Западня - Анна Малышева

— Ты же сама сказала, чтобы мы шли гулять…

— Это относилось только к тебе, — поправилась Алла. — Ольга больше не гуляет. Хватит. Нагулялась на год вперед.

— И что же мне теперь делать? — истерично зазвенел голос Ольги. — Сгнить в этой поганой квартире?!

Она коротко, странно рассмеялась, закрыла лицо руками и убежала в ванную. Сидела там, запершись изнутри, никого не впускала, на вопросы не отвечала. Милена плакала под дверью, пытаясь добиться от сестры хоть одного слова. От прогулки она отказалась. Виктор не утешал дочку. Храня педагогически-суровое молчание, он помогал жене закончить уборку — без его помощи она бы не справилась Сегодня у нее все валилось из рук.

Ольга вышла из своего заточения только поздно вечером. Прошла в детскую комнату, упала на постель, повернулась лицом к стене. Лицо у нее распухло от слез. Она молчала, отказываясь отвечать, поесть, раздеться… Милена давно уже лежала в постели, но вряд ли спала.

После полуночи Алла выключила телевизор. Муж давно спал своим богатырским сном. Женщина всегда поражалась, как глубоко он проваливается в сон. Можно было включить полный свет, слушать музыку, смотреть телевизор — Виктору все было нипочем. Зато — странное дело! — он просыпался после первого же звонка будильника Однако сегодня она будильник не заводила. Завтра воскресенье. Ей не нужно идти на работу. Первый ученик явится к Виктору не раньше полудня. Можно будет выспаться, и это очень кстати. Алла взглянула в зеркало, провела пальцами под глазами, возле губ . Нет, на пятьдесят лет она еще не выглядит, Верка преувеличила. Но вот на сорок тянет. А ведь она всегда казалась моложе своих тридцати семи лет. «А как я буду выглядеть через год? — спросила она свое отражение. — Если Ольга и дальше продолжит в том же духе, то я стану старухой… А она продолжит. Я видела сегодня ее глаза. Она нас обоих ненавидит! Это не подделаешь, она все-таки не актриса, чтобы так играть… Из-за нее я могу потерять Миленку. Она обожает сестру, а та сделает с ней, что захочет. Настроит против нас. Уже настроила».

Алла выключила свет, забралась в постель. Она так устала, что думала сразу уснуть, но сон бродил где-то рядом, не подходя вплотную. Она совершенно измучилась, ворочалась с боку на бок, прислушиваясь к ночной тишине. По улице иногда проезжали машины, визжали тормоза на перекрестке, откуда-то доносилась музыка. Ей вдруг захотелось одеться, выйти на улицу, сбежать куда-нибудь из этого дома, из этой комнаты с ободранной мебелью, от этого мужа, от этих детей, которые больше ее не любят…

Она еще немного поплакала и, уткнувшись во влажную подушку, незаметно для себя уснула…

…Ее разбудил какой-то металлический лязг — очень знакомый звук, но спросонья она его не узнала. Ей даже показалось, что звук тоже приснился. Ведь она только что видела какой-то сон. Алла приоткрыла глаза, увидела, что в комнате еще темно, повернулась на другой бок и прижалась к спине мужа. Тот что-то пробормотал во сне и утих.

Можно было еще спать и спать, но Алла почему-то не решалась закрыть глаза. Ее что-то тревожило. «Где это лязгнуло, в конце концов? — думала она. — Может, на кухне? Милена иногда кусочничает по ночам, я давно заметила. А ведь она у нас полненькая, в отца. А может, это Ольга проснулась?»

Она больше не могла лежать. Встала, накинула халат, с трудом нашла тапочки. Почему-то не решилась зажечь свет, хотя Виктору это было все равно. Алла вышла на кухню, щелкнула выключателем. Никого. В раковину капает вода, по стене быстро ползет таракан. Проклятье! Наверное, опять морили у соседей, и эти твари спасались в вентиляции! Алла сняла тапку и уничтожила таракана. Но что это был за лязг, в конце концов? Может, в самом деле приснилось?

И тут она похолодела. Звук был очень знакомый, она это поняла сразу, как его услышала. Но что это было — до нее дошло только сейчас. Женщина бросилась в прихожую, включила свет, нажала на ручку входной двери…

Дверь слегка лязгнула — это отжался рычажок. Через щель из подъезда потянуло сквозняком. Дверь была незаперта, хотя Алла сама запирала ее на ночь.

Кровь отлила от лица и, казалось, бросилась в ноги.

Они стали тяжелыми, непослушными. У нее едва хватило сил, чтобы выйти на площадку, ухватиться за перила, посмотреть вниз. Алла никого там не увидела. Подъезд был хорошо освещен и совершенно необитаем. Внизу давно уже стояла железная дверь с кодовым замком, так что бродяги здесь не ночевали.

Она вернулась в квартиру, заперла дверь. В «детской» комнате темно, дверь чуть приоткрыта. Алла не знала, почему она до сих пор старается соблюдать тишину — ведь нужно было кричать, звать на помощь, что-то делать… Но она старалась ступать потише, подходя к «детской» комнате. Отворила дверь, заглянула. Полоса света из коридора упала на постель Милены. Девочка спала, накрывшись одеялом до самых ушей. Алла открыла дверь пошире и увидела то, о чем и так уже знала. Постель старшей дочери была пуста…

— Господи, да проснешься ты наконец?! — Она трясла мужа, от волнения забыв самый верный способ его разбудить — завести будильник. Но в конце концов все-таки растолкала его. Ошалевший, растрепанный, он резко сел и уставился на нее:

— Сколько время?

— Четыре утра!

— Ты рехнулась? — Он наконец нашел глазами часы и убедился, что жена говорит правду. Потом увидел Милену — та стояла на пороге комнаты — в пижаме, босиком…

Ее никто не будил — она сама проснулась, когда Алла закричала на спящего мужа.

— Мам, а что случилось? — испуганно спросила Милена.

— Сама не знаешь? — яростно обернулась та. — Сговорились?! Покрываешь ее?!

— Мам, я…

— Да как ты могла не слышать, что она сбежала! Вместе же спите!

Тут дошло и до Виктора. Он вскочил, отстранил Милену и вскоре лично убедился в том, что постель падчерицы пуста. Алла крикнула ему вслед:

— Ищи ветра в поле! Она уж полчаса где-то шляется!

Я слышала, как она ушла. Только не сразу сообразила…

И тут же снова накинулась на дочь:

— Скажешь, что ничего не слыхала?! О чем вы весь день шептались?!

У Милены дрожали губы, она не смогла выдавить ни слова. Еще секунда — и девочка расплакалась. Алла отпустила ее и прикрикнула:

— Иди ложись, и чтобы я тебя не слышала!

Милена ушла в свою комнату, шлепая босыми ногами и сотрясаясь от рыданий. Но сейчас Алла не чувствовала к ней ни капли жалости. «Сговорились!» — стучало у нее в голове. Вошел Виктор. Виду него был ошалевший — если он не высыпался, то очень туго соображал.

— Звоню в милицию? — предложил он.

Алла поджала губы и покачала головой:

— Курам на смех! Нас там уже знают. Никто не будет ее искать. Да и не надо! Захочет — сама объявится. А не захочет… Скатертью дорога! Ведь говорил мне следователь — дочь у вас взрослая, подождите немного, такой возраст у нас чаще всего сам находится. А я считала его подонком — оскорбляет мою маленькую дочурку! Какая же я была дура!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});