Людоеды в Петербурге. Новые красные против новых русских - Вилли Конн

что копии получены с нарушением закона?

— Но от этого они не перестали быть серьезным обвинительным материалом. Они объясняют мотивы убийств и указывают на их организаторов, — возразил Сыскарь, с видимым удовольствием наблюдая замешательство шефа. «Не хотел бы я сейчас быть на твоем месте», — он с трудом сдержал злорадную улыбку.

— Оставь все материалы у меня. Понадобишься, я тебя вызову. Ты свободен.

Оставшись один, Желудь торопливо сложил документы в атташе-кейс и немедленно выехал к Бобу.

Холуи, открывшие ворота, были слегка шокированы внешним видом подполковника. Впервые ои появился в их офисе в полной милицейской форме.

Боб принял его в том же каминном зале. В очаге слабо мерцал огонь. Был пасмурный, дождливый день, один из тех, когда люди испытывают сонливость и даже дым камина не торопится покинуть помещение. В зале попахивало свежерастопленной смолой.

Не считая нужным подняться навстречу Желудю, Боб сонливо протянул ему руку:

— Садись. Что там у тебя?

— Смотри, — Желудь выложил перед Бобом фотокопии.

— Черт побери! — Сонливость с бизнесмена как рукой сняло. — Что будем делать, Желудь? — Упавший духом бизнесмен с надеждой смотрел на подполковника.

— Пока что я притормозил дело. В вашем распоряжении два дня. За это время вы успеете все концы упрятать в воду. Но меня очень беспокоит капитан Сыскарь.

— Это его работа?

— Его и Трюкача.

— Сколько раз просил тебя посадить проклятого каскадера! И что же, я сам был вынужден его нейтрализовать.

Зазвонил телефон.

— Да! Говорите же! — закричал Боб, слыша лишь бархатистое шуршание в трубке. — Алло! — орал он, ощущая нарастающую тревогу.

Насладившись его внезапной растерянностью, звонивший наконец подал голос:

— Говорит Трюкач. Слушай, боров, я похитил твою красотку. Давай поиграем — я подержу ее, а ты — моего друга. Кому будет лучше? Насколько я знаю, ты еще не стал голубым?

— Чего ты хочешь? — Пот выступил на лоснящейся шее Боба.

— Обмена. Ты мне — друга, я тебе — Вику.

— Идет. Где и когда?

— За две минуты до разведения Троицкого моста. Сегодня.

— Хорошо. Его привезут.

— С кем ты говорил, Боб? — спросил подполковник.

— С кем! С кем! — заорал Боб. — Если бы ты не был лопухом, проклятый Трюкач кормил бы вшей в тюрьме.

— Это был Трюкач? — подскочил подполковник.

— Да. Я придержал его друга, а он похитил мою девушку. Теперь вот предлагает меняться. Не мог бы ты арестовать его сегодня, прямо на мосту?

— Но против него нет никаких улик.

— Арестуй, а улики мы найдем. Он наверняка приедет с оружием. Это уже тюрьма. И потом, сегодня упала в Неву машина с моими людьми. Я уверен, что это тоже дело рук Трюкача.

— Давай поднимем машину, проведем экспертизу.

— Нет уж, пусть лежит на дне. В ней было полно незарегистрированного оружия. Хорошо, если Трюкач будет убит при попытке к бегству.

— Ладно, Боб, но имей в виду, что твои люди должны будут приехать невооруженными.

— Хорошо, Желудь. Я скажу им. А теперь давай выпьем по рюмочке за успех сегодняшней операции.

Закончив разговор с Бобом, каскадер взглянул на часы. Времени до назначенного обмена было достаточно. Он был уверен в том, что Вика не подведет. И не ошибся.

Приехав в Озерки, он застал девушку дома. Она спала. Свернувшись калачиком на диване, накинув поверх роскошного платья деревенский полушубок. Трюкач невольно залюбовался спящей красавицей.

