше, полное разоружение Германии, требовавшееся Версальским трактатом. Оккупационная армия союзников в Германии должна была отныне содержаться полностью за счет Германии,

Мы тут не перечисляем еще целого ряда тягостных, стеснительных и разорительных для Германии условий; к Версальскому договору мы еще вернемся (и не раз). Пока даже при этой самой общей характеристике необходимо отметить еще одно очень важное обстоятельство (сразу бросившееся в глаза германским делегатам при первом ознакомлении с Версальским трактатом). Этот документ необычайно детален; он старается предусмотреть всякую мелочь и заключить Германию в точнейшие и строжайшие рамки во всех вопросах. С внешней стороны это сказалось даже в том, что, тогда как обыкновенно мирные трактаты занимают несколько страниц, Версальский документ (официальное издание) представляет собой большой том в 208 страниц с 440 статьями (и это не считая целой сети особых, прямо из него вытекающих и им предусмотренных положений, разъяснений и т. п., формулированных впоследствии). Это обстоятельство крайне ухудшало, конечно, для Германии условия, в которых должен был выполняться Версальский трактат: за нарушение любого постановления трактата Германии грозили суровые репрессии и прежде всего оккупация новых частей территории, продолжение срока оккупации уже занятых германских земель и т. д.

Огромную власть над Германией получала отныне так называемая «репарационная комиссия», назначавшаяся союзными правительствами, заведовавшая взиманием взносов и налагавшая кары за нарушение трактата. Кроме этой комиссии, в Германии должна была начать действовать обладавшая громадными полномочиями контрольная комиссия, которая должна была следить за полным разоружением Германии, за срытием крепостных укреплений, за выдачей всего оружия и т. п. Эта комиссия имела право проводить обыски и расследования в любом закрытом помещении в Германии, где можно было подозревать нахождение оружия. Были намечены и другие органы власти союзников, которые должны были отныне действовать в побежденной стране. Все эти комиссии должны были полностью содержаться за счет Германии. Отдельно следует упомянуть пункты, по которым Германия обязывалась выдать Антанте для суда как императора Вильгельма, так и всех вообще преступников против международного права, список коих будет ей предъявлен Антантой впоследствии. Наконец, особым пунктом Германия признавалась единственной виновницей войны. Именно на этом признании (с точки зрения внешнего построения) обосновывались все материальные претензии победителей к Германии.

Хотя германские уполномоченные и ждали тяжких условий, но все-таки первое чтение полученной 7 мая 1919 г. книги их ошеломило. Вот как это первое впечатление выразил в своем дневнике один из свиты Брокдорф-Раицау: «Требования, которые хочет предъявить к немецкому народу Антанта, — самые жестокие, какие когда-либо предъявлялись любому государству с тех пор, как Рим продиктовал мир Карфагену. Это смертный приговор для Германии». Впечатление это все более и более укреплялось по мере того, как уполномоченные вчитывались в роковую для Германии книгу. «Мы должны не только быть осужденными на политическое бессилие, но еще и на хозяйственное разорение и на порабощение».

В Германии был объявлен на неделю национальный траур, как только правительство и веймарское Национальное собрание узнали об условиях, предложенных германским мирным делегатам. Первый министр Шендеман заявил, что «отсохнет та рука, которая подпишет Версальский трактат». В том же роде высказались и другие официальные лица. Но все это, конечно, были только слова. Ни малейшей возможности немедленно сопротивляться не было в тот момент. В Германии происходили демонстрации против подписания мира, но эти демонстрации не производили впечатления на союзников, твердо уверенных, что Германия воевать не может и не будет.

