Лотос пришлого бога - Татьяна Грай

- Найду - скажу, - резко ответил Даниил Петрович.

Часть 2. Куклы чревовещателя.

1.

Кхон Лорик добрался наконец до окраины города, до старого дешевого пансиона, в котором он всегда останавливался, прилетая на Минар. Поставив тележку с куклами в гараж, он прихватил с собой один из пыльных мешков и пошел в дом. Он прокрался с черного хода, не желая сталкиваться с хозяйкой пансиона, Сантой, - потому что милая леди становилась совершенно невыносимой, когда видела пыль, и Кхону было категорически запрещено вносить в дом его реквизит. Ведь Кхон никогда не выколачивал свои мешки и не чистил кукол. Во-первых, потому, что ему было лень, а во-вторых, он считал, что пыль странствий не является грязью. И еще ему иногда казалось, что, чистя кукол, он лишает их жизни. Кхон не сумел бы объяснить, как и когда возникло в нем это ощущение, но уже много лет он не стирал платья кукол и не расчесывал им волосы. Да, конечно, из-за этого старые куклы выглядели диковато, но почитателей таланта Лорика это ничуть не отпугивало. На его спектакли по-прежнему собиралось множество народа. А может быть, именно странный вид кукол в особенности привлекал некоторых из зрителей?

Но сегодня Лорик думал не о представлениях и не о почтенной публике. Бродя нынче днем вокруг замка Хоулдинг и присматривая местечко для своего первого спектакля в дни очередного фестиваля искусств, он заметил некое существо... Лорик отлично знал, кто это был. Мрачный Карлик из Магелланова Облака. Сам по себе Карлик вряд ли мог заинтересовать чревовещателя, но ему показалось, что уродливый человечек следит за ним, Лориком... и Кхон испугался. Конечно, он не мог с уверенностью утверждать, что Мрачный Карлик смотрел именно на него. Глаза этих странных гуманоидов были устроены таким образом, что определить направление их взгляда вряд ли мог кто-либо, обладающий другим типом зрения. Выпуклые донельзя, блестящие и совершенно синие, без радужки, глаза Карликов непрерывно вращались в своих орбитах, словно маленькие жители далекой галактики не в состоянии были сосредоточиться на каком-то одном объекте. И все же...

И все же Лорику почудилось в этих блестящих синих шарах особое внимание лично к нему, безобидному кукольнику.

Но чем он мог привлечь внимание злобного малыша?

Мрачных Карликов побаивались во всех известных Кхону мирах. Любой и каждый знал, что если он ненароком умудрится насолить одному из представителей этой неприятной расы, то его будут преследовать всю жизнь то есть в общем-то совсем недолго, потому что жизнь любого существа, обидевшего жителя одной из планет Мрачных Карликов, как правило, не слишком затягивалась. И никто не в силах был изменить положение дел, потому что Карлики наотрез отказывались вступать в переговоры с Мировым Центром. Они и слышать не желали ни о какой Земной Федерации. Они не хотели вступать в звездное содружество галактик. Ни один дипломат не имел допуска в их таинственные владения.

Кхон Лорик никогда не бывал на планетах Мрачных Карликов и поблизости от них. Ему никогда не случалось разговаривать хотя бы с одним представителем их расы. Он вообще до сих пор видел их всего два или три раза, в качестве зрителей на своих представлениях. Так в чем же дело?

Кхон вошел в свою комнату, уронил на пол мешок и тяжело опустился в кресло. Нет, решил он в конце концов, ему просто почудилось. Он никогда и ничем не мог обидеть Карликов. Вот разве что...

Лорик вздрогнул от этой мысли. А что, если Карликам что-то не понравилось в его спектаклях или в куклах? Если они увидели или услышали нечто такое, что сочли за личное оскорбление?..

Чревовещатель нервно вскочил и бросился к мешку. Вытряхнув лежавших в нем трех больших кукол, он принялся рассматривать их лица и одежду.

Ничего похожего на Карликов. Даже отдаленно. Да и в остальных своих куклах Лорик в общем был уверен. Конечно, у него уже собралась немалая коллекция, тридцать восемь кукол, и все изготовлены известными художниками... но, как ни крути, Карликам тут придраться не к чему.

А представления?

Лорик попытался вспомнить те спектакли, на которых присутствовали Карлики. Но, само собой, ничего у него не вышло. Он постоянно где-то играл со своими куклами, и по большей части импровизировал... вспомнить все слова и жесты было просто невозможно.

Кхон взял свою любимую Дорис, и кукла, склонив голову набок, тут же сказала:

- Ну ты и дурак!

- Согласен, - кивнул Лорик. - Но почему он болтался рядом со мной?

- Там еще толпа народу была и кроме тебя, - напомнила кукла. - Забыл, что ли?

- Ну почему же, помню, - возразил чревовещатель. - Но мне все-таки кажется, что он проявил ко мне повышенное внимание.

- Ну, значит, тебе конец! - торжественно заявила кукла, разводя пухлыми руками. - Прощай, артист!

- Ты это брось! - возмутился Лорик. - Я ведь могу и в Федеральную безопасность обратиться!

- И что ты скажешь? - поинтересовалась Дорис.

- Что меня преследуют Мрачные Карлики.

- А ты знаешь случай, когда инспектора сумели защитить человека от Карликов?

- Нет, не знаю, - признался Кхон. - Но, впрочем, я никогда об этом и не думал. Я вообще ничего об этом не знаю.

- Ну, так узнай! - посоветовала кукла.

Решив, что совет неплох, Лорик бросил куклу на пол. Кукла распласталась возле ножки стола и замерла. Кхон внимательно посмотрел на нее. Иной раз ему чудилось, что это не он сам говорит за кукол, что на самом деле они живые и лишь прикидываются кучкой тряпок и папье-маше, и что настанет день, когда им не понадобятся больше голос и руки чревовещателя...

Но это, безусловно, было чистой ерундой.

И тем не менее мысли, которые рождались в его разговорах с куклами, иногда казались ему не его собственными... и особенно отличалась способностью рождать новые идеи его любимая кукла Дорис. Ну, подумал Кхон, может быть, это потому, что Дорис сделана руками совсем уж необычного мастера... хотя, с другой стороны, все его куклы были авторскими. Художники и скульпторы, прилетавшие на Минар, с удовольствием лепили забавные головы кукол и очень веселились, сочиняя для каждой куклы свой, непохожий на другие наряд. Но в кукле, сделанной Эриком Бахом, все же было нечто особенное. Дорис исполнилось уже шесть лет, что было приличным возрастом для куклы чревовещателя, которой приходилось постоянно переезжать с места на место в пыльном мешке, постоянно появляться на публике, веселя любопытных зрителей... но Дорис, как ни странно, не старела. Хотя ее платье измазалось и истрепалось, личико куклы оставалось чистым и свежим, и бледно-голубые, как у Эрика, глаза сверкали все так же ярко и живо. Правда, прическа Дорис оставляла желать лучшего, но Лорик не хотел касаться нежного шелка грубой расческой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});