Я люблю тебя, Патрик Грин - Игорь Михайлович Бер

и ответила.

— Привет, любовь моя, почему так долго не отвечаешь?

— Забыла сменить сигнал с виброзвонка на обычный, — солгала я.

— Окей, — принял он мою ложь за чистую монету. — Я соскучился и очень хочу тебя видеть. Давай встретимся.

— Извини, Патрик, не сегодня.

— Что-то случилось?

«Да, случилось! Твое низкое положение в обществе меня очень сильно смущает. Тебе стоит обзавестись миллионным состоянием, и тогда я стану твоей».

— Нет, просто голова болит. Видимо слега простыла.

— Я сбегаю в аптеку и куплю все что нужно. — В его голосе чувствовалось волнение.

— Не стоит. Мои родители уже обо всем позаботились.

— Как же мне хочется заключить тебя в своих объятьях. Уверен, мое тепло и любовь быстро снимут все симптомы болезни.

— Извини, Патрик, но я больше не могу говорить. Моя мать с минуты на минуту должна войти в мою комнату с чаем и медом.

— Хорошо, не буду тебя больше беспокоить. Выздоравливай, Вал. Целую. Я тебя очень сильно люблю.

— Я тебя тоже.

Я первой нажала на кнопку отбоя вызова. Мой рот заполнился привкусом горечи. Чувство апатии усилилось. Только в этот раз я испытывала ее к себе, а не к Патрику. Я решила, что мне стоит избегать его на протяжении последующих трех дней. Именно столько времени мне было нужно, чтобы разобраться в своих чувствах.

Ночью я спала плохо, ворочаясь с боку на бок. На лбу проступил пот, а тело бил легкий озноб. Казалось, моя мнимая болезнь пришла ко мне на самом деле.

Утром следующего дня я проснулась с огромными мешками под глазами. Голова гудела, а ноги с трудом удерживали меня в стоячем положении. На всякий случай я даже проверила у себя температуру. Градусник утверждал, что я была вполне здорова. Физически — возможно. А вот в душе у меня все горело и стонало.

Как я и ожидала, Джулс не проявила желание готовить мне тосты, да я и не настаивала. Мне не лезло в горло ничего, даже чай. Отец спросил меня о самочувствие. Я ответила, что со мной все в порядке и поспешила покинуть дом. На следующий вопрос: «А как же завтрак?», я не удосужилась ответить.

По коридору школы я шла как неприкаянное привидение: опустив голову вниз, скользила через живой поток, стараясь ни к кому не прикасаться. Больше всего я боялась встречи с Фэй или с кем-то еще из ее вчерашнего окружения. Очередных насмешек я бы не выдержала. Быстро войдя в класс, я села за парту и стала ждать начала урока.

Класс заполнился, прозвенел звонок, но Фэй так и не появилась. Зато на уроке присутствовали Джессика и остальные девушки, присутствовавшие вчера при разговоре. Фэй не появилась и на втором уроке, и на третьем…

Мне стало любопытно и я решилась спросить об этом Джесс.

— Как, ты не знаешь? — удивилась она.

— Что я должна знать?

— Фэй еще не скоро появиться в школе. Вчера после уроков она поругалась со своим парнем. Слово за слово, они столь сильно завелись, что Джордж даже ударил ее, поставив ей под глазом большущий синяк. — Джесс рассказывал все это с таким энтузиазмом, словно речь шла о сцене из фильма, а не про ее лучшую подругу.

Всегда сложно и грустно слышать о том, что кому-то из твоих знакомых причинили боль. Но в те минуты, мне хотелось прыгать до потолка от подобной новости. А все потому, что Фэй, по моему мнению, получила по заслугам от парня, которого она считала достойным находиться рядом с собой. Что ж, так оно и было: такие как Фэй всегда будут встречаться с такими как Джордж. И пусть Патрик был не спортивной звездой школы, и пусть его фамилия не была «Трамп», «Буш» или «Гейтс», зато я была уверена, что он никогда не поднимет на меня руку. В том у меня не было сомнений.

12.

Вера — это конечно хорошо. Но уверенность — куда лучше. Ты не находишь, мой воображаемый друг?

Сразу после школы я сама позвонила Патрику и назначила ему свидание. Он пообещал, что сделает все возможное, чтобы освободиться с работы пораньше. И как всегда сдержал слово: уже в восемь вечера он ждал меня в парке. Мы прогулялись под падающей листвой. Он спросил о моем здоровье, я сказала, что мне уже намного лучше.

— Ты знаешь Фэй Петерсон? — спросила я своего парня.

— Нет. А должен?

— Она моя одноклассница. Встречается с квотербеком школьной команды.

— И?

— У них вчера произошла ссора, и он ее ударил.

— Ты хочешь, чтобы я с ним поговорил? — не раздумывая спросил Патрик. Меня это одинаково восхитило и напугало. Патрик был бесстрашным и это мне в нем нравилось. Но Джордж был чуть ли не вдвое тяжелее него, и мне не хотелось, чтобы мой парень пострадал, защищая честь девушки, которая этого не была достойна.

— Нет! Ни в коем случае! Ты мне нужен живой.

— Ты не веришь в мою способность постоять за себя или за кого-то кто в этом нуждается? — рассердился Патрик.

— Что ты! Я совсем не это имела в виду. Я просто не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

— С проблемами я уже давно научился справляться. Они меня не пугают.

— Я завела этот разговор не для того, чтобы обидеть тебя, Патрик или же усомниться в твоих способностях, — поспешила я загладить свою вину перед ним из-за своих необдуманных слов.

— Тогда для чего?

— Мне было интересно узнать: ты способен поднять руку на женщину?

— Любой мужчина, который считает себя таковым, никогда не ударит того, который заведомо слабее него. Мужчина, ударивший женщину, не имеет право больше так называться.

— Спасибо, — улыбнулась я и прижалась к его крепкому плечу. — Именно это я хотела услышать.

— А я хочу услышать от тебя ответ на вопрос: какие у тебя планы на выходные?

— Вроде бы я ничего не планировала. Почему ты спрашиваешь?

— Хочу одолжить машину у мамы и отвезти свою девушку на побережье Атлантического океана. Как тебе такое предложение?

— Не поздновато для купаний? — спросила я, провожая взглядом очередной падающий лист.

— Купаться не обязательно. — Патрик остановился перед лавочкой и предложил присесть. — Можно будет просто погулять по берегу, встречая рассветы и провожая закаты. Выпить коктейль на открытой террасе и послушать крик чаек.

От его слов мое воображение тут же заработало во всю силу. Я услышала крик птиц, шум волн и даже почувствовала солоноватый привкус на губах. Я бы с радостью согласилась на его предложение, да только не все было так просто.

— Я бы очень