Плата по старым долгам - Эдуард Ростовцев

- Чтобы не забывать потом, в другой обстановке, - рассмеялась она. Вы, небось, думаете о последствиях своего порыва. Не переживайте: я женщина ненавязчивая и, представьте себе, порядочная. Вот только пошалить иногда люблю. Но, если уж шалить, так шалить!

И дебелое, колыщущееся, как желе, тело с неожиданной прытью покрыло собой Олега...

Утром он чувствовал себя прескверно. Не помогли ни зарядка, ни холодный до дрожи в спине душ - голова трещала, как хорошо вызревший арбуз, ломило поясницу, ныло раненое плечо, а на сердце было муторно. Олег уже жалел, что поддался соблазнам дебелой Леночки, пошел у нее на поводу: служебный роман - не лучший из романов.

В семь тридцать к нему зашел Винницкий, предложил бутылку кислого молока, что купил в гостиничном буфете. Кислое молоко было как нельзя кстати, Олег предложил стакан и Винницкому.

- Пейте все, - отодвинул стакан тот, сейчас вам это, как понимаю, не лишнее. А я уже позавтракал.

Олег воспользовался угощением, и треск в голове стал понемногу стихать.

Винницкий рассказал, что минувшим вечером напросился в гости к старым знакомым, у которых старается бывать пореже из-за традиционных для этой семьи застолий, сопровождающихся обильными возлияниями. Но вчера пожертвовал здоровьем, чтобы по просьбе Олега разузнать о деятельности совместного украинско-австрийского предприятия "Атлант". Дело в том, что директор "Атланта" Матвеев - сосед этой семьи и закадычный друг хозяина дома, ни одно застолье без него не обходится. Вчерашний вечер не был исключением. Подвыпив, Матвеев похвастал, что совершил недавно очень выгодную сделку с одной африканской фирмой и сейчас располагает достаточными средствами, чтобы купить одно из приватизируемых государственных предприятий.

Олег насторожился: адвокат Кривошапко соблазнял его взяткой за содействие в приватизации какого-то предприятия.

- Что за предприятие?

- Матвеев не уточнил, но, думаю, имеется в виду Дулибский филиал. Это его детище: еще работая генеральным директором объединения, Матвеев подгонял филиал под свои планы.

- Не с этим ли связаны маневры, что и поныне ведутся вокруг филиала?

- Маневрами там занимаются все, кому не лень, начиная от "оборонцев" и кончая чиновниками областной администрации.

- Закалюк в команде чиновников?

- Он лавирует. И в то же время подыгрывает Матвееву: они уже накрепко связаны. Взять хотя бы африканскую сделку. Как догадываюсь, в ее основе лежала поставка аппаратуры, изготовленной Головным предприятием. Значит без Закалюка не обошлось.

- Хорошее умозаключение. Что ж, спасибо за помощь, Марк Абрамович.

- Если воспользуетесь моей помощью, прошу не ссылаться на Матвеева. Вчера он выпил больше, чем следовало и говорил лишнее. А он, в сущности, не плохой человек.

- Считайте, что вы не называли его.

- Тогда, надеюсь, договоримся и о другом, - Винницкий испытывающе посмотрел на Олега. - Следующую информацию вы примете к сведению и на этом успокоитесь.

- Вы о чем?

- О нашем вчерашнем неслужебном разговоре.

- Блекло-серый металл? - Олег даже привстал от волнения. - Что-то узнали?

- Кое-что узнал, но в основном сообразил. В числе других приборов, что изготовлял третий цех, были приборы для измерения высоких промышленных температур. До начала интересующего вас периода - второй половины восемьдесят первого года - объем выпуска этих приборов был невелик, что соответствовало потребностям заказчика. Но где-то в середине года план выпуска термоизмерителей резко увеличили. Вам это о чем-то говорит?

- Абсолютно ни о чем.

- Конечно, у вас гуманитарное образование, и вы не обязаны знать, что основная деталь такого прибора изготавливается из платины.

- Не понял?

- Тяжелый металл блекло-серого цвета с тусклым отблеском, отлитый в тридцатикилограммовые бруски. Металл, который не был указан в сопроводительных документах, но который экскортировали товарищи из Госстраха.

- Из Госстраха? - не сразу сообразил Олег, но затем нерешительно улыбнулся. - Да страху эти товарищи нагнали тогда предостаточно. И сами были напуганы не меньше. Ведь платина, если не ошибаюсь, относится к категории стратегических материалов.

- Вывод непростительный даже для гуманитария, - укоризненно покачал головой Винницкий. - С учетом всех обстоятельств, та платина должна была рассматриваться в другом своем качестве - как валюта, что на мировом рынке всегда ценилась выше золота. Но дальнейшие выводы, пожалуйста, делайте без меня.

