Чистые души. Книга 1 (СИ) - Эм Рина

— Сопротивлялся? — спросил Семен.

— Убил одного из наших, почти ушел через тени.

Прохор присел рядом:

— Я не видел такой мощи ещё никогда.

— И вы погрузили его в сумрачный сон.

— Да, хотел быть уверен, что он не сбежит и будет спокойно ждать.

— Сумрачный сон в некоторых случаях может стать переходом сознания. При такой силе…

— Мы напихали ему в рот облаток. С ними не убежит, — мотнул головой Прохор.

На всякий случай Семен осмотрел связанные руки, проверил качество узлов и печатей, осмотрел ноги, горло.

— Проверяешь? — улыбнулся Прохор.

— Проверить никогда не лишнее, — улыбнулся в ответ Семен и подтянув стул, сел ближе к мужчине, прошелся пальцем по закрытым векам, дунул в лицо. Один из помощников пинцетом достал облатку, брызнул под язык из склянки.

Через несколько секунд пот на лице у мужчины высох, он вздохнул, веки дрогнули.

— А, это ты. Ну здравствуй! — усмехнулся он, уставившись на Семена. — Гадаешь, кто я? Ну что же, может когда-нибудь и узнаешь! Но не теперь.

Глаза снова закатились, уехали под веки, судорога прошла по всему телу связанного.

— Живого солнца, быстро! — крикнул Прохор, но даже не окончив фразу махнул рукой: дернувшись еще раз, тело застыло.

— Он мертв.

— Мертв, — прошептал Семен.

Несколько секунд они смотрели на него. Все было кончено.

— Я думаю, он поставил защиту на такой случай, — проговорил наконец Прохор. — Он же знал, что рано, или поздно его поймают.

— Я думаю, он занял это тело на время, а потом успел сбежать через сумеречные поля, — поднялся Семен.

Прохор некоторое время смотрел на него, хмурясь. Потом пожал плечами:

— У тебя есть основания так думать? Реальные основания, а не догадки?

— Это возможно, — ответил Семен.

— Нет смысла применять такой уровень силы в этом случае. Я не вижу причин для таких трат и заморочек, — отрезал Прохор.

— Разделяю твое сомнение. Ничто тут не заслуживает такого уровня колдовства и такой силы. Поблизости ни мощного портала, ни места силы.

— Верно, — произнес Прохор, разглядывая тело. — Не понимаю, что он тут делал, почему тратил свою мощь.

— Если только он не нашел применение своей силе. Если только не нашел что-то очень ценное. Или что-то, находящееся тут создало его силу. Признаюсь, последнее время события, которые происходят тут, беспокоят меня.

— Беспокойство — человеческое слово. Я не понимаю этой эмоции, — хмуро сказал Прохор.

— Мои размышления говорят мне, что балансу грозит беда и мы должны предотвратить её и остановить тех, кто создал угрозу.

— Не понимаю, что привело тебя к таким выводам. Каждый из нас должен отвечать лишь за свой участок в великом деле поддержания баланса. Если мы начнем лезть куда не положено, уподобимся людям. Те, кто присматривает за нами, безусловно видят происходящее, — сказал Прохор. — Оставим им их дело.

— Но ангелы молчат.

Семен произнес эту фразу и тут же пожалел, Прохор взглянул на него прищурив глаза:

— Дела ангелов касаются только их самих. Остановись, пока не перешел черту.

— Но если мир рухнет во тьму?

— Значит такова цель и таков путь этого мира и не нам с тобой мешать начертанному.

— Но мой клиент хочет, чтобы я нашел и наказал колдуна.

— Колдун мертв, ты уже нашёл его и наказал, контракт закрыт, — Прохор кивнул на тело, почти сползшее на пол. — После я свяжусь с тобой и мы обсудим все это еще раз. Возможно, мы проглядели тут что-то, как тогда, в тенях заброшенного дома, пропустили переход границы в следах пожара. Мы обыщем всё. А ты… ни о чем не беспокойся, — последнее слово он произнес другим тоном, растягивая губы в широкой улыбке, но глаза остались теми же, холодными.

Семен кивнул:

— Благодарю за заботу, Прохор. Свяжемся позже.

Ра сидела, свернувшись в клубочек на водительском сидении. Подумав, Семен обошел машину, стукнул в стекло. Она открыла глаза мгновенно.

