Набег - О. Григорьева

— Тихо-то как… — Бьерн притянул болотницу к себе, обнял за плечи.

— Ошибаешься. Нынче — край, самое шумное время, — наслаждаясь его теплом, прошептала Айша.

— Край чего? — Двумя пальцами Бьерн зацепил ее подбородок, заглянул в узкое лицо. В сумерках ее кожа казалась совсем белой, тени на острых скулах подчеркивали худобу, глаза блестели двумя водяными каплями.

— Край света и тьмы. Время нежитей. — Айша дотронулась до его уха холодными пальцами. — Слушай.

Бьерн прислушался.

Всхлипывали весла, всплескивала вода, шуршала в камышах выпь-бессонница, далеко за холмом звенели кузнечные молоты.

— Не то слушаешь! — Айша сложила ладонь пясткой, прикрыла ею ухо Бьерна. — Слушай так.

Бьерн попробовал. Понемногу обычные звуки - звон, шелест, плеск — стали растекаться, превращаясь в ровный слитный шум. А из него, будто капель по первому теплу, одинокими каплями засочились совсем другие шумы, куда более невнятные, зато глубинные, минующие рассудок, затрагивающие душу. Тихой перекличкой, сливаясь со звоном молотов, застучали копыта четырех небесных всадников [40]. Они скакали берегом, сопровождая корабли, тяжело дышали, сдерживали своих не ведающих устали коней. Младший, западный, отставал от братьев, иногда окликал их, принуждая остановиться. В плеске волн слышался плач Берегини, которую, пользуясь глубокой дремой старого хозяина вод, мучила уродливая Албаста. Из-за заросшего осокой мыса долетело негромкое мяуканье вышедшей прогуляться Земляной Кошки. Ей в ответ засмеялась в соседнем перелеске хитрая Уводна.

Айша отняла руку от уха Бьерна. Обычные звуки нахлынули на ярла внезапным резким грохотом.

— Ты всегда это слышишь? — Собственный голос вдруг прозвучал для него чересчур громко.

— Это? — Болотница отбросила со лба челку, грустно улыбнулась. — Раньше — да, а теперь только изредка. Но это просто пересуды лесных, ветряных да водяных нежитей. А вот когда выйдет луна, заговорят совсем другие духи.

— Какие? — Разговор заинтересовал ярла.

Айша обрадовалась. Она все-таки сумела отвлечь его от мыслей о княжне. Пододвинулась ближе к Бьерну, подоткнула юбку под пятки, избегая оседающей на палубу ночной сырости.

— Духи, которые когда-то были людьми, — обмени, волколаки, ерестуны, блазни, игоши [41]. Многие… Их простым людям лучше не слышать.

— Простым? — насмешливо намекнул Бьерн. — А тебе?

— Наверное, и мне тоже, — ничуть не смутившись, кивнула Айша. — Они, если заметят послуха, могут и жизни лишить. Они чужаков не любят.

Игра в камни на корме закончилась. Скальд Тортлав затолкал выигранные камушки в кошель на поясе, завалился на спину — спать. Его приятели тоже понемногу угомонились. Кто-то еще ворочался, отыскивая положение поудобнее, другие уже сопели, погрузившись в сон. Зато Рюрик, наоборот, проснулся, сел, протирая руками глаза. Желтоглазый берсерк перешагнул через ноги Айши, плюхнулся рядом с ним.

— В Лабу придем на рассвете, не ранее. Выспись, покуда можешь, — сказал сердито.

Харек не таился. Ведь те хирдманны, что гребли, не вслушивались в чужие разговоры, а те, что отдыхали от гребли, спали.

— Не хочу. — Мальчишка приглушил зевок ладонью. — Как думаешь, мы увидим короля франков, когда придем на его землю? Говорят, он ходит в золотой одежде и пьет из кубка, сделанного из прозрачного серебра. Такого чистого, что в нем отражается все вокруг.

— Не знаю.

Драккар отклонился влево, обогнул маленький островок, посреди которого на упавшем сухом дереве сидели две крупные чайки. Корабли двигались так тихо, что птицы даже не встревожились. Лишь одна повернула голову, будто рассматривая вереницу непонятных огромных рыбин, вылезших из речной воды. Рюрик хлопнул в ладоши, спугивая птицу, засмеялся, когда она, пошлепав крыльями, лениво взмыла в воздух.

— Береги себя, — уткнувшись в грудь Бьерна, Айша обвила руками его шею. — Я умру, если не смогу тебя защитить.

Драккар содрогнулся, под днищем что-то громко заскрежетало. Громко выругался Харек. Застучали быстрые шаги, мимо Айши пробежали несколько хирдманнов, сунули в воду длинный шест, принялись сталкивать корабль с нежданной мели. Налегая на шест, они то и дело ворчали друг на друга, покрикивали, ругали за баловство озерных троллей. Бьерн сбросил руки болотницы, вскочил, перегнулся через борт. Всматриваясь в темноту внизу, сообщил:

— Похоже, коряга.

— Хороша коряга, чуть драккар не перевернула! — фыркнул кто-то.

От шума и качки проснулся Кьятви, завертел тощей шеей.

— Ииии-эх! — Сразу шесть воинов уперлись в шест грудью. Драккар повело в сторону, днище затряслось и противно засипело. Айша завалилась боком на плечо Рюрика. Тот поддержал ее, но тут же отстранился, словно ее прикосновение было ему неприятно.

Вода с правого борта хлюпнула, заплескалась убегающими под камыши волнами. Одолев препятствие, драккар вновь двинулся вперед. Айша привстала на колени, разглядывая всплывший кривой ствол старого дерева. Отдаляясь, он печально качался за кормой корабля. Изрытая морщинами кора блестела в закатном свете, обломки сучьев выпирали скрюченными пальцами, на самом конце ствола блестели звенья железной цепи.

— Табань, табань! — вновь взвыли сразу несколько голосов.

Айша вытянула шею. Из-за борта, из темноты выросла высоко задранная корма Рагнарова корабля. Она странно кренилась, вылезая из воды почти до киля.

— Тьфу! — раздосадованно ругнулся Кьятви, почесал смятую кожу на щеке, потрепал Айшу по плечу, встал, натягивая шубу. — Не пугайся, девочка. Ничего не случилось. Просто великий и могучий конунг Рагнар сел на мель перед заколдованной крепостью варгов.

Озерные варги знали о войске чужаков — судя по свежим спилам, они совсем недавно перекрыли корабельный путь бревнами и цепью [42]. Рагнар заметил лишь бревна. Лавируя меж ними, он уперся рулевым веслом в цепь, и его снеккар повело к мели. Корабль Бьерна миновал цепь, однако сильно поцарапал днище о бревно. Остальные кормщики предпочли остановить свои суда поодаль, избегая участи головных судов. До рассвета воины Рагнара пытались снять снеккар с мели, однако он прочно сидел на спрятавшейся под водой каменной глыбе. Рагнар мог бросить головной корабль или ждать подъема воды. Весной такое случалось нередко. Он решил ждать. На драккаре Бьерна тоже мало кто спал. Харек и Латья поочередно ныряли в реку, выискивая ослабшую доску в днище. К утру слабина была найдена. Глубокая царапина расчертила бок корабля чуть ниже ватерлинии.

Пользуясь заминкой, Бьерн решил вытащить драккар на береговую отмель острова, завалить его на бок и заделать пробоину.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});