Олег был взволнован тем, что услышал. И хотя предположение Винницкого нуждалось в тщательном осмыслении, уже при первом наложении его на события одиннадцатилетней давности, позволяло увидеть многие обстоятельства в другом свете. Однако торопиться с выводами не следовало. Это было слишком серьезно. К тому же, Олега сейчас одолевали не менее беспокойные и более насущные мысли, заботы. Информация о тандеме Закалюк-Матвеев, африканской сделке, закулисных маневрах вокруг Дулибского филиала безусловно заинтересует Василя Брыкайло, да и руководству компании не мешает об этом знать.

Олег спустился в гостиничный вестибюль, по таксофону позвонил Брыкайло домой.

- Наш контрагент, говоришь, в одной упряжке с греком? - переспросил Брыкайло, имея в виду Закалюка и Матвеева. - По идее так и должно быть. Но в лидерстве контрагента сомневаюсь. По моим прикидкам не тянет он на коренника - слишком осторожен. А старший грек вообще чисто декоративная фигура. Но кормушка под его крышей и фураж в нее поступает не только от посреднических сделок, имеются и другие источники. "Какие?" - первый вопрос. Второй, не менее важный: "Кто правит этой упряжкой?". На официальные должности не ориентируйся, у них свой табель о рангах. А вот какой, очень хотелось бы знать. Но любопытствуй аккуратненько и из гостиничного вестибюля мне больше не звони.

16

Было начало девятого. Поднявшись в свой номер, Олег позвонил Винницкому и Елене Аполлинарьевне, велел, чтобы они спускались вниз - в половине девятого придет машина, на которой они поедут на встречу с Закалюком.

Винницкий сказал, что уже выходит, а Елена Аполлинарьевна фыркнула:

- Меня не приглашали к Закалюку!

- Я вас приглашаю! - вспылил Олег и тут же счел нужным смягчиться. Мне понадобятся ваши консультации, Елена Аполлинарьевна.

Трубку на аппарат не положил - бросил. Начались капризы! Раньше она не позволяла себе фыркать в разговоре с вице-президентом. Он уже укладывал в "кейс" необходимые документы и прихваченную из Киева видеокассету с фильмом, рекламирующим работы по перепрофилированию военных заводов в Польше, Чехословакии, когда с переговорного пункта позвонила телефонистка и сказала, что соединяет его с Цюрихом.

Несмотря на ранний час - в Цюрихе было только начало седьмого Даниель дома не оказалось. Трубку подняла ее домоуправительница мадам Пенсон - говорливая толстуха, которая была в курсе амурных дел своей хозяйки.

Узнав Олега, мадам Пенсон заохала, заахала: "Ох, месье Олег! Ах, месье Олег! Наконец-то позвонили... Как приятно... Вы совсем забыли нас... Мадам Даниель уже беспокоится - не приключилась ли с вами, упаси господи, какая беда... К сожалению, ее нет дома - вчера поехала в Берн на концерт молодого, но уже популярного шансонье Огюста Дюбьева и еще не вернулась. Огюст - милый мальчик, он многим обязан мадам, она его спонсор, и он всегда старается уделить ей максимум внимания... О да, конечно, я скажу мадам об этом банковском платеже. Но будет лучше, если месье Олег сам сообщит ей об этом... Во второй половине дня мадам вернется..."

На этот раз Олег не бросил трубку, а осторожно, словно та была из стекла, положил на аппарат. Невесело усмехнулся. Поделом ему - уже больше месяца он не виделся с Даниель, не звонил ей - не лежала душа, в который раз, извиняться за неаккуратность в расчетах с ее банком. И то, что старая язва Пенсон уколола его мальчишкой-шансонье, было неслучайным, Даниель не прощает невнимания к своей особе. Но тут же подумал о том, что президента и совладелицу банка "Бегон", видимо, не очень беспокоит угроза банкротства, коль скоро она позволяет себе тратиться на какого-то шалопая...

Когда-то хорошая пловчиха и проницательный человек Зульфия Шарафиддинова весьма точно охарактеризовала Леонида Закалюка:

- Он - идолопоклонник, из тех, кто творит кумира из самого себя. Обрати внимание, он бывает доволен только своим костюмом, своим выбором, своим результатом. Это не бросается в глаза, он достаточно умен, чтобы не подчеркивать самопоклонения. Но если когда-нибудь он будет вынужден похвалить тебя, или - упаси Аллах! - признать твое превосходство в чем бы то ни было, этого он тебе никогда не простит...

Олег не раз убеждался в справедливости этой характеристики и, входя в помпезный, похожий на зал для торжественных приемов кабинет генерального директора объединения "Транзистр", настроился соответственно.