— Перебирайся на пассажирское, я поведу.

— Как угодно, господин, но я не устала, не думайте!

Семен сел на сидение, завел мотор. За забором копошились люди, он видел, как помощники Прохора тащат коробки в дом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В эти коробки сложат все склянки, все имущество, их проверят не один раз, выяснят состав, определят, не применялось ли где-то близко подобное, вынесут приговор еще раз и передадут дело наверх. Те, кто носят белые крылья должны будут решить, что предстоит душе — распыление, расплата, или еще один шанс.

— Господин?

— Что?

— Там… что-то произошло?

— Почему ты так думаешь?

Она помялась:

— У вас лицо… встревоженное.

Он бросил взгляд в зеркало на стекле. Вот как. Встревоженное лицо. А ведь «Беспокойство — удел смертных», тут Прохор прав.

Когда выезжали в поле, два последних дома уже чистили. Из них вытянут всю энергию, гнева, тоски и всего, что могло тут остаться, запакуют, увезут, а остовы домов сожгут в синем пламени, которое очистит не только этот мир, но и мир теней от всяких следов.

Глава 9. Невыполнимый контракт

Семен сидел на диване. Справа горел камин. На низком столике стояла ваза, полная зимних, красных яблок, свечи, бокал на витой ножке и бутылка темного стекла. Ра перелила в нее спирт. Зачем? Она сказала «Красиво».

Разглядывая натюрморт на столе и вид за окном, Семен почувствовал удовлетворение и вынужден был признать — это из-за стараний Ра и вида вещей, разложенных её руками. Он протянул руку и Ра тут же подхватила бутыль и налила в бокал до краев.

Семен вздохнул:

— Ты можешь отдыхать.

— Если вы не против, господин, я не устала, это вы устали; снимать проклятье — не легкое дело! Я могла бы быть тут, если вам угодно, и наливать напитки, или как-то еще помочь вам восстановить силы.

— Подливай. И всё же, хороший сегодня был день! — он тут же осекся: откуда это взялось? «хороший». А ведь и правда ему хорошо от того, что снял порчу с этого Максима. Это принесло ему удовольствие.

— Хороший, господин. Вы так ловко управились! Раз! И парнишка сразу порозовел. Его папа будет рад! И парень будет рад, когда придет в себя…

— Включи музыку. Знаешь, включи негритянский джаз.

— Армстронг, или Фицджеральд? Или может быть Макс Роуч, господин?

— Бени Гудмен сегодня будет в самый раз. Хотя нет, включи Энтони. Пусть будет блюз.

— Брекстона, господин? — для порядка уточнила она и нажала кнопки пульта. Мягкая мелодия поплыла по гостиной.

— Наслаждение, — пробормотал он. — Да, Прохор прав… прав, слишком много слов обозначающих человечьи эмоции. Беспокойство, наслаждение, удовольствие, хороший, плохой. Разве я могу беспокоиться, или наслаждаться?

Ра рядом молчала. Он выпил еще, покатал во рту напиток, втянул носом, проглотил.

— Можно вопрос, господин? — спросила Ра, подливая еще.

— Я слушаю тебя.

— Почему вы работаете без помощников? У стражей устава много помощников, а вы все время один.

— Мне мешает шум, — подумав сказал он. — Слушать в тишине удобнее и… сейчас в дверь постучат.

— Постучат, господин?

— Да. Марфа поднимается сюда в лифте. Открой.

Марфа ввалилась в квартиру, бросила на пол шубу. Под ней оказалась шикарная ночная рубашка из шелка, вся покрытая пятнами, её мятый подол волочился по полу. Сверху, на рубашке, была надета выцветшая шерстяная кофта. Марфа села на краешек дивана, несколько мгновений смотрела на Семена, а потом разразилась рыданиями.

— Возьмите… — Ра протянула ей салфетки.

— Уйди! — Марфа оттолкнула её рукой.

Некоторое время Семен молча наблюдал за ней. Всхлипы стали чаще, интенсивней. Ни одной фальшивой ноты, она и впрямь страдает.

— Что так печалит тебя?

Она замахала руками:

— Это конец, конец! Конец, а я не го-то-ва!

— Ра, принеси чаю. Капни в него успокаивающего зелья.

— Лучше вино! Неси вино, Ра!

— Да, господин, я принесу чай, — произнесла Ра и он махнул рукой: