Александр Невский - Юрий Бегунов

Так исполнилось киевское небесное знамение 1230 года: сошедший с небес огонь заревами пожарищ поглотил русскую красоту. Погибелью Русской земли называют летописцы наступившую в 1237 году татарщину: «бысть пополох зол от языка немилостивого», «и хлеб не идяшеть в уста», и люди «не знали, кому куда бежать».

А татарские главные силы вышли к землям Новгородской республики и осадили новгородский град Торжок. Он запирал кратчайший торговый путь из Низовской земли в Новгород Великий. Сидевшие в осаде люди под началом посадника Иванка две недели изнемогали: они знали, что под стенами Торжка решалась судьба Новгорода. А из Новгорода им не было помощи. Князь Александр не в силах был помочь: он сам готовился отразить татарскую угрозу. Слухи о злодеяниях татар, об их жестокостях и мощи принесли из Владимира в Новгород скоротечи. Эти слухи вызвали панику и ужас у нестойких, так что люди были «в недоумении и страхе», записал новгородский летописец. Гази-Барадж Бурундай лично послал грамоту новгородским боярам, предлагая им мирно сдать город. Это посеяло сомнение в рядах «лучших» людей города.

Между тем татары поставили под стенами Торжка стенобитные и камнеметные орудия и в конце концов разбили стены, «а жителей его иссекоша вся от мужьска полу и до женьска». «И вся изъобнажено и поругано быша», — пишет летописец. Это случилось 5 марта 1238 года. Город был сожжен. Летопись сохранила нам имена героев, защитников Торжка: посадник Иванко, Яким Влункович, Глеб Борисович, Михайло Моисеевич. Все они погибли.

От Торжка Батый не пошел на Новгород прямым путем через Валдай, Крестцы и Бронницы, а двинулся со своим несметным войском, Селигерским путем, на Березовский плес, к озеру Ильмень и далее на Новгород. Ранней весной эта озерно-лесистая местность была труднопроходимой. Вот-вот должна была наступить буйная весна с быстрым таянием снегов, с разливами рек, с весенней распутицей. Татары чуяли недоброе в предвестии весны. Они знали: их конным воинам не устоять перед распутицей, не преодолеть разлившиеся реки и топкие болота. И потому смутились. Но и Великий Новгород пришел в смятение.

В начале марта 1238 года здесь узнали о горестном поражении на Сити, о гибели князей, о сожжении городов, разграблении храмов и монастырей, о злодейских убийствах, при которых окаянные сыроядцы не щадили ни немощи старых, ни красоты юных, узнали о том, как земля Русская очервленилась кровью христианской… Люди новгородские оцепенели от страха. У Святой Софии, у Святого Николы, у Святого Ивана на Опоках и во всех других новгородских церквах беспрерывно служили молебны и горели тысячи свечей. Люди возносили молитвы Господу и Пречистой Богородице, умоляя их спасти от лютых сыроядцев.

Князь Александр переживал не меньше других, но это не мешало ему руководить обороной города. Вместе со своими братьями и другими князьями, сошедшимися из разных концов Русской земли, он готовил к бою войска, собирал и вооружал новгородское ополчение, обучал его ведению боя. Горожане укрепляли стены заборолами, достраивали сторожевые башни и остроги, варили смолу, составляли зажигательные смеси, собирали камни для камнеметов.

— Без боя город сдавать не след; не по-нашему это, не по-русски, — шумели новгородцы на вече. — Где Святая София, тут и Новгород! Станем как один за Святую Софию, умрем за Вольный Господин Великий Новгород!

Народ готовился к схватке не на жизнь, а на смерть.

***

Но случилось неожиданное, позже говорили — чудо. Татары не дошли до Новгорода. Остановились у древнего Игнача креста — это у современной деревни Игнашовки, расположенной в верховьях реки Шибелихи, притока реки Полы, на одном из древних речных торговых путей, ведших из «Низовской земли» к Новгороду. До Новгорода оставалось каких-нибудь сто старых верст, или около двухсот современных километров, учитывая извивы рек. Но славившиеся своей выносливостью монгольские лошади отказывались идти. Воины еле стояли на ногах.

Батый приказал разбивать станы и отдыхать. Сам хан остановился в большом шатре, в середине военного стана.

Лежа на шелковых подушках, он размышлял с мурзами и темниками о том, что дальше предпринять. Гази-Барадж Бурундай со своими полками после битвы на Сити отказался присоединиться к главным силам монголов, ссылаясь на то, что его воины не воюют с русскими весной, а Новгород-де — это добыча великого хана Угедея и его нельзя трогать. «А кто пойдет против воли великого хана?» — спрашивал себя Батый. Да и воевать в весеннюю распутицу среди болот, рек и озер Новгородчины, где дети степей чувствовали себя неуютно, ему совсем не хотелось. «Князь Александр юн, но храбр, — думал Батый, — с ним князья русские, тоже храбрецы, будут биться до последнего, насмерть. Скольких монголов они убьют? Сколько недель потребуется нам, чтобы взять Новгород? Кони истощены, воины истомлены, изранены, мечи затуплены, щиты иссечены, пики сломаны, стрелы истрачены, пороки, тараны и камнеметы сломаны, нет машин для метания „греческого огня“, а горшков с нефтью совсем не осталось. Нет ни одного полного тумена, ни одного здорового нукера… Того и гляди вскроются реки, разольются воды — тогда беда. Окажутся кони и люди в западне. Надо поворачивать коней на солнце, к дому, в степи, на кочевья».

А вот что рассказывает легенда. Ночью в тонком бдении увидел Батый вещий сон: восстал перед ним ангел Господень со скипетром в руке во облаке и так сказал ему: «Злочестивый царь! Разве тебе не довольно проливать кровь жителей многих христианских городов? Зачем ты хочешь погубить оставшихся в живых христиан? Твое нашествие не твоею силою было совершено, а попущением гнева Божьего за грехи людей. Потому быстро поворачивай назад и иди туда, откуда ты пришел, иначе тебя поразит небесное воинство. Я — Архангел Михаил, воевода небесных сил, посланный от Бога воспретить твое шествие в Новгород».

Хан Батый проснулся, объятый великим страхом. Он вызвал своих ханов и темников и приказал им поворачивать войско на юг. Это было в середине марта злосчастного 1238 года. Так избавили Господь Бог и Святая София и святой архистратиг Михаил город Новгород от казни Божией, помиловали новгородцев от нахождения ратных…

Мы еще будем говорить о страшных событиях 1238 года, о разорении и опустошении русских земель, ибо татары лишь ненадолго покинули Русь и Батыево нашествие продолжилось в 1239 и 1240 годах, когда удар татар пришелся по еще не разоренным южным и юго-западным землям. Впереди речь и о подвиге отца Александра, князя Ярослава Всеволодовича, которого эти страшные события застали в Киеве, где он тогда княжил.

Пока же вернемся к самому Александру и скажем о том, что на следующий год после чудесного избавления Новгорода от татар, в 1239 году, он женился на дочери бывшего полоцкого князя Брячислава Васильковича. Тесть был изгнан литовцами со своего стола около 1235 года и временно княжил в Торопце; впоследствии, после побед князя Александpa над литовцами, он был восстановлен на столе своих предков и княжил в Полоцке до 1243 года.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});