Ветувьяр - Сия Кейс

мразь!?

На мгновение в безумном и затуманенном болью взгляде узника что-то прояснилось, губы разомкнулись, но с них не сорвалось ни звука. Голова психа безвольно свесилась на грудь, кажется, чтобы окончательно вывести Эйдена из себя.

Друг отвесил психу звонкую пощечину, но узник не отреагировал.

— Эй, чего это с ним? — Удивился Дакен, потрясывая обмякшее тело в руках.

— Вырубился, кажись, — Ответил ему второй гвардеец.

Вновь подняв голову узника к себе, Эйден зашипел от отвращения, поспешно вытирая пальцы, испачканные в пене, что лилась изо рта психа.

— Отпустите его, — Приказал он.

Гвардейцы опустили обмякшее тело прямо на пол, и Тейвон, не сдержавшись нагнулся к нему. Узник определенно был без сознания, но из глотки его доносились какие-то хрипы и порывистые вдохи, пена залила всю рожу, а тело резко задергалось, словно в конвульсиях.

— Он не жилец, — Бросил Ферингрей.

Содрогаясь всем телом, псих издал последний хрип и окончательно затих. Тейвон поднялся на ноги, зачем-то ткнув бездыханное тело сапогом.

— Что это с ним? — Не выдержал он.

— Похоже на яд, — Буркнул Эйден, возвращая щипцы в открытый ящик, — Какой — еще предстоит выяснить.

Разобравшись с инструментами, друг приказал гвардейцам вызвать лекаря и потом прислать его к нему с подробным отчетом о причинах смерти. Из камеры Тейвон вышел первым, поразившись тому, какой все-таки свежий воздух был в коридоре.

Прижавшись спиной к холодной стене, он стащил с головы опостылевший капюшон и глянул на вышедшего следом Эйдена. Друг казался не просто невозмутимым — каменно спокойным, словно не он сейчас вырывал ногти и не у него на глазах этот псих окочурился от неизвестного яда.

— Ну что, твои выводы? — Поинтересовался Эйден.

— Он не камарил, — Выдохнул Тейвон, сминая в руке четки, — Камарил бы на меня отреагировал.

— Но он явно считал себя камарилом, — Присоединился Ферингрей, — Особенно, когда нападал на Ремору.

— Он явно не один. Есть кто-то еще. Кто-то, кто им командует. И тот, кто отравил его, чтобы идиот не наговорил лишнего, — Предположил Тейвон, радуясь, что к нему вернулась способность внятно мыслить.

— И тот, кто внушил ему, что он — камарил, — Закончил Эйден.

Не желая больше оставаться в этом подземелье, Тейвон стремительно зашагал по коридору, проклиная свой балахон, путающийся в ногах. Эйден все это время шел следом, но заговорил только наверху:

— Не знаю, заметил ли ты, но когда я стал его пытать, он что-то бормотал…

— Простим ему это, — Усмехнулся Тейвон, — Посмотрел бы я на тебя, если б тебе ногти вырывали! Вряд ли ты бы молчал…

— Я не об этом, — Эйден вновь был невероятно серьезен. Интересно, это из-за Реморы? — Он ругался по-кирацийски. Странновато для эделоссца, не думаешь?

Глава 7. Свободные земли. Порт Эхора

Селин казалось, что она стала ожившим комком грязи, по которому ползают мухи, вши и прочие твари — так долго она пробыла без воды и мочалки среди полностью забывших о мытье мужчин. Если бы еще пару месяцев назад девушке сказали, что она пересечет половину Оствэйка всего за несколько недель, она ни за что бы не поверила, но теперь, когда на горизонте появился океан, горы и огромный, ни с чем не сравнимый город, ей пришлось наконец принять этот факт.

Поездка с камарилами напоминала побег от каких-то неведомых чудищ, почти каждый день Селин ловила себя на мысли, что не вынесет этой мучительной гонки, постоянного холода, сырости, грязи и… пребывания рядом со своим женихом.

Хвала богам, никто из камарилов даже ни разу не посмотрел в ее сторону — чаще всего, они Селин просто не замечали, но Чудовище… его взгляд каждый раз пробирал девушку до костей и заставлял сердце сжиматься от страха.

Робин был ее единственной защитой, но и его временами хотелось побаиваться — как-никак, двухметровый бородач тоже был камарилом и водил дружбу с ее женихом. И все же обращал на Селин внимание он один — он приносил ей еду и даже иногда разговаривал, убеждая, что совсем скоро эта бешеная гонка закончится, и девушка будет в безопасности.

Селин не верила ни единому его слову — она знала, что в безопасности ей не быть уже никогда, но что ей оставалось делать? Ее жизнь — если она вообще жила — закончилась вместе с приходом камарилов и смертью отца. Отца, своих чувств к которому она не понимала тогда и не сможет понять в будущем.

Раньше ей казалось, что стоит отцу умереть, как она станет свободна — хотя бы от его постоянного пьянства, долгов и побоев, но не тут-то было. Не успел отец умереть, как Селин сковали новыми цепями, на этот раз существа намного более страшные, чем немощный пьяница. Об этом ли она мечтала, сидя холодными ночами в своей комнате?

Столько страха, сколько принесли ей последние недели, Селин не испытывала за всю жизнь, а ведь впереди ее ждало что-то не менее страшное. Робин сказал ей, что миссия Селин — хранить какой-то свиток и постоянно держать его при себе. В Эхоре девушку посадят на гвойнский корабль, после чего ей предоставят убежище в резиденции ордена в ка-Гвойне, но и в это верилось с трудом.

— А вы… поплывете со мной? — Осмелилась она спросить у камарила тем вечером, когда он наконец раскрыл Селин ее предназначение, усевшись рядом с ней возле крошечного костерка.

— Ну уж нет, это вряд ли, — Улыбнулся большой бородатый человек, подбросив в костер ветку, что валялась рядом, — Нам еще Нэриуса, подлеца, по всей округе искать.

Селин потупила взгляд, уставившись на огонь. Еще недавно ей казалось, что бояться сильнее уже просто некуда, но вот появился новый страх, и все прежние виделись теперь перед ним жалкими, маленькими и ничтожными.

— Ну да ты не бойся, — Вновь раздался грубый голос, — Они тебя не тронут, ты ж теперь под защитой ордена. Да и у гвойнов этих, говорят, грех страшный — девицу-то обидеть!

Селин несмело взглянула на своего собеседника. Робин все еще улыбался, так, как любящие родители улыбаются своему маленькому ребенку, так, как улыбалась когда-то давно мама.

Вот и сейчас, подъезжая к свободному горному городу, Селин вновь поймала взглядом его улыбку. Робин ехал впереди, во главе их колонны, вместе с Чудовищем, но то и дело оборачивался на девушку, чья лошадь все время тащилась почти в хвосте по вине неумелой всадницы.

Впрочем, за три недели Селин худо-бедно, но все же научилась ездить верхом, по крайней мере, она перестала бояться вывалиться из седла и начала привыкать к тому, что под