Особенная - Лидия Чарская

— Ну-с, детвора, а теперь помолимся, пока нет никого; помолимся хорошенько за ваших благодетелей и за то счастье, которое Господь Бог даровал всем вам! — произнесла Лика, покончив с последними украшениями и соскакивая на пол с высокого табурета, на который она вскарабкалась, чтобы возможно удобнее украсить верхушку зеленого деревца.

Вмиг детишки притихли и, еще теснее окружив свою юную попечительницу, опустились по ее приказанию на колени посреди зала и вперили в висевшую перед ними, освещенную светом лампады, икону свои детские чистые глазки.

Лика ласковым взглядом окинула свое маленькое стадо и, поместившись позади них, тихим, торжественным голосом запела мелодичную и красивую «Молитву Девы». Почему она выбрала именно эту арию вместо церковной молитвы, молодая девушка решительно не могла себе дать отчета…

Она стояла среди толпы всех этих коленопреклоненных ребятишек, такая же прекрасная и детски чистая, как и они. И песнь ее звучала тою же чистотой, той же всеобъемлющей силой истинного милосердия и любви.

Увлеченная, унесенная как на крыльях куда-то высоко-высоко своим неземным порывом, Лика не слышала как дрогнул звонок в передней, как горничная открыла дверь, как на пороге появилась стройная, высокая фигура князя. И лишь, как гимн закончился мелодичной и особенно красивой нотой, молодая девушка подняла голову, ее глаза встретились с растроганным и просветленным взором Гарина.

— Это вы! А я и не слышала, как вы подошли! — проговорила она смущенно, наскоро поправляя растрепавшиеся во время возни и уборки елки волосы.

— Если бы вы знали только, как вы были трогательны сейчас, сию минуту, окруженная молящимися детьми! — произнес князь, добрым, ласковым взглядом глядя в лицо девушки, — и как страшно жаль, что по причине простудного недомогания моя Хана не могла приехать сюда сегодня повидать вас и познакомиться с нашей детворой. Она бы приняла вас за ангела, слетевшего к нам с неба.

Баронесса Циммерванд и оба Строгановы — Сила и Бэтси застали князя и Лику, окруженными шумящей, визгливой, в полном смысле слова, ошалевшей от радости детворой.

— Вы — точно добрые волшебники среди чающих от вас щедрот всех этих крошечных людей, — загудел бас вошедшей в зал великанши баронессы.

— Нет, волшебники — не мы, а вот кто волшебник! — вскричала Лика, выдвигая вперед несказанно смущенного ее вниманием Силу Романовича. — Посмотрите, чего только он не надарил детям!

— Ну, вот, помилуйте! Как же не послужить доброму делу! — смущенно оправдывался тот, краснея и меняясь в лице от непривычного для него всеобщего внимания и любезности.

— Господа! Mesdemes et monsieurs! Чтобы не терять золотого времени даром, я предлагаю сейчас же зажечь елку! — весело вскричал Анатолий к немалому удовольствию карапузика Феди, преважно восседавшего у него на плечах. Другие дети тоже в одну минуту окружили молодого пажа.

— Федя! Зажигай елку! — живо командовал юноша, протягивая малютке палку, на конце которой была прикреплена тоненькая розовая свечка.

— И я, дядя Толя! И я! — подняла голос Танюша, общая любимица взрослых и малышей.

— Нет я! Я зазгу всех люцсе, — пищал чей-то тоненький голосок. И детишки со всех сторон затеснились к елке, отчаянно шумя и суетясь. При вмешательстве взрослых удалось установить кое-какой порядок. Елку, наконец, зажгли к полному восхищению ребят и роздали малышам рождественские подарки. Федя завладел прекрасным зеленым пароходом, привезенным сюда Силой Романовичем, а голубоглазая Танюша укачивала, как заботливая мамаша, своего ребенка — очаровательную куклу — подарок князеньки.

— Ох, какая она красивая, тетя Лика! Чудесная, красивая, совсем как ты! — говорила, захлебываясь восторгом, девочка, то и дело покрывая поцелуями фарфоровое личико куклы. Лика с заботливой нежностью заплетала в это время в косичку растрепавшиеся локоны ребенка, не замечая, как две пары глаз смотрят на нее с необычайным сочувствием и добротою.

То были глаза князя Гарина и добродушной баронессы, его тетки.

— Как она мила, как необычайно добра эта милая Лика! — произнесла шепотом огромная баронесса, обращаясь к своему племяннику. — Вот такая девушка способна сделать вполне счастливым человека, который назовет ее своею женой.

А знаешь ли, о чем я часто подумываю, Всеволод, — еще более понизив свой чересчур зычный голос и отводя в сторону племянника, заговорила она снова, — вот бы тебе такую подругу жизни, старшую сестру, воспитательницу твоей любимицы Ханы. А! Права я или нет, говори?

