Дифференцировать тьму - Евгения Сафонова

Не поспоришь.

— Ладно. — Я равнодушно сняла очки и кладя на стол. — Давайте свою повязку.

Ленты поручили завязывать Морти. Вначале дроу занялась колдуном — пока Алья наблюдал за происходящим с таким заинтересованным видом, будто для полного счастья ему не хватало только попкорна.

— Хилва, Морти, — нетерпеливо сказал Лод девушке, колдовавшей с узлом на его затылке. — Альхт айтти ас вейра сангьярн.

«Туже, Морти. Всё должно быть честно».

Как я и думала, дроу не прочь была бы подсудить любовнику.

Девушка в ответ виновато улыбнулась. Затянув узел как положено, поцеловала колдуна в щёку. Надо сказать, с чёрной повязкой на глазах тот смотрелся… интересно.

И откуда у него эти ленты?..

Конечно, Лод мог играть на публику, а на деле его повязка так и осталась ослабленной, открывая обзор. Конечно, он мог наколдовать себе зрение сквозь ткань… но зачем тогда ему вообще связываться с повязкой? Он вполне мог завязать глаза мне одной. Я же кукла, игрушка, он вправе делать со мной всё, что хочет, и плевать ему на моё мнение о том, что это нечестно.

Нет, похоже, он и правда хочет сыграть вслепую. Узнать предел своих возможностей: своих — и моих. Теперь, когда ему наконец встретился достойный противник. И эта партия для него — дело принципа.

Да только я всё равно не понимала, зачем ему это.

Дроу занялась мной, и вскоре мир перед глазами скрылся в плотной шёлковой черноте. Ничего, я часто разыгрывала партии в уме. С моей-то памятью… а вот колдуну придётся нелегко.

Ладно. Если он так хочет — добавлю в его коллекцию ещё одно поражение.

— Готова?

— Да.

С завязанными глазами собственный голос слышался странно, будто бы со стороны.

— Отлично. Пешка е2 на е4.

…только вот скоро выяснилось, что насчёт поражения я фатально заблуждалась.

Лод не просто прекрасно представлял перед глазами доску — он мгновенно подстроился под другой стиль игры. Поняв, что я не попадаюсь в его ловушки, больше не выстраивал комбинаций, наращивал позиционное преимущество маневрированием, потихоньку, осторожно, не рискуя. Моя агрессия встречала глухую оборону. Мои ловушки просчитывались и игнорировались.

Мы оба логично, холодно и последовательно сковывали действия вражеских фигур и умело координировали манёвры собственных, пытаясь загнать войска противника в «котёл».[15] И оба потихоньку, без видимых преимуществ разменивали одну фигуру за другой.

Игра затягивалась. В черноте перед глазами плыли разноцветные пятна, живот начинал заискивающе урчать, моля об ужине, но мне было плевать — жаркая волна азарта захлёстывала с головой, оставляя мысли кристально ясными. Я не помнила, когда в последний раз получала такое удовольствие от игры. Среди знакомых не было хороших шахматистов, в сети редко попадались достойные противники, и даже самая высокая сложность противостояния с компьютером давно уже не доставляла серьёзных неприятностей. А уж о партии вслепую я могла только мечтать.

Но Лод…

С ним я чувствовала — впервые в жизни, — что каждый ход, каждый миг хожу по лезвию ножа.

И понимала, что мне это чертовски нравится.

На сто двадцать седьмом ходу, после того как колдун забрал мою последнюю пешку, у нас осталось по две фигуры — король и слон, и я уже знала, чем всё закончится.

— Король на f7, — сказала я, сделав ход на ментальной доске перед моими глазами.

— Король на f5, — почти мгновенно откликнулся Лод.

Я знала, что он тоже знает.

— Слон на с7.

Мягкий стук мрамора по мрамору, потом — мрамора по дереву. Я забрала последнего слона Лода, и фигурка спрыгнула прочь с доски.

— Король на d4, — произнёс колдун.

Я услышала, как фигура сделала ход.

И промолчала.

Игра окончилась. У него осталась одна фигура, у меня — две… но их было недостаточно, чтобы поставить мат.

— Ничья, — сказала я.

— Ничья, — согласился мой противник.

Я стащила повязку на лоб, увидев, как Лод делает то же. Нашарив на столешнице очки, вернула их на переносицу. Наконец посмотрела на доску — точно такую, какой я её себе представляла.

И облачно-серая прозрачность глаз колдуна сияла так ярко, так тепло, что мне стало ясно: он ждал этого всю свою жизнь. Как и я.

Потому что впервые мы встретились с кем-то, равным себе.

Он добивался доказательства. Доказательства того, что он не ошибся. Что странная, невзрачная девочка из другого мира, за три дня выучившая чужой язык, действительно так умна, как ему показалось. Так же умна, как и он.

Принц откинулся на спинку кресла со странным смешком, Морти, примостившаяся на краешке стола, тихонько спрыгнула на пол, — и я поняла, что за всё время поединка оба не издали ни звука.

— Лискен, фу ерт герф фирир хверт анназ, — развязывая узел на повязке колдуна, серьёзно произнесла дроу, заставив меня покраснеть.

«Слушай, да вы созданы друг для друга…»

Смешно.

— Мьох фэнтихь, — отмахнулся Лод: «Очень смешно». — Что ж… будем считать, мы оба обязаны выполнить обещанное?

Я вздохнула. И старательно произнесла:

— Как хотите.

Но на риджийском это прозвучало как «эйнс ог фу вильт».

Услышав родную речь из моих уст, Морти изумлённо расширила глаза, — а вот принц лишь усмехнулся и поморщился:

— Произношение, как у лошади.

Я не обиделась. В конце концов, сама прекрасно знала, что риджийский, особенно устный, мне ещё учить и учить.

Хотя, честно говоря, Криста в последнее время уже почти меня не поправляла…

— Брось, Алья, ты до сих пор даже «шах и мат» не можешь правильно выговорить, — хмыкнула Морти, возившаяся с моей повязкой. Укоризненно качнула головой. — А ведь как убедительно притворялась, что меня не понимает!

— Ладно, Лод. — Принц, зевая, поднялся с кресла. — Я рад, что твоя новая зверушка оказалась довольно умна, но мне пора. — И плотоядно улыбнулся мне. — Раз уж ты понимаешь мои слова, передай подружке, что наше свидание состоится совсем скоро. Пускай готовится.

Взметнув длинными, ниже лопаток, волосами, Повелитель дроу удалился, смыв всю мою радость ледяной волной пренебрежения.

— Милый братец, — качнула головой Морти, наконец справившись с лентой. Тут же забыв о моём существовании, отвернулась и тронула Лода за рукав. — Пойдём? На сегодня с меня хватит шахмат.

Последнее слово, перекочевавшее в риджийский из русского, она выговорила забавно: «шахьмэт». Да, права была Криста — у всех, кроме Лода, не только с нашими именами, но и с нашим языком проблема…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});