Страна мечты - Влад Савин

А пока, передо мной встала задача, воплотить эти планы в жизнь. По приезде на место был адов труд, по созданию тыловой инфраструктуры. На Камчатке, для взятия Северных Курил, и обороны своей территории, нужен был полнокровный авиакорпус, в составе истребительной, штурмовой и бомбардировочной дивизий, плюс, как минимум, один разведывательный авиаполк. Острова Шумшу и Парамушир были мощным единым укрепрайоном, обороняемый японской пехотной дивизией, усиленной танками, имели аэродромы, способные вместить не меньше ста самолетов. Надо было уничтожить японскую авиацию еще на земле, поддержать высадку десанта штурмовиками и пикировщиками, прикрыть все это истребителями — да еще и быть готовыми нанести удар по японской эскадре, попробуй она вмешаться! И это при том, что на Камчатке отсутствовала аэродромная сеть на столь мощную авиационную группировку, и все необходимое для боевой работы придется завозить с материка. И где выбрать места для новых аэродромов — вот например, мыс Лопатка (крайняя оконечность Камчатки), на первый взгляд, идеальное место — всего десять километров до Шумшу, и рельеф подходящий, грунт песок и галька, так что используя уже освоенную технологию использования металлического настила для полосы, аэродром можно оборудовать за считанные дни, да и наша воинская часть, 945-я береговая батарея там уже стоит. Действуя с этого аэродрома, наша авиация могла бы буквально висеть над головами японцев. Но — во-первых, при начале войны аэродром попадал в радиус действия японской дальнобойной артиллерии с Шумшу, во-вторых, как значилось из документа, все портовое хозяйство на батарее, это крохотный причал, пригодный лишь для малых судов и катеров, да несколько сараев, в-третьих, работы непременно насторожат японцев и могут побудить их на первый удар. По размышлению, я вписал в план оба варианта — и расширение аэродромного узла Петропавловска-Камчатского, и постройку площадки подскока на Лопатке. И все это требовалось обеспечить ресурсами — выделить, доставить. А время было, уже лето, и как мне объяснили, скоро начнутся осенние шторма, а строить там зимой, это просто каторжная работа! И к концу весны все должно быть уже готово!

Еще труднее было на юге — поскольку там следовало считаться с массированными авиаударами с собственно Японских островов. При том, что достать до Южных Курил мы не сможем, пока не выбьем самураев с юга Сахалина. И резко возрастала вероятность вмешательства японского флота, и противник на Сахалине мог «на коротком плече» получать подкрепления — значит, эту коммуникацию следовало прервать, и опять, прежде всего, авиацией. Требовалось развернуть две воздушные армии ВВС ВМФ, на северном Сахалине и в Приморье — в составе каждой из которых должно быть по 3–4 авиакорпуса, плюс отдельные разведывательные авиаполки! Эти выкладки даже мне поначалу показались чрезмерными — но это был минимально необходимый состав сил, которыми можно было обеспечить господство в воздухе и на море. Но Кузнецов, прочтя мой доклад, лишь сказал:

— Если надо — то сделаем. Теперь это фронт. Значит, все будет!

Огромный труд лежал и на плечах московских товарищей. Как например, когда выделяли мой 12-й гвард. бап в состав Особой Дивизии, и в то же время в 8-й минно-торпедной дивизии КБФ остался его «двойник». Полк разделили надвое (большинство лучших пилотов ушли в Особую), а затем каждую часть дополнили техникой и пилотами из резерва и училищ до штата (в принципе, ничего необычного — именно так восстанавливали численность после тяжелых боев, когда в строю оставалась, бывало, едва четверть прежнего состава). Но теперь предстояло провести подобную процедуру одновременно с большинством частей и соединений ВВС трех западных флотов — и со штабами тоже. На базе управлений ВВС флотов формировались штабы армий и корпусов, в состав которых входили соответствующие дивизии — что позволяло получить слаженные соединения буквально за месяц и затем спокойно переучивать их на новую технику. Хорошо, если перевооружение уже прошло (бомбардировочные полки как правило, перевооружались до передислокации, и успевали на Каспии пройти курс боевой подготовки, с практическим применением КАБ на полигоне). А истребители (также иногда переучиваемые на Ла-7 на западе) обычно получали новенькие Ла-11 или Та-152 уже здесь.

