По прозвищю "Царь" - Александр Мостовой

Я очень переживал из-за того, что не играл. Как будто и не был участником этого праздника. Вроде бы находился вместе с командой, а причастен к феерической победе не оказался. Думал про себя: «Ну и угораздило же меня не вовремя слечь!»

И все равно ощущения от победы были незабываемыми. Если «Наполи» считалась командой одного человека — Марадоны, то «Реал» действительно был суперклубом. И нас не покидало ощущение, что мы обыграли действительно великую команду. Прилетев в Москву, чувствовали себя настоящими героями. Жаль только, что раньше подобные победы «обставлялись» далеко не так громко, как сейчас. Сегодня в аэропорту победителей встречают десятки журналистов. Раньше же у нас была всего одна спортивная ежедневная газета и одна специализированная телепередача — «Футбольное обозрение». Поэтому особенного ажиотажа по прилете в Шереметьево я не почувствовал. Все сели в автобус и уехали. Праздник закончился. Предстояли полуфинальные сражения. Нам достался в соперники суперклуб из Франции — «Марсель».

Готовиться мы отправились в Японию — «Спартак» договорился о проведении в Стране восходящего солнца нескольких товарищеских матчей. По прилете обратно в Москву случилась любопытная история. Почти все, кто летал в Японию, отоварились там самой разнообразной техникой, причем в немаленьком количестве. Почти как в незабываемом «Иване Васильевиче»: «Три магнитофона, три кинокамеры…» Покупали все, что попадалось на глаза: телевизоры, видеотехнику. Да и сами японцы надарили нам подарков. Багажное отделение самолета было загружено под завязку.

И один из фотокорреспондентов, увидев в Шереметьево обилие выгружаемой техники, сделал любопытный снимок — гора аппаратуры и рядом с ней Игорь Шалимов. А в редакции придумали соответствующую подпись: типа, «Спартак» вернулся в Москву не с пустыми руками. Самым забавным в этой истории оказалось то, что Игорь был в нашей делегации едва ли не единственным человеком, который прилетел из Японии «налегке», купив один магнитофончик. Наутро, когда мы увидели в газете снимок, где Шаля изображен рядом с грудой японских телевизоров, над ним хохотала вся команда. А он не мог прийти в себя от возмущения: «Как так можно? Подставили!»

Это лирическое отступление. Главным же в той поездке было то, что она крайне негативно отразилась на команде. Мы вернулись в Москву за три дня до первой игры с «Марселем». И попали под самую акклиматизацию. В результате французы уже в первой встрече, которая состоялась в «Лужниках», сняли все вопросы о том, кто выйдет в следующий раунд. Мы проиграли — 1:3. Хотя до матча были уверены: если не «разорвем» соперников, то уж минимальную-то победу точно одержим. Еще бы, мы сам «Реал» разнесли, «Наполи» с Марадоной одолели. Реальность оказалась удручающей. Французы еще в первом тайме забили нам два гола в контратаках (отличились Папен и Абеде Пеле), и игра была сделана.

Вот тогда и посыпались один за другим вопросы: зачем мы вообще поехали в эту Японию? Пошли разговоры, что руководство на этой поездке положило в карманы немало денег. Строились и другие версии: якобы футболисты «Спартака» «продали» игру «Марселю», который в те годы занимался подобными вещами.

Из-за поездки в Японию много проблем у клуба возникло и с Федерацией футбола СССР. Этот вояж наложился на матчи чемпионата страны, и нам поначалу не хотели их переносить, обещая засчитать в пропущенных встречах технические поражения. Но в итоге «Спартаку» пошли навстречу — опять-таки в надежде на то, что мы пройдем «Марсель». Однако получилось, что выбитая поездка в Японию стала для нас «медвежьей услугой».

Московское фиаско шокировало команду. Во Францию мы ехали уже без особенных надежд на успех. Конечно, еще пытались заводить друг друга: мол, дадим бой французам, но действительность все расставила по своим местам. Мы проиграли — 1:2 — и вылетели из турнира.

Оставалось переключиться на чемпионат России. Наиболее памятной в том розыгрыше стала разгромная победа «Спартака» над московским «Динамо» — 7:1. Хет-триком, к нашему огромному удивлению, отметился защитник Димка Попов, который забивал по большим праздникам. Потом мы долго «травили» динамовцев:

— Если уж наш Папен три штуки вам кладет, зачем вы вообще футболом стали заниматься?

