Одержать победу - Пола Зенгер

Но Уилкинсон ответил, не отрываясь от своего занятия:

— Все это понадобится вам в Ашвиле, мисс.

— Где?

Рядом с нею словно из ниоткуда возник Реймонд: от жаркого его дыхания дрогнул белокурый локон. Наклонившись к самому уху Барбары, он прошептал:

— Ашвил, Аппалачи, Голубой хребет. Это лыжный курорт, и поскольку сейчас не сезон, там очень спокойно. Тебе не кажется, что молодоженам следует сбежать от шумного света в какой-нибудь укромный уголок подальше от любопытных глаз, чтобы побыть вдвоем, а, любимая?

6

Мысль о том, чтобы укрыться от шумного света в тихом и укромном уголке, затерянном среди гор, показалась вполне здравой. Но именно это и пугало. Мне уже передается его логика, с отчаянием поняла Барбара, но так и не успела додумать, почему этот факт настолько ее встревожил.

— Платье, которое ты наденешь, Уилкинсон оставил в шкафу, — сообщил Реймонд.

— Ах, ты уже начинаешь диктовать мне, во что одеваться? А чем плох вот этот наряд? — Она указала на васильковые брюки свободного покроя и такого же цвета блузку. — Вчера тебе это вроде бы приглянулось.

— Наряд неплох, но сегодня нам понадобится нечто более эффектное. — Реймонд шагнул к гардеробу и распахнул дверцы пошире. — Да, именно это я и имел в виду.

Барбара оглядела огненно-красное платье: только оно и осталось висеть на вешалке. Рядом на полке лежала шляпка с широкими полями.

— Это единственная твоя покупка, которая мне не нравится.

— Да? Почему?

— Чересчур броское, — отозвалась она.

— Знаю. Поэтому и хочу, чтобы сегодня ты надела именно его. — Реймонд подхватил шляпку и водрузил ей на голову. — Опусти вуаль, вот так.

Барбара рассматривала окружающее сквозь иную дымку тончайшей сеточки-вуали.

— Будь эта шляпка зеленой, а не красной, я напоминала бы помидор на ножках.

Реймонд окинул ее внимательным взглядом, словно увидел в первый раз.

— Ничего подобного.

Сердце сладко заныло.

— Насколько мне известно, помидоры такой формы в природе не встречаются, — невозмутимо пояснил свою мысль Адамс.

Барбара показала ему язык, он расхохотался и ушел к себе переодеваться.

На этот раз молодые люди вышли через парадный вход. Адамс был в темном костюме, галстук в узкую красную полоску в тон платья спутницы ненавязчиво подчеркивал близость.

Лимузин, доставивший девушку из аэропорта, ждал под навесом у главного входа. У открытой дверцы по стойке «смирно» вытянулся шофер. Интересно, как долго он тут торчит?

Реймонд перебросился несколькими словами с водителем. Это он нарочно, чтобы успели заснять, решила журналистка. А камер-то сколько! Интересно, кого здесь больше — любопытных туристов или газетчиков?

Барбара привстала на цыпочки и зашептала спутнику на ухо:

— Неужели никому так и не придет в голову, что ты ведешь себя в высшей степени необычно? Ты же никогда не проявлял к прессе ни малейшего снисхождения!

— Очень может быть, что и придет. — Одной рукой Адамс обнял спутницу за талию, чтоб успокоить и поддержать, и улыбнулся, не сводя с нее глаз. Стоявшая рядом туристка завистливо вздохнула. — Но меня не привыкли видеть на людях и в сопровождении соблазнительной дамы в огненно-красном платье. Все эти перемены, без сомнения, припишут твоему благотворному влиянию.

Воображение журналистки услужливо дорисовало остальное. Таинственная супруга укрощает Реймонда Адамса. Да уж, именно этого и не хватало.

Реймонд оглянулся по сторонам, кого-то высматривая. Им навстречу уже спешил Уилкинсон с огромной белой коробкой в руках.

— Только что доставили, сэр, — сообщил дворецкий громко, так, чтобы услышали в толпе.

Реймонд принял из рук Уилкинсона коробку и протянул ее девушке.

— В горах тебе это понадобится, родная.

Заметно выросшая толпа охнула и придвинулась ближе.

Барбара недоуменно уставилась на своего спутника.

— Открыть прямо здесь? — еле слышно спросила она.

Адамс слегка изогнул бровь.

— Разумеется.

— Ясно. Женщина, которую ты удостоишь своим вниманием, не может не посюсюкать над подарком.

Реймонд все еще держал коробку в руках. Барбара осторожно приоткрыла крышку.

Вздох изумления, сорвавшийся с ее уст, не был притворным: гора блестящего, густого, темно-золотистого норкового меха ни одну женщину не оставила бы равнодушной. Барбара подняла голову: в ее расширенных глазах читался ужас.

— Взято напрокат, — тихо шепнул Реймонд. Барбара снова приподнялась на цыпочки и коснулась губами щеки своего спутника, от души надеясь, что жест сойдет за изъявление пылкой благодарности. Пытаясь справиться с внезапно нахлынувшей слабостью, она провела ладонью по влажному лбу.

— Я так и подумала, — процедила она сквозь тубы. — Но все равно: я не ношу мехов.

Адамс пропустил последнее замечание мимо ушей.

— Я рад, что тебе понравилось, — отчетливо произнес он. — Но это такой пустяк…

В толпе оживленно зашептались: зрители были явно не согласны с последним утверждением.

— Но если ты хочешь воздать дарителю по заслугам… — Реймонд отобрал у Барбары крышку и передал коробку шоферу, который застыл на месте, недоумевая, что делать с ношей.

Жаркие ладони легли на хрупкие плечи, и Реймонд притянул Барбару к себе. Было только мгновение, чтобы приготовиться к неизбежному, и в следующую секунду Адамс приник к губам с уверенным видом человека, объятий которого ждут.

Женщины в толпе застонали от зависти.

Сердце Барбары сладко заныло: поцелуй затянулся, блаженное упоение нарастало. Словно мед разливался по телу…

Она прижалась губами к его губам как можно крепче, до боли, не обращая внимания на падающую шляпку. Реймонд оказался проворнее, подхватил непослушный головной убор и водрузил его на законное место. Окинул спутницу долгим страстным взглядом и прошептал:

— Прости, любимая, боюсь, что я слегка увлекся.

Прозвучало это настолько убедительно, что на какую-то долю секунды Барбара поверила: он не шутит. Но тут в его глазах появилось легко недоумение, словно Адамс не мог взять в толк с какой стати сообщница смотрит на него не отрываясь. Барбара заморгала и отвела взгляд в который раз напомнив себе, что имеет дело с актером, который сделал бы честь любому бродвейскому театру. Реймонд помог спутнице сесть в машину. Едва дверца захлопнулась, как она отодвинулась в самый дальний угол и застыла неподвижно, словно статуя, зная, что затемненные окна не позволят толпе разглядеть даже силуэт. Уилкинсон взял коробку с норковой шубкой, устроился на переднем сиденье рядом с шофером, и лимузин неспешно тронулся с места. Удобно откинувшись, Адамс задумчиво созерцал свою жертву.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});