Напрасно граф Брокдорф-Ранцау силился доказать, что без устных переговоров трудно вести дело. Пришлось ограничиться бесплодной перепиской с Клемансо, в которой главным аргументом было несоответствие Версальского трактата 14 пунктам Вильсона. Конечно. Клемансо и руководимая им конференция ни в чем не уступили, и в своем (тоже письменном) ответе от 16 июня Клемансо еще усилил оскорбительный для Германии смысл обвинения ее в сознательном провоцировании войны. Об «уступках», которые были сделаны, можно было бы вследствие их незначительности и не упоминать: оставлены были за Германией некоторые чисто немецкие местности Померании, кое-какие пограничные местности в Познани и Силезии; постановлено было, что в Верхней Силезии будет допущен плебисцит населения для решения вопроса, кому должна достаться страна — Польше или Германии (напомним, что когда в конце 1921 г. плебисцит был проведен, то, несмотря на большинство голосов в пользу Германии в целом ряде округов, эти округа были все-таки отданы Польше на том основании, что плебисцит не решает дела, а лишь дает «материал» для решения; другие же «материалы» будто бы говорят в пользу Польши). Маленькое смягчение было допущено по пункту о конфискации всего немецкого имущества в чужих странах: было постановлено, что в немецких областях, отходящих к Польше, Чехословакии и Дании, немецкое имущество не подлежит конфискации. Остальные уступки были еще ничтожнее (например, союзники отказывались от права заставить Германию построить, помимо ее желания, сооружения, нужные для речного пути Рейн — Дунай. Германия получала право ввести в комиссию по судоходству на реке Одер не одного, а трех представителей и т. п.).

Словом, Версальский трактат оставался в общем тем самым, каким был до этого обмена нотами.

Клемансо дал знать, что больше никаких изменений не будет и что трактат должен быть подписан, иначе возобновится война против Германии.

Брокдорф-Раицау выехал в Веймар (из Версаля, где он находился). В Веймаре царила величайшая растерянность. Крайние правые и правые были против подписания мира, демократическая партия тоже, на крайнем левом фланге тоже проявлялось определенное течение в этом смысле. Но социал-демократия большинства (не вся, правда) и центр решили подписать. Вождь центра Эрцбергер полагал, что неподписание трактата равносильно новому нашествию союзных армий и расчленению Германии, так как Бавария и другие отдельные государства принуждены будут заключить с Антантой сепаратный мир. Союзники без труда сломят всякую попытку к сопротивлению, если бы даже таковая проявилась, и все равно придется покориться, но еще на худших условиях. Был запрошен Гинден-бург о возможностях и шансах сопротивления. Смысл ответа старого фельдмаршала заключался в том, что борьба на востоке — с Польшей — еще возможна, но на западе — против союзников — безнадежна.

Приходилось решаться. Граф Брокдорф-Ранцау 20 июня 1919 г. подал в отставку, так как он слишком часто повторял, что мирный трактат и неисполним и неприемлем (unerfullbar imd unannehmbar). Вышел в отставку на другой день, 21 июня, и первый министр Шейдеман, тоже не имевший возможности, после того, как он 1,5 месяца заявлял (считая с 7 мая — дня передачи текста договора) о полной неприемлемости договора, согласиться на его подписание. Во главе нового кабинета стал социал-демократ Бауэр; министром иностранных дел сделался социал-демократ Герман Мюллер (оба члены шейдемановского большинства). В кабинет вошел и Эрцбергер.

22 июня состоялось в Национальном собрании в Веймаре голосование по вопросу о Версальском мире. На другой день истекал срок ультиматума, который предъявил Клемансо. Большинством в 237 голосов против 138 решено было мир подписать, но с двумя оговорками: 1) Германия отказывается признать себя единственной виновницей войны; 2) Германия отказывается выдать своих граждан Антанте (обвиняемых Антантой в преступлениях против международного права). Но Клемансо ответил 23 июня, что он никаких оговорок не признает, и категорически потребовал принятия всех без исключения пунктов Версальского договора. Пришлось подчиниться и в этом больном для самолюбия вопросе. Узнав о решении собрания принять договор, германская команда на морских судах, выданных Англии и стоявших пока в Скапа-Флоу (на Оркнейских островах), воспользовалась последним днем своего пребывания на судах и открыла кингстоны, чтобы не оставлять судов врагу. За это потопление Англия впоследствии потребовала (и получила) от Германии дополнительное вознаграждение, очень высоко исчисленное, именно: все оборудование всех германских морских доков.

1 ... 206 207 208 209 210 211 212 213 214 ... 232
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу ПОЛИТИКА: История территориальных захва­тов. XV—XX века: Сочинения - Евгений Тарле бесплатно.

Оставить комментарий