Нам же предстояло обеспечить, чтобы прибывающие части немедленно включались в процесс боевой работы. Хотя еще не было войны — но обнаглевшие самураи, заметив неладное, стали посылать самолеты-разведчики на нашу территорию, причем в ряде случаев, над нейтральными водами в это время патрулировали их истребители, которые при перехвате разведчика шли на помощь, в итоге с января по май в нашем воздушном пространстве произошло свыше двадцати воздушных боев, в отдельных случаях (как например, 24 апреля возле Петропавловск-Камчатского) с обоих сторон сражалось по нескольку десятков самолетов! Одиннадцать японских самолетов было сбито и упало на нашей территории, еще свыше пятнадцати, по докладам, «ушли над морем, с дымом и потерей высоты», наши потери — шесть истребителей, два пилота. А воздушная битва 1 мая возле северного Сахалина? И самураи еще смели после слать нам оскорбительные ноты, возмущаясь инцидентами?!

Надо было развернуть аэродромную сеть, наладить систему материального снабжения, ремонтную базу, ПВО. При том, что например, радиотехнические батальоны, обеспечивающие сеть РЛС, ставшую уже привычной для фронтовой авиации на советско-германском фронте, совершенно отсутствовали на Дальнем Востоке, и штабы с этой техникой работать не умели! А техника считалась секретной — и надо было организовывать ее охрану и оборону от возможных нападений японских диверсантов. Немецкие самолеты и моторы были незнакомы нашим механикам — эту проблему решили с помощью «добровольцев» из ГДР. Вопреки расхожему мнению, в Дальневосточную войну 1945 года немцев не было в летных экипажах, и техники, закрепленные за конкретным самолетом, были русские, но на авиабазе как правило, наличествовал особый взвод или даже рота наземного авиатехнического состава (под командой нашего офицера). Поскольку ГДР к тому времени еще не была даже провозглашена, и тем более, не воевала с Японией, немцы считались вольнонаемными специалистами, и получали приличную зарплату (что было одной из причин недовольства советского персонала — эту проблему пришлось решать политработникам, и даже, Особым отделам). Отмечу, что немецкие товарищи, наряду с профессионализмом и старанием, демонстрировали высокую лояльность СССР, по крайней мере мне не известны случаи злостного саботажа, а тем более измены, с их стороны. Впрочем, какие основания были у побежденных немцев любить Японию, тем более проигрывающую войну?

Я считал тогда и продолжаю утверждать сейчас, что советские самолёты ничем не уступали немецким. Авиапромышленность СССР дала нам оружие, наилучшим образом подходящее к реалиям советско-германского фронта, обеспечившее завоевание господства в воздухе и поддержку наземных войск. Истребители Як и Ла превосходили «мессы» и «фокке-вульфы», штурмовики Ильюшина вообще не имели аналогов в мире, пикировщики Пе-2 справлялись с боевой работой лучше немецких «штук». Сложнее было с дальними бомбардировщиками — впрочем, и у немцев «юнкерсы» и «хейнкели» к концу войны очень редко появлялись в небе. Ту-2 так и не стал преобладающим типом, и был больше «заточен» на работу по фронту и ближнему тылу врага. Дальняя авиация имела уже устаревшие Ил-4, американские В-25, переоборудованные транспортники Ли-2 и «дугласы», и очень небольшое количество четырехмоторных Пе-8 и «ланкастеров». Морская ударная авиация Северного, Балтийского, Черноморского флотов успешно воевала на Пе-2, Ту-2 и «бостонах». Но Тихий океан, как уже было сказано, предъявлял совсем другие требования по дальности — а управляемое бомбовое вооружение требовало роста боевой нагрузки. И тут бомбардировщики До-217 и Не-177 оказались очень к месту, дополнив машины советских моделей!

Флот во всем шел нам навстречу. Помощь его была неоценима — достаточно сказать, что к многим местам, выбранным под строительство аэродромов, размещения РЛС, зенитных батарей, можно было добраться лишь по воде, сухопутные дороги совершенно отсутствовали в непроходимой горной тайге. Часть работы по заброске грузов и людей взяла на себя транспортная авиация — была сформирована новая дивизия, причем матчасть ее составляли немецкие же Ю-52 (ценное качество этого самолета, его трудно поломать даже при грубой посадке на необорудованную полосу). Были и транспортные эскадрильи на гидросамолетах, в большинстве, «каталинах». А главную тяжесть вынесли на себе солдаты строительных частей — как правило, старших возрастов, негодные для фронтовой службы, низкий поклон вам, за ваш незаметный труд, без которого бы не было Победы!