Американские боги (др. перевод) - Нил Гейман

— Чары, да? Вроде как в пословице: или у тебя они есть, или нет.

— Чарам можно научиться, — ответил Среда.

Тень настроил радио на волну шлягеров и стал слушать песни, бывшие популярными еще до его рождения. Боб Дилан пел о ливне, который вот-вот прольется, и Тень спросил себя, пролился ли уже этот ливень или это еще только должно произойти. Дорога впереди была пуста, и кристаллы льда в утреннем солнце сверкали на асфальте, словно брильянты.

Чикаго надвинулся медленно, как мигрень. То дорога вилась среди полей, а потом нечастые городки незаметно слились в неряшливо раскинувшийся пригород, а пригород превратился вдруг в мегаполис.

Остановились они возле запущенного, когда-то фешенебельного дома. Снег с тротуара был счищен. В вестибюле Среда нажал кнопку желобчатого стального интеркома. Ничего не произошло. Он нажал снова. Потом, пробы ради, начал нажимать наугад кнопки в квартиры других жильцов, и вновь никакого ответа.

— Сломан, — сказала спускавшаяся по лестнице костлявая старушка. — Не работает. Мы звонили домохозяину, спрашивали, когда он собирается его починить, когда он собирается наладить отопление, но ему плевать, он уехал в Аризону лечить грудную жабу. — Говорила она с сильным восточно-европейским, на слух Тени, акцентом.

— Зоря, моя дорогая, — Среда склонился в поклоне, — позвольте заметить, что выглядите вы несказанно. Ваша краса, как всегда, лучезарна. Годы над вами не властны.

Старушка наградила его свирепым взглядом.

— Он не желает вас видеть. И я вас видеть не хочу. Вы прохвост и противный зануда.

— Это потому, что я приезжаю только по важному делу.

Старушка фыркнула. В руках у нее была пустая сумка для продуктов, а одета она была в старое красное пальто, застегнутое до подбородка. На Тень она поглядела с подозрением.

— Кто этот верзила? — спросила она у Среды. — Кто-то из ваших убийц?

— Вы глубоко ко мне несправедливы, милостивая госпожа. Этого джентльмена зовут Тень. Да, он работает на меня, но ради вашего блага. Тень, позволь представить тебе очаровательную мисс Зорю Вечернюю.

— Приятно познакомиться, — вежливо сказал Тень. Склонив по-птичьи голову набок, старушка всмотрелась ему в лицо.

— Тень, — повторила она. — Хорошее имя. Когда вырастают тени, наступает мое время. А ты длинная тень. — Оглядев его с головы до ног, она улыбнулась. — Можешь поцеловать мне руку.

Тень склонился поцеловать холодные тонкие пальцы. На среднем пальце красовалось кольцо с большим янтарным кабошоном.

— Хороший мальчик, — похвалила старушка. — Я иду покупать продукты. Видишь ли, я единственная, кто приносит в дом деньги. Другие две не способны заработать на гадании. Это потому, что говорят они только правду, а люди вовсе не ее желают слышать. Правда не радует, а, наоборот, тревожит людей, поэтому они не возвращаются. А вот я могу лгать, рассказывать то, что они желают слышать. Так что на хлеб зарабатываю я. Вы собираетесь остаться на ужин?

— Тешу себя надеждой, — сказал Среда.

— Тогда вам лучше дать мне денег, чтобы я купила продуктов на всех. Я гордая, а не глупая. Те, другие — большие гордячки, чем я, а он — самый гордый из всех. Так что дайте денег мне, а им об этом не говорите.

Открыв бумажник, Среда достал двадцатку. Зоря Вечерняя выхватила банкноту у него из рук и стала ждать. Среда вынул еще одну.

— Хорошо, — сказала она. — Угощу вас по-царски. А теперь поднимайтесь на самый верх. Зоря Утренняя уже проснулась, а третья наша сестра еще спит, так что не слишком шумите.

Тень и Среда поднялись по темной лестнице. Площадка двумя этажами выше была наполовину завалена черными полиэтиленовыми мешками с мусором, пахло здесь гнилыми овощами.

— Они цыгане? — спросил Тень.

— Зоря и ее семья? Отнюдь. Они не ромалэ, скорее русские. Думаю, славяне.

— Но ведь она гадалка.

— Множество людей занимается гаданием. Я и сам им балуюсь. — К тому времени, когда они начали взбираться на последний пролет, Среда уже пыхтел и отдувался. — Совсем потерял форму, — пожаловался он.

Лестница заканчивалась у одинокой, выкрашенной красным двери, в которой поблескивал глазок.

Среда постучал. Никакого ответа. Он постучал опять, на сей раз громче.

— Да! Да! Слышу! Слышу!

Раздался лязг открываемых замков, отодвигаемых задвижек, звяканье цепочки. Красная дверь приоткрылась.

— Кто там? — спросил стариковский прокуренный голос.

— Давний друг, Чернобог. С коллегой.

Дверь открылась на длину цепочки. В сумерках Тень различил выглядывавшее из-за нее серое лицо.

— Чего тебе надо, Вотан?

— Для начала чести удостоиться твоего общества. И еще я хочу поделиться сведениями. Как это говорится… Ты можешь узнать нечто к своей выгоде.

Дверь распахнулась. Обладатель прокуренного голоса оказался невысоким и коренастым мужчиной со стальной сединой и резкими чертами лица, одетым в серо-коричневый махровый халат. В кулаке он прятал сигарету без фильтра, которой то и дело затягивался, — словно заключенный, подумал Тень, или солдат. Среде хозяин протянул левую руку.

— Добро пожаловать, Вотан.

— Теперь меня зовут Среда, — ответил тот, пожимая старику руку.

— Ну надо же! — Старик скупо улыбнулся, сверкнув желтыми зубами. — А это кто?

— Это мой коллега. Тень, познакомься с мистером Чернобогом.

— Как поживаете, мистер Чернобог?

— Старый стал. Печенки болят, спину ломит, по утрам легкие выкашливаю.

— Почему вы стоите в дверях? — спросил женский голос, и, заглянув за плечо Чернобога, Тень увидел стоявшую за ним старушку. Казалось, она еще меньше и болезненнее, чем ее сестра, но длинные золотые волосы даже не тронула седина. — Я Зоря Утренняя, — сказала она. — Не надо вам стоять в коридоре. Вы должны войти, сесть. Я принесу кофе.

Миновав красную дверь, они вошли в квартиру, где пахло переваренной капустой, кошачьим туалетом и импортными сигаретами без фильтра, потом их провели по крохотному коридорчику мимо нескольких закрытых дверей в гостиную и усадили на огромный древний диван, набитый конским волосом, что потревожило престарелого серого кота. Потянувшись, тот встал, чопорно удалился в дальний конец дивана, где снова лег и настороженно уставился на них, но потом все же прикрыл глаза и заснул. Чернобог уселся в кресло напротив.

Отыскав пустую пепельницу, Зоря Утренняя поставила ее возле Чернобога.

— Как вы пьете кофе? — спросила она гостей. — Сами мы пьем его черным как ночь и сладким как грех.

— Спасибо, мэм, я выпью так же, — ответил Тень. Зоря Утренняя вышла. Чернобог поглядел ей вслед.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});