Яркой получилась и победа над ЦСКА, когда я забил решающий мяч красивым ударом со штрафного. Однако чемпионами в том сезоне стали все-таки армейцы. Поговаривают, что в их победе не обошлось без закулисных историй. Туров за семь до конца чемпионата мы встретились с представителями ЦСКА в расположении сборной. Естественно, тему нашего клубного противостояния

нельзя было обойти. Мы начали считать очки. В тот момент мы догнали красно-синих в турнирной таблице, но впереди у нас предстояли сложные выезды — в Ташкент и в Душанбе. Но мы были уверены, что победим. О чем и сказали армейцам. А они в ответ усмехаются:

— Нет, вы там потеряете очки.

— Но у вас-то тоже впереди сложные выезды, — возражаем мы.

— За нас не переживайте. Сколько у нас игр до конца осталось? Семь? Вот и умножьте их на два очка. Свои четырнадцать очей мы наберем, даже не сомневайтесь. Ну двенадцать — это в крайнем случае.

— Как это так?

— Вот увидите.

Этот диалог наводит меня на мысль, что в том чемпионате отнюдь не все было чисто. Мы действительно потеряли очки и в Ташкенте, и в Душанбе. А ЦСКА стал чемпионом за тур до финиша.

Завершался сезон для «Спартака» еврокубковыми матчами с греческим АЕКом. Московская игра запомнилась тем, что в ней получил красную карточку наш главный тихоня Федор Черенков (к тому моменту он вернулся в «Спартак» из-за границы). С первых же минут этого матча греки начали нас цеплять, плеваться, чуть ли не кусаться. Это происходило каждый раз, как только наш игрок получал мяч. Федору тоже постоянно доставалось. И в итоге он не выдержал и отмахнулся от соперника. Представляете, как надо было постараться, чтобы заставить это сделать такого мягкого и беззлобного человека, как Черенков. Но после отмашки Федор тотчас же увидел перед собой красную карточку.

Удаление нас не подкосило. Эту команду в Москве мы даже вдесятером обязаны были обыграть. После красной карточки, показанной Федору, греки почти не переходили свою половину поля.

То же самое продолжилось и в ответной встрече. Мы с первых же минут начали «возить» соперников, повели 1:0. Однако «Спартак» подстерегла старая болезнь: стандартные положения. Два гола нам забили после навесов. И мы уступили со счетом 1:2. Игра была омрачена еще и тем, что в ней сломался Димка Радченко, который порвал крестообразные связки. В Москву мы вернулись в крайне скверном расположении духа. Так вышло, что матч в Греции стал моей последней официальной игрой за «Спартак».

Глава 9 ДВА БРАТА С ШАЛИМОВЫМ

…Шаля постоянно что-то забывал: то скорость переключить, то с ручника сняться. Для него главным было, чтобы в машине играла музыка. Врубит магнитолу на всю катушку — и покатился. Я говорю: «Шаля, что ты делаешь? Ты же по встречке едешь!»

В этой главе я хочу поподробнее рассказать о наших отношениях с Игорем Шалимовым — самым моим близким другом спартаковских времен. Из-за скандала в сборной России времен Павла Садырина и моего решения ехать чемпионат мира в США мы крепко поругались, и жизнь на некоторый период разъединила нас. Однако со временем мы нашли точки соприкосновения и сейчас снова общаемся и поддерживаем приятельские отношения. Не скажу, что ситуация утряслась до конца. Все в любом случае будут помнить тот момент. Но так произошло — и ничего с этим не поделаешь. Из песни слова не выкинешь.

Познакомились мы с Игорем не в «Спартаке», а немного раньше, когда вместе выступали за сборную Москвы, Но в те времена общались нечасто, потому что между ЦСКА, «Спартаком», «Динамо» всегда существовали особые отношения. Мы не то что враждовали, но когда встречались, постоянно подначивали друг друга. Каждый считал свою школу лучшей, а над соперниками посмеивался, А вот когда я пришел в дубль «Спартака», то с первых же встреч, с первых же наших совместных тренировок мы с Игорем как-то сразу сошлись, нашли общие интересы. Вдобавок нас объединяло то, что мы были одними из тех немногих молодых футболистов команды, кого в те времена стали подпускать к основному составу. Игорь начал играть раньше — еще в 1986 году, но потом его ставить перестали. А меня, наоборот, выдвинули.

Шаля по складу своего характера был очень компанейским, веселым парнем и этим выделялся. Постоянно шутил. Я, наоборот, выглядел довольно-таки зажатым, скромным. Поэтому, может, и подружились — как «плюс» и «минус». Если Игорь попадал в какую-то историю, тренеры всегда радовались, что я рядом с ним. Он мог выкинуть такую штуку, что не обрадуешься. А я, наоборот, его всегда сдерживал.