Иллюзия. Цена – жизнь - Николай Лузан

Не все так гладко обстояло и с оппозицией. Среди нее нашлись здравомыслящие люди. Несмотря на жесткую военную цензуру, поступавшие из зоны Кодорского ущелья отрывочные сообщения якобы о десятках убитых и сотнях раненых грузинских военнослужащих вновь всколыхнули оппозицию.

Ш. Нателашвили обратился к генсеку ООН К. Анану с требованием «предать президента Грузии М. Саакашвили международному трибуналу за преступления против человечности», а армию он призвал «сложить оружие и выйти из Кодорского ущелья».

Другой деятель оппозиции, М. Пирцхелани, объявил голодовку. К нему присоединились десятки единомышленников с требованием «прекратить братоубийственную войну»; они призывали грузинских матерей «не давать детям одних грузинских матерей убивать других».

Что касается Абхазии, то если сказать, что обстановка в ней напоминала паровой котел, готовый вот-вот взорваться, то это значит ничего не сказать. К исходу 25 июля острие «грузинского кинжала» находилось всего в 40 километрах от столицы. Многим тогда казалось, еще один бросок грузинской армии — и рукопашные бои начнутся на улицах Сухума.

В столице и других городах Абхазии начались стихийные митинги. Их участники призывали президента Багапша и руководство страны немедленно выступить в бой и дать отпор агрессору. Еще дальше шли некоторые деятели оппозиции. Они, два года назад проигравшие президентские выборы, вспомнили и теперь уже во всеуслышание повторяли старые страшилки о том, что «к власти в Абхазии пришли ставленники Тбилиси», которые «предают интересы нации и прошлые завоевания».

Волна праведного гнева катилась по Абхазии и набирала силу. Одни ветераны прошлой войны достали оружие из домашних арсеналов и, грозно потрясая им, начали стихийно выдвигаться в район Кодорского ущелья. Другие потребовали встречи с президентом Багапшем и в беседе с ним настаивали на том, чтобы он двинул армию на освобождение Кодорского ущелья. Но нашлись и такие, кто вместе с семьями и скарбом, «нажитым непосильным трудом», бросились к российской границе искать спасения. Таковых оказалось значительно меньше.

В Москве, видимо, тоже были вне себя. Такой прилюдной пощечины и унижения перед своим союзником — Абхазией не могли снести и, кажется, готовы были помочь ей и президенту Багапшу не только словом, но и делом. Но в какой форме, чтобы разбить вооруженного до зубов, пользующегося международной поддержкой и уверенного в своей безнаказанности противника, в Кремле, видимо, окончательно не определились.

Вероятно, у некоторых московских чиновников еще не прошел избирательный стресс от результатов недавних выборов президента Абхазии. Всего два года назад они, видевшие на месте президента республики вместо харизматичного лидера Ардзинбы «своего человека» — премьера Р. Хаджимбу, грубо просчитались. В острейшей избирательной кампании 2004 года, носившей драматический характер, абхазский народ наперекор всему и всем сделал выбор в пользу Багапша и его команды. Эта его победа была, словно кость в горле тех, кто несколько месяцев назад, в августе, в Дагомысе подводил к президенту России того, кто должен был принять эстафету власти у Ардзинбы — премьера Хаджимбу.

И здесь они совершили типичную для постсоветских политических менеджеров ошибку. Пройдясь по абхазским чиновничьим верхам, российские чиновники забыли спросить мнение народа, тем белое такого своенравного и самобытного, как абхазский. Итог был закономерен. 3 октября 2004 года Багапш вместе с кандидатом в вице-президенты известным историком С. Лакобой уже в первом туре одержали убедительную победу. На следующий день о ней знала уже вся Абхазия. Но «не знал» только «ручной» абхазский центризбирком и не признавали итоги выборов севшие в лужу российские чиновники.

Началась травля Багапша и его сторонников. Некоторые российские СМИ объявили его и ближайшее окружение «криминалитетом, рвущимся к власти», записав скопом в этот криминалитет около 52 % избирателей. А губернатор Краснодарского края А. Ткачев то ли в припадке чиновничьего рвения, то ли от чрезмерной переоценки своей личности из-за частых встреч в аэропорту Сочи первых лиц российского государства заявил, что «закроет границу с Абхазией».

Спустя время, когда из Кремля повеяли совершенно другие ветры, президента Багапша признали, А. Ткачев как ни в чем не бывало заговорил уже «о большом друге России и Кубани Сергее Васильевиче Багапше».

