Нужно просто остаться в живых - Игорь Шелег

Послы от орков. Это было что‑то невиданное доселе. Как будто если бы лошадь заговорила и пусть плохо, но довольно понятно на мариде. И каковы наглецы, они стали требовать питание и золота. К счастью, граф не совсем выжил из ума, поняв, что перед ним немалые оркские чины, он просто над ними посмеялся, сказав, что если бы орки не прятались по углам, как крысы, то люди бы их разбили.

Ох, как они закричали, видимо, не раз и не два слышали от людей подобное. Брызгая слюной, старший из них, старый орк, все еще могучий воин, назначил бой на завтра перед городом на рассвете. Граф приказал сопроводить их до границы и что бы ни один волосок не упал.

***

Беспорядочное движение сотен порядком утомило меня, сколько уже можно. Казалось бы, уже давно все распределили, где, кто, когда стоит…

Ага, как же, построили легион, а для нашей сотни банально не хватило места, рядом уже построились коронные, а этих уже и не сдвинешь. Сержант замешкался вначале и все, место занято, где должны были стоять мы, стала четвертая сотня. Казалось бы, стой да радуйся, останешься в резерве. Но нет, тут эта фишка не прокатит, я уже слышал, как какой‑то рыцарь обвинял нашего сержанта в трусости, да и нас заодно и обещал самый сложный участок дать.

Вот гад, сам тупит, места нам не обеспечил, а мы потом расхлёбывай своими головами. Лейтенанта нашего с нами не было, говорили, приказом вызвали в штаб. Жаль, он бы ваты не катал, да и голова соображает, он бы этого рыцаря послал и не поморщился. Нам указали место, причём не самое лучшее, между двух сотен гномов. Одни слева, другие справа. Все закованы в броню с головы до пят. На кольчугу, которая была на них одета, приделаны железные пластины на грудь, на предплечья, ну и наручи. Стиль этой брони мне понравился. По виду надежная и функциональная, в такой бы я чувствовал себя уверенно. Овальные щиты, короткие мечи на поясах и копья, как и у нас, метра полтора, только помассивней, по крайней мере, это то, что я увидел.

И я бы радовался и восторгался, если бы не понимал, что орки не полезут на гномов в броне, они полезут на нас, бездоспешных. Да и наши, не будь дураки, поняли, капралы, переговорив с сержантом, начали тасовать людей. Я стоял в сторонке, мое место — слева от десятка, и пока он не построится, мне там делать нечего, да и не позвали меня на это мини совещание, осталось только смотреть на этот цирк и дивиться людской тупости.

Шум, гам, толкотня, беготня, кто бы знал, как меня это все бесило, кто бы знал. Эти потерянные лица не только солдат — молодых и необученных, но и наших капралов. Окончательно меня добили слова одного из гномов.

— Эй, смотрите. У нас дети толковей этих дуралеев. Они ж, как стадо телят — такие же, — говорил он на Мариде. Специально, чтобы мы слышали.

Все гномы, находящиеся поблизости, обхохатывались. Капралы покраснели и начали еще больше суетиться, меняя людей непонятно как, так что строй просто распался. Коротко взглянув на гнома, вряд ли я его запомню, но он, гад, меня сильно разозлил. Посмотрев, как один капрал, кажется, Луп, поменял солдата два раза с первой шеренги во вторую и через минуту обратно, я окончательно взбесился. Щит висел на руке, взял в нее и копье. Схватил его за руку и прямо в ухо крикнул:

— Ты что делаешь, баран?! Что ты людей тасуешь, дай им построиться, хоть как‑то выровняться. Наведи порядок в строю! — сначала он сбледнул с лица, но потом, увидев, кто перед ним, напрягся и выплюнул из себя:

— Ты! Стань в строй, а то я тебе плетей дам! Урод!

— Кто урод?! — короткий удар ладонью по шлему заставил его сползти. Схватил его за ворот поддоспешника и притянул к левому плечу, где, не скрываясь, висел мой капральский шеврон. — Ты это видишь, баран? Я капрал, такой же, как и ты, а хочешь это оспорить, я тебя жду после боя в казарме, приходи, пообщаемся, — оттолкнул его от себя и растолкав солдат, что стояли предо мной, вышел вперёд строя.

— Так, обезьяны тупорылые, становись! По пулам раз–БЕРИСЬ! Быстро! Быстро! Быстро! — командуя в манере лейтенанта, начал я.

— А ну, живо. Живей! — и отвесил мощную затрещину солдату, который явно потерялся и не знал, что делать. И что вам сказать, я всегда знал, что в армии нужна иногда для непонятливых крепкая рука старшего товарища и начальника, но здесь это буквально творит чудеса. Строй задвигался активнее. Приятно, что мой десяток построился быстрее всех, но это понятно, там был Лекс, а этот парень, несмотря на возраст, уже тут пользовался авторитетом. Всегда спокойный и рассудительный, не мечется, если нужно, что‑то скажет так, что все слушаются. Молодец, парень.

Прошло минут пять, как все построились. Сразу после того, как люди начали разбираться, вышел капрал и попробовал качать права, но это я пресёк сразу, обматерив, не дав сказать и слова, и на чистейшем русском послал его на… Это мне понравилось, поэтому при построении я использовал, казалось бы, уже давно забытые русские ругательства.

Прав был мой ротный, однажды он сказал такую фразу: 'Использование мата командиром во время каких‑либо действий, увеличивает информативность его речи в три раза'. Построиться мы построились, но криво и как‑то безобразно. Какой‑то кривой лес. Толстый стоит в одной шеренге с тощим, высокий с низким. А в голове у меня только одно: ' Все должно быть безобразно, но однообразно'. Тогда поступим так.

— Третья рота! Слушаем меня внимательно! Наша задача будет удержать врага и не дать себя опрокинуть! — на самом деле нашей задачи я не знал, но вряд ли мы будем наступать. Скорее, сдерживать врага. — Поэтому в рядах, кто имеет большой вес или силен, становится в первую шеренгу, — помня предыдущее сражение, какие орки сильные и большие решил, что шеренга должна быть плотной и тяжелой. Ну а вторую и третью шеренгу поставил по росту. Те, кто пониже — во вторую, те, кто повыше — в третью. Конечно, пришлось переставлять многих, но и так ничего. — Теперь выровняться! Давай по одной линии, а то стоите как бык поссал!

— Теперь щитом! Бей! — один из немногих ударов, что мы освоили. Потом тренировка второй шеренги бить из‑за спин. Покомандовать мне не дали, пришел со штаба лейтенант. Он пришел с командиром гномов, таким же полностью закованным в броню, как и его подчиненные, разве что доспехи все же побогаче, да с гравировкой какой‑то.

— А твои‑то не полные неучи, все же построились. Хоть и как дети, у нас так до десяти лет строятся, когда их учить начинают только–только строй формировать, — хохотнув, сказал он.

Из строя гномов попытались посмеяться. Но он так цыкнул на них, что они позатыкались. Видно, строгий командир. Пожал руку лейтенанту и пошел к своим. Этот родной жест я не видел уже давно, обычно здесь, когда люди здоровались, брали друг друга за локти. От размышлений меня отвлек командир.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});