Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933 - Марина Сванидзе

Николай Романов в Царском Селе

Английская королевская семья и Романовы были породнены домами. Георг V и Николай II похожи как однояйцевые близнецы. Их все путали. Они любили развлечься: переодевались и дурачили свою семью.

В марте Великобритания согласилась на приезд царской семьи. Однако отъезд отложили из-за того, что дети болели ветрянкой.

Тем временем ситуация в Лондоне изменилась. В левых кругах Палаты общин и в прессе поднялся крик по поводу приезда бывшего русского императора. Его величество король Георг V, кузен Николая, взял свое приглашение обратно.

Британский посол сэр Бьюкенен рыдал, сообщая Керенскому о решении своего короля. Керенский передал это известие Николаю. Николай был невозмутим. Оставаться дольше в Царском Селе становилось небезопасно. Николай выразил желание выехать в Крым. Успех переезда в Крым гарантировать было нельзя. Керенский предложил Тобольск, посоветовал взять с собой как можно больше теплой одежды и попытался приободрить Николая. Тот отвечал: "Я ни в малейшей степени не обеспокоен. Мы верим вам".

Английский король Георг V

Спустя девять месяцев после падения Временного правительства царская семья будет убита в полном составе, включая детей. Вот разговор Льва Троцкого с другим большевистским вождем, Яковом Свердловым. Троцкий между прочим спрашивает у Свердлова:

— Да, а где царь?

— С ним кончено. Он расстрелян.

— А где семья?

— И семья вместе с ним.

— Все?

— Все. Ну и что.

— А кто принял такое решение?

— Ильич.

Уже за первые два дня революции столица изменилась до неузнаваемости. Городское хозяйство моментально перестало функционировать. Отвратительно работал транспорт. Правда, людно было в ресторанах и кафе, где запрещенное в начале войны спиртное подавалось в бутылках из-под минеральной воды и в чайниках. Солдаты с ходу занялись спекуляцией награбленным. Мусор с улиц не убирался, все было покрыто шелухой от семечек, что придавало Петербургу вид глубокого захолустья. Повсюду день и ночь гремит "ура". На фоне этого "ура" — звуки Марсельезы". Но мелодически эта "Марсельеза" не французская Она печальная, полная тоски, она с ходу стилизована под русскую песню Французский посол Морис Палеолог из окна посольства видит, как под эту "Марсельезу" в Таврический дворец идут солдаты гарнизона Царского Села. Во главе — цвет казачества, элита императорской гвардии. Затем полк Его Величества, отборнейший, специально созданный для охраны августейших особ. Затем железнодорожный полк Его Величества. Замыкала шествие императорская полиция, приставленная к внутренней охране царских резиденций, по сути принимавшая участие в личной жизни царской семьи. Все офицеры и солдаты присягали новой власти, названия которой они даже не знали.

До сих пор не дающий покоя вопрос о том, что было бы, если бы Временное правительство пошло на сепаратный мир с Германией и если бы 12 миллионов солдат высвободились с фронтов, вопрос носит сослагательный характер и ответа не имеет. Факт, что Временное правительство из войны не вышло. Было сформулировано новое отношение к войне, война была объявлена по сути оборонительной, не преследовала более захватнических целей или господства над другими народами. На самом деле цивилизованное и ответственное правительство не могло повести себя иначе. Россия не кидает своих союзников. Кроме того, победа союзников была неизбежна, особенно если учитывать, что и Соединенные Штаты приняли решение о вступлении в войну.

Отказ от своих обязательств накануне победы союзников означал для России политическую и экономическую изоляцию, а также утрату гигантских территорий. Строго говоря, Временное правительство на самом деле думало о будущем России, а не о том, сумеет ли оно удержать власть.

Ровно через год, при подписании Брестского договора с Германией, соглашаясь на грандиозные для России территориальные потери, Ленин будет думать только об удержании власти. И он ее удержит.

В первые недели после падения монархии и Дума, и Петроградский совет направляют на фронт своих депутатов для разъяснения солдатам обстановки в стране. Вскоре представители Петросовета вытесняют на фронте думских делегатов. Керенский в воспоминаниях трезво оценивает эту ситуацию: "Это расплата за отказ Думы возглавить общенациональное движение в первый день революции". Но Керенский не вспоминает, как сам легко сказал: "Совет — это не страшно, кто-то же должен заниматься рабочими".