Но не Ткачев, а сам Сергей Васильевич сумел переломить отношение Москвы к себе и своей команде к лучшему. Тогда президент находился в невероятно тяжелом положении: в госказне пусто, с властными друзьями за пределами Абхазии и вовсе не густо, в правительстве собрались совершенно разные по взглядам люди. И все же каким-то немыслимым образом ему удалось за два года наладить работу правительства и несколько охладить невероятно высокий политический накал в обществе, вызванный недавней прошлой избирательной кампанией.

И вот спустя два года президент Багапш снова оказался в труднейшей ситуации — на этот раз между трех огней.

В Кодорском ущелье за мощнейшими укреплениями сосредоточилась хорошо организованная и оснащенная по последнему слову техники грузинская военная группировка. Это был уже далеко не тот полууголовный сброд, который вторгся в Абхазию в августе 1992 года. Ее костяк составляли военнослужащие, за плечами которых был опыт боевых действий в Ираке, Афганистане. И, что весьма немаловажно, их питал дух реванша, а также уверенность в своих силах.

В то же время абхазская армия, по мнению специалистов, несмотря на высокий боевой настрой ее личного состава, существенно проигрывала в таких важнейших компонентах, как качество военной техники, большую часть которой составляли трофеи, добытые в ходе войны 1992–1993 годов, и в уровне подготовки командного состава, особенно в звене рота — батальон.

Кроме того, внутри самой Абхазии, еще не успевшей остыть после недавней президентской кампании, у Багапша не было той подавляющей поддержки, которой располагал Ардзинба в 1992 году, когда грузинские орды вторглись на территорию республики. Более того, так называемая полицейская операция подлила масла в огонь надуманных подозрений недоброжелателей. Ряд деятелей из оппозиции и некоторые горячие головы в медлительности президента Багапша решить проблему Кодорского ущелья силовым путем усматривали слабость, а отдельные, не стесняясь, говорили «о предательстве национальных интересов и тайном сговоре с грузинскими правителями».

Москва тоже, вероятно, четко не обозначила перед ним тех пределов, до которых она готова идти в своей поддержке при решении «кодорской проблемы». В Кремле взвешивали все последствия своего военного участия в операции. И, видимо, находили в этом больше минусов, чем плюсов, и потому части Северо-Кавказского военного округа остались в местах своей постоянной дислокации.

В сложившейся пиковой ситуации окончательное решение оставалось за президентом Багапшем. Чего это ему стоило, знает только он один. Абхазская армия не покинула казарм. И борьба за освобождение верхней части Кодорского ущелья переместилась в политико-дипломатическую сферу. Время подтвердило правоту Сергея Васильевича и правильность его выбора.

Сегодня не только военным специалистам, но и горячим головам, подталкивавшим президента к силовому решению «кодорской проблемы», стало очевидно, что если бы абхазская армия и ополченцы вступили в войну, то, вне всякого сомнения, она бы обернулась тысячами погибших и раненых.

Для маленькой Абхазии, едва насчитывающей чуть больше 200 тысяч, это оказалось бы невосполнимой потерей.

Даже в случае поддержки действий абхазской армии российскими военнослужащими еще не факт, что операция по освобождению Кодорского ущелья завершилась бы успешно. Так как в этом случае их противниками стали бы не только грузинские военные, но и ООН, ЕС и НАТО, дружный хор которых обвинил бы Россию и Абхазию во всех смертных грехах. Первые дни агрессии Грузии против Южной Осетии в августе 2008 года наглядно подтвердили это.

В июле 2006-го президент Багапш не поддался ни эмоциям, ни нажиму и принял единственно верное решение: армия и ополченцы остались на исходных позициях. То ли интуиция, то ли провидение, которое, как отмечают некоторые наблюдатели, благоволило к Сергею Васильевичу, подсказали ему, что в Кодорском ущелье заготовлен капкан не только для Абхазии, но и для России.

В августе 2008 года, когда офицеры и солдаты 7-й воздушно-десантной дивизии Вооруженных сил РФ, а также части абхазской армии и ополченцы вступили в верхнюю часть Кодорского ущелья, которую в панике бросило грузинское воинство, они увидели фортификационные сооружения, ничем не уступавшие знаменитой линии Маннергейма времен Второй мировой войны. В июле 2006 года она могла стать последней линией в жизни тысяч граждан России и Абхазии.