Услышав скрип двери, Вика приподнялась и свесила ноги на домотканый коврик.

— Я ожидал застать тебя в мучительных размышлениях, а ты спишь сладким сном младенца.

— Напрасно ты так думаешь, Влад. Я выслушала только одну сторону, обличающую. Теперь хотела бы послушать обвиняемую.

— Я понимаю тебя, Вика. Вот так вдруг отказаться от комфорта, больших денег…

— А ты от всего этого отказался бы?

— Помнишь то растерзанное тело в Политехническом парке…

— Перестань укорять меня, Влад, — перебила каскадера девушка. — Я еше ничего не решила. Мне надо поговорить с Бобом. И потом, мое стремление к обеспеченности — естественное желание женщины. Мы никогда не поймем друг друга.

— Ладно, перейдем к делу. Сегодня я меняю тебя на Стаса.

— Как отвратительно это звучит, — поморщилась Вика.

— Да, пожалуй. Мне следовало сказать — сегодня мы выручаем друг друга. — «И в самом деле, выручаем, — подумал он про себя, — ведь она делает это добровольно». — А пока не мешает выспаться, — Влад с разбегу бросился на высокую, покрытую кружевами и перинами старинную кровать.

Последние события не прошли бесследно, он уснул мгновенно, словно получил инъекцию снотворного.

Проснулся Влад от чего-то щекотного. Открыв глаза, он увидел смеющееся лицо Вики. Своим шелковистым локоном она гладила его губы. Влад лежал неподвижно, глядя в прекрасные голубые глаза, и молчал.

— Глупый, неужели ты думаешь, что я осталась здесь только ради твоего друга. Я ждала тебя…

Теплая девичья ладошка коснулась Влада. Он попытался отстраниться.

— Не хочу кривить душой, Вика. Когда я думаю, что ты спишь с человеком, причастным к убийству Жанны, во мне притупляются мужские инстинкты — я не хочу тебя.

— А если это последняя возможность для нас быть вместе?

— Я не смогу.

— Тогда попроси разрешения у Жанны.

— Никогда не произноси ее имя! — почти закричал Влад. «Ведьма, похотливая, блудливая ведьма! Ну ладно, сейчас ты у меня полезешь на стенку!»

Влад набросился на нее. Кружевное белье упало на пол быстрее, чем в любом стриптизе. Два извивающихся в объятиях тела были похожи на клубок змей. Чувственные всхлипы Вики начали перерастать в крики боли и испуга. Не знавшая такого сладострастного изнеможения, она вдруг с ужасом почувствовала, что теряет сознание.

Вика очнулась на полу. Она лежала на Трюкаче. На дрожащих коленках она отползла от него на диван, упала на живот и забилась в истерическом хохоте.

— Жеребец, настоящий жеребец! Ты же затрахал меня до обморока.

Влад почувствовал, как что-то дернулось, затряслось в груди, и он зашелся в таком же дурацком истерическом смехе. Продолжая смеяться, он вышел во двор. Поднял жбан с дождевой водой и вылил его на себя.

В приоткрывшуюся дверь выглянула Вика:

— Нам, кажется, пора, Влад?

— Сейчас едем.

Тихо застонав от нестерпимой боли в суставах, Стас закрыл глаза. «Идиот! Попасться на такой бездарной уловке!» Он вспомнил, как, дожидаясь Влада возле редакции, скучающим взглядом скользил по лицам редких прохожих. Его внимание привлекла слепая старуха. Пощелкивая тростью по краю тротуара, она осторожно пробиралась вдоль улицы. Поравнявшись с машиной, она ахнула — полиэтиленовый пакет в ее руке лопнул. Из него посыпались продукты. Старуха беспомощно остановилась, пытаясь палкой нащупать разлетевшиеся покупки.

Стас открыл дверцу машины. В ту же секунду «старуха» с неожиданной прытью вцепилась в него. Стас