Теперь Совет от имени рабочих набирал силу в армии. Мандаты для поездки на фронт раздавались легко. В огромном количестве эти мандаты брали большевики. На фронте они призывали к одному — бросайте оружие.

Помимо русских солдат на этот призыв откликнулась Германия. И откликнулась организованно. В соответствии с информацией о состоянии российской армии после начала революции и по инструкции своего руководства главнокомандующий Восточным фронтом баварский принц Леопольд внезапно прекратил боевые действия против русских.

Полная тишина над германскими позициями. Потом на русских посыпались листовки за подписью принца.

А. Ф. Керенский. Весна 1917 года

Принц Леопольд призывал брататься с германскими солдатами. Немецкие солдаты по команде вылезали из окопов и ползли к русским. Потом на русскую сторону пошли немецкие офицеры с белыми флагами и предложениями перемирия.

Русская крестьянская молодежь, только надевшая форму, верила немцам бесконечно. В 1930-х годах в Париже бывший немецкий лейтенант Воленберг подробно рассказывал Керенскому о том, что к выполнению миссии по развалу русского фронта привлекались специально обученные группы офицеров и солдат.

Надо сказать, что о революции в Петрограде многие солдаты на фронте узнали именно из германских пропагандистских материалов. Эта информация явилась невиданным доселе искушением для солдата, находящегося на линии фронта. Почему я должен здесь умирать, когда дома начинается новая жизнь? И немцы говорят, что надо бросать оружие, и большевики приезжают на фронт и просто и понятно объясняют: "Мы призываем вас не умирать ради других, а уничтожать других — уничтожать ваших классовых врагов на внутреннем фронте!" Уже шел слух, и это было правдой, что в российской провинции вовсю жгут и грабят помещичьи усадьбы.

Во время поездки на Юго-Западный фронт Керенский разговаривал с солдатами. Один тщедушный парень выкрикнул: "Вы нас убеждаете, что мы должны воевать с немцами, чтобы крестьяне заимели землю! Но если меня убьют, я же земли не получу?" В ответ Керенский обратился к офицеру: "Немедленно отошлите парня домой. Пусть у него в деревне все знают, что русской армии трусы не нужны". По свидетельству английской медсестры мисс Фармборо, после выступления Керенского перед войсками солдаты несли его на своих плечах до автомобиля, целовали его, его автомобиль и землю, по которой он шел. Некоторые молились, некоторые плакали или пели патриотические песни. Но это было так же мимолетно, как и в августе 1914 года, когда был другой патриотический подъем, и молились на государя императора, объявившего о вступлении России в войну, и пели "Боже, царя храни".

Дезертирство в армии неумолимо разрасталось. Усилия по противодействию германской пропаганде успеха не имели. Братание с немцами приобрело массовый характер.

В это же время германский посол в Копенгагене граф Брокдорф-Рантцау рекомендует германскому правительству способствовать широчайшему хаосу в России. Средством достижения этого хаоса может быть усиление радикальных политических партий. У графа Брокдорф-Рантцау был для этого дела посредник, такой яркий персонаж, как Александр Гельфанд.

Партийное имя Парвус. Именно Парвус первым выдвинул идею перманентной революции. Позднее ее развил Троцкий. При этом Парвус был талантливым финансистом. Активно занимался денежными делами с Горьким в пользу большевиков. И к тому же Парвус был сотрудником германского МИДа. Вот этот самый Парвус и объяснил немецким генералам, кто такой Ленин, чем он может быть полезен Германии и почему ему надо помочь.

Исторической справедливости ради надо сказать, что у Ленина были свои цели. У этого человека была idee fixe превратить мировую империалистическую войну в "гражданскую войну между классами", то есть в гигантскую братоубийственную мясорубку, которая выдаст фарш для фирменной ленинской котлеты под названием "мировая революция". Именно это блюдо должно было стоять под первым номером в знаменитой советской поваренной книге. Также справедливости ради надо сказать, что Ленин в своей теоретической кухне в грош не ставил Россию с ее огромным крестьянским населением, а предпочитал западноевропейские государства с их мощным пролетариатом. При этом Ленин полагал, что поражение России в войне дела не испортит, потому что ускорит приход мировой революции. А так как победить Россию могла только Германия, то долг каждого настоящего революционера — помочь Германии в разгроме России.