Мой разбойник - Линда Миллер

– Люди добились больших успехов в медицине, – сказала она, наконец.

Ее голос звучал неуверенно, потому что она сразу подумала о еще не родившемся сыне. Кейли закрыла глаза, чтобы прогнать навернувшиеся слезы. Если бы он мог родиться в будущем!

– Детям делают прививки от многих болезней, которые сейчас неизлечимы, – добавила она, собравшись с силами.

– Южане опять поднялись и сломили Конфедерацию?

Кейли покачала головой.

– Нет. Соединенные штаты – единое государство от восточного побережья до западного, и Гаваи, и Аляска тоже являются его территорией.

Казалось странным вести такой разговор, когда всего лишь несколько минут назад они почти уже занимались любовью. В душе Кейли все еще клокотало неудовлетворенное желание.

– Мы участвовали в войнах, – рассказывала она, – две из них были действительно колоссальные, они всколыхнули весь мир, и несколько довольно непопулярных.

– Мне кажется, – резонно заметил Дерби, прижимая к груди ее руку, – все войны должны быть непопулярны.

– Да, – согласилась с ним Кейли, – но некоторые люди не могут без них. В основном политики.

– Я надеялся, они изменятся.

– Нисколько, – удрученно вздохнула Кейли. – Они стали еще хуже, чем когда-либо.

– А были какие-нибудь интересные изобретения? – не унимался Дерби.

– Ты не поверишь. Изобрели машины, которые умеют думать, – ответила Кейли, хотя ее не привлекала перспектива разговаривать на эту тему. – Автомобили. Ну, это такие кареты, которые ездят без лошадей и могут преодолевать более сотни миль в час. А еще – космические корабли, их называют «челноки», они летают вроде аэропланов, но по орбите Земли, и приземляются...

– Аэропланы? Ты имеешь в виду летающие машины?

– Люди путешествуют по всему миру за считанные часы, – сказала она, кивнув, наслаждаясь удивлением, которое читала в глазах Дерби.

– Ты ездила на такой машине?! – опешил он.

Кейли тронуло неподдельное изумление в его голосе.

– Много раз, – ответила она.

– На что это похожее?

Кейли безумно хотела показать ему все это, взять его с собой в будущее, где он был бы в безопасности. Но было ли ее время действительно более безопасным, чем 1887 год? Она подумала о международном терроризме, о преступности, еще более изощренной, чем в девятнадцатом веке, о новых болезнях, о загрязнении воздуха, о подоходных налогах и о непрочности семейных союзов.

– На что похожи полеты? – переспросила она, не сразу вспомнив его вопрос. – По правде говоря, мне всегда немного страшно подниматься в воздух и приземляться. Сиденья довольно удобные, во время полета можно смотреть кино.

– Кино?

Кейли начала уставать от вопросов.

– Кино, ну, это как фотографии, последовательно движущиеся друг за другом, и получается похоже на настоящую жизнь. Цветную, и все прочее, – попыталась объяснить она.

Дерби молчал, очевидно, переваривая информацию.

– Это слишком сложно для меня, – сказал он после продолжительной паузы.

– Если на другом конце земли случается какая-то катастрофа, например землетрясение или наводнение, ты узнаешь об этом в течение нескольких минут. Ты даже видишь это. И вообще есть много всего интересного.

Дерби встал, достал из ящика рубашку без ворота и протянул Кейли.

– Надень это и поспи. Утром подумаем, что нам делать.

– Что делать? – зевая, повторила Кейли. Дерби засмеялся.

– Нам нужно будет придумать объяснение, – сказал он, ставя Кейли на ноги, чтобы раздеть ее, как ребенка.

Затем он натянул на нее рубашку и откинул одеяло.

– Люди будут спрашивать, откуда ты. Пойдут разговоры. Здесь о каждом приезжем узнают еще до того, как он въезжает в город. Всех, конечно, будет интересовать, когда ты приехала, зачем и как одета.

Кейли нахмурила брови, посмотрев на свадебное платье, которое она достала из сундука Франсин. Оно висело сейчас на спинке стула, на него падал холодный лунный свет. Вид этого платья пробуждал в ней какое-то неосознанное беспокойство, хотя она не могла понять, почему.

– М-м-м, – пробормотала она в полусне. – Скажем, что ты нашел меня блуждающей в пустыне...

Дерби разделся и снова лег рядом с ней.

– Не покидай меня, – успела сказать Кейли, прежде чем погрузилась в глубокий сон.

Проснувшись утром, она не решалась открыть глаза. Она боялась, что все это было лишь сном, боялась обнаружить, что лежит на раскладушке в бабушкином доме, а Дерби так же далеко, как и всегда.

Аромат крепкого кофе пощекотал ей ноздри.

– Просыпайся, – сказал Дерби с шутливой укоризной, – ты полдня проспала.

Кейли открыла глаза и взглянула на него. Он был в брюках, в сапогах, в нижней сорочке с длинными рукавами и пуговицами спереди и в подтяжках. Блестящие волосы ниспадали ему на плечи, в руке он держал кружку с горячим кофе и улыбался одним уголком губ.

Кейли почувствовала облегчение, ее сердце переполнилось радостью, как река в половодье. Все было реальным – он действительно был рядом с ней. У Кейли вдруг сдавило горло, она проглотила подступивший ком, пытаясь овладеть собой. Ее руки чуть заметно дрожали, когда она взяла кружку, с трудом выговорив «спасибо».

Дерби обнял ее и поцеловал в лоб.

– Ты не можешь здесь оставаться, – сказал он.

– Звучит не очень весело, – ответила Кейли, отхлебнув кофе.

Это был действительно настоящий, крепкий кофе, совсем не похожий на ту красиво упакованную ерунду, которая она покупала в супермаркете. Боже, здесь, вероятно, было достаточно кофеина, чтобы, выпив кружку, не заснуть в течение месяца.

– Так нельзя, – настаивал Дерби.– Ты провела ночь в моей комнате. Я не хочу, чтобы люди считали, что ты девушка легкого поведения и твоя честь запятнана.

– Не говори так, – возразила Кейли после следующего глотка крепкого напитка.– Тем более что уже слишком поздно моя честь запятнана.

Дерби сощурил глаза.

– Там, откуда я пришла, – стала объяснять Кейли, – секс вне брака совершенно нормальное явление. Если ты думаешь, что я девственница, то тебя ожидает неприятный сюрприз.

Угрюмый взгляд Дерби сменился насмешливым, даже скорее похотливым.

– Вам следовало поставить меня об этом в известность прошлой ночью, мисс Бэрроу. Это было бы очень кстати.

Кейли почувствовала легкое головокружение, но не от понимания того, что она прошла сквозь зеркало и попала в другое время, отнюдь. Страстное желание, которое она испытывала прошлой ночью, еще не остыло, оно давало себя знать в томящей тяжести груди, в странной гиперчувствительности ее плоти, в чуть ощутимой тянущей боли внизу живота. Кейли почувствовала, как краска прилила к ее щекам.