— Что вы говорите, тетя, — даже в лице изменился князь, так как догадливая тетка угадала его сокровеннейшие заветные мечты. — Я слишком стар для mademoiselle Лики, она не пойдет за меня! — прибавил он смущенно.

— Ах, глупости, — снова забасила баронесса, — Лика серьезная, милая девушка, а не бальная танцорка, не пустая, легкомысленная светская кукла. Ей не балы, не танцы нужны, а полезная, хорошая трудовая жизнь. Я поняла это с первого же знакомства с нею. Ей гораздо важнее получить друга и сотрудника в общем деле, нежели веселого молодого мужа, и таким другом и сотрудником ты ей можешь быть вполне.

— Если бы это случилось, я был бы счастливейший из смертных, дорогая тетя! — горячо вырвалось из груди князя Всеволода. — Только… только я сам никогда не решусь предложить себя в мужья этой очаровательной и великодушной девушке! — Сделав короткую паузу, шепотом заключил он свою речь.

— И не надо! — загудел шепот баронессы, — и не надо! Кто тебя просит соваться. Я это сделаю за тебя. Сама ведь я давно вижу, как тебе нравится Лика — моя любимица и, откровенно говоря, давно задалась целью сосватать ее тебе.

— Поди-ка ко мне, прелесть моя! — подозвала энергичная старуха проходившую за руку с Таней мимо них девушку. — Мне надо переговорить с тобою… Нет ли у вас здесь укромного уголка, где бы никто нам не помешал, — обратилась попутно к Валерии Ивановне баронесса.

— Пожалуйте в мою комнату, ваше превосходительство, там вам никто не помешает, — любезно и предупредительно предложила та.

— Ну вот и прекрасно, к вам так к вам! — загудел снова на всю залу всем хорошо знакомый голос и, взяв Лику под руку, огромная баронесса поспешила вслед за надзирательницей в ее уютный кабинет, находившийся тут же, поблизости залы.

— Вот в чем дело, дитя мое! — понижая насколько это было только возможно свой басистый голос, начала баронесса, усаживаясь вместе с Ликой на диване в уютной маленькой горнице Валерии Ивановны и ласково глядя в лицо изумленной девушки, — не удивляйся, пожалуйста, если я, по моей простецкой привычке, приступлю прямо к цели без всяких подходов и вывертов ваших светских? Вот в чем дело, дорогая моя девчушка: есть человек на свете, добрый, чуткий, гуманный, честный и отзывчивый, который всю свою жизнь отдаст на служение другим, ну, словом, как две капли воды похожий на тебя духовно. И этот человек любит тебя, Лика, и мечтает о тебе как о доброй волшебнице, могущей помочь ему в его добрых начинаниях, мечтает увидеть тебя около него другом и второю матерью его приемной дочери, которую он любит без границ… Но этот человек не молод, Лика, и опасается открыть тебе свою душу, не зная твоего отношения к нему, и ему тяжело будет выслушать отказ от любимой им девушки, а по этому, мой племянник (ты угадала, конечно, с первого слова, о ком я говорю) и уполномочил меня узнать у тебя решение его судьбы, дорогая Лика. Согласна ли ты стать его женою и другом, матерью его дочери и ее старшей заботливой сестрой. Подумай об этом хорошенько, дитя мое, сможешь ли ты осчастливить своим согласием этого достойного и прекрасного во всех отношениях человека?

Баронесса замолкла и смотрела внимательно и ласково в вспыхнувшее личико девушки. Лика молчала. Глубокое волнение охватило ее. Сердце ее забилось, взволнованные мысли закружились в голове.

Князь Гарин давно нравился Лике. Нравился своею добротою, чуткостью и отзывчивостью к детям, к беднякам, ко всему нуждающемуся в его помощи человечеству.

Эти качества Лика ценила в нем больше всего. Чрезвычайно трогала ее и эта постоянная печаль в лице князя. Она слышала от окружающих о его одиночестве, о безутешности после смерти жены, о его крепкой любви к приемной маленькой дочери и все это вместе взятое привлекало ее сердце к доброму, прекрасному, человеку.

Но она никак не думала, что может сама так сильно понравиться ему.

Работая бок о бок с князем в его детском питомнике, Лика ни разу не задумывалась о том, что случилось сегодня так неожиданно с нею. Она растерялась, смутилась так сильно, что баронесса поспешила прийти на помощь молодой девушке. Обняв Лику, она проговорила ласково, по-родственному заглядывая в лицо Горной.

— Откройся же мне доверчиво, твоему старому другу, Лика, скажи мне по правде, искренно, без утайки, нравится ли тебе князь, радует ли тебя мысль работать с ним совместно отныне в качестве его жены и друга? Привлекает ли тебя мысль об руку с ним продолжать сообща твое служение людям. Ответь мне, подумав хорошенько, моя милая девочка, так как чувствует это твое доброе сердечко. Да или нет? — заключила вопросом свою речь баронесса.