О светлом будущем мечтая (Сборник) - Сергей Власов

– Твердь.

– Вот видите, в древности люди были уверены, что Земля покоится на трех китах, где-то говорили – на трех слонах, а так как киты плавали в воде, то Землю называли твердью. Я не уверен, что это было имя собственное, но ведь оно совпадает с названием вашей планеты.

– Да, но на этом, к сожалению, совпадения заканчиваются. Вы рассказали о морях и океанах вашей планеты. Я же помню свою практически безводной. Немного озер, не слишком полноводные речушки – вот и все запасы воды, которые мы знали. Правда, мы не исследовали всю нашу планету, как это сделали вы, но все известное нам сильно отличается от ваших описаний. Мы не знали, что такое многоэтажные дома. Городом у нас назывались деревни, огороженные частоколом, а о такой технике, какую описываете вы, мы не то, что думать, даже мечтать не могли. Вообще мы мало времени могли уделять размышлениям, слишком много сил отнимала борьба за выживание.

– Но все это было в прошлом моей планеты! Во времена Сергия, насколько я помню, Русь завоевали степняки, и он верой в Бога и своей праведной жизнью добился того, что стал для людей большим авторитетом. К его слову прислушивались даже князья. Он благословил народ на освободительную борьбу против татар.

– Вот видите. Я не только верой никогда не отличался, но и татар-то у нас не было. Тяжело жить было. Урожая до весны практически никому не хватало. Объединить людей на совместный труд пытался, каюсь, было. Но ведь меня не послушали. Да и ни в какого бога я не верил. Вообще у нас на Тверди был не один бог. Все, что не могли объяснить, мы приписывали богам, причем разным. И плохие боги были, их боялись, и хорошие, им поклонялись. Только позже я узнал, что все это глупости. Много позже, когда попал на Землю. О такой жизни, как на Земле, мы не могли даже мечтать на нашей Тверди. Труд – мышление. Только побывав на Земле, я понял, насколько это верно. Не могу вот только мыслить так хорошо, как жители Земли, да и привычка к физическому труду покоя не дает, а то бы навсегда там остался. Я и на Тверди любил пешие походы. Все новое, все интересное, а на Земле вся жизнь – сплошной поход. Ну да ладно, я все о себе да о себе. Вы-то зачем стремитесь найти земляков? И вообще, к чему такое стремление вернуться в свой мир? Он ведь у вас такой неустроенный. От добра добра не ищут.

– Вернуться, чтобы попробовать изменить тот мир, сделать его похожим на этот. Там остались мои друзья, дети, они-то имеют право пожить по-человечески.

– Во-первых, один вы ничего не измените. Даже со всеми своими друзьями и родственниками, вы и сами это прекрасно понимаете. Во-вторых, зачем везти им готовые рецепты, когда вы и сами до конца не уверены, что они лучшие? В-третьих, зачем лишать людей возможности самим построить мир, который бы их удовлетворял? И в-четвертых. Зачем вам перестраивать тот мир по подобию этого, если есть этот мир, и ничего не надо перестраивать? Живите, улучшайте его, направьте свои силы в этом направлении. Разве я не прав?

– Правы, конечно, но ведь и здешние осваиватели переделывают миры. Так почему бы мне не переделать мой?

– Потому что твой мир – человеческий. Потому, что ты стремишься думать за всех людей твоей Земли. Потому, что осваиватели тоже сомневаются в правильности своей миссии, оттого и медлят.

– Да, вы правы, во всем правы. Вы такие глубокие сомнения заронили в мою душу, что я не нахожу в свою пользу никаких аргументов. Наверное, я должен остаться и развивать этот мир. Но, поверьте, так тяжело сживаться с потерей всего, что было, с потерей родных и друзей.

– Понимаю. Я и сам был в таком же положении. И до сих пор не смирился. Я не хочу изменять свой мир, как вы. Пусть все идет своим чередом. Но я хочу повидаться с родными. Я ищу тот мир, и буду искать возможность хотя бы увидеть своих близких. Я хочу знать, как они там без меня. И даже если не смогу ничем помочь, хотя бы сопереживать с ними будет для меня утешением.

– Да, согласен. Нужно жить, нужно искать, делать лучше. Как вы правы! Жить не прошлым, воспоминаниями и мечтаниями, а будущим. Создавать это будущее, стремиться к нему, мечтать о нем. Завтра мы с Исмиром будем путешествовать по осваиваемым мирам, послезавтра я вернусь на Землю и начну жить. Пожалуй, хватит искать прошлое. Спасибо вам. Вы словно разбудили меня. Вы правы, тысячу раз правы. Прощайте. Я еще не смирился, но я теперь многое знаю. А теперь мне надо о многом подумать.

Сергий кивнул и остался сидеть. Я направился прочь. Куда и зачем, я еще не знал. Я шел и думал: я живу, чтобы мыслить. И есть еще одна надежда. В первый день моего появления Двим упомянул еще об одном, задавшем тот же вопрос. Я тогда спросил о городе. Значит, где-то есть человек, видевший города. Может, он из моего мира? Тогда нам вместе будет легче его искать. Пусть я опять ошибаюсь, а я наверняка ошибаюсь, ведь Центральный непременно свел бы меня с тем человеком. Но я буду искать, буду надеяться. Надеждой жив человек.

Эпилог. И после смерти я живу

Я понял, теперь я понял! Да, это рай. Это мой рай. Это тот мир, о котором я мечтал. Я заслужил свой рай! Я буду жить в этом мире, в мире своей мечты, и буду мечтать. Я буду познавать и совершенствовать этот свой мир, пока он будет меня удовлетворять. Потом я, наверное, перейду в другой мир, в тот, о котором буду мечтать. Каждый достоин того, о чем мечтает. Надо только достойно жить. Если меня перестанет удовлетворять этот мир, если в связанных мирах я не найду того, что мне нужно, и если не смогу сделать здесь того, что хочу, я начну мечтать о другом мире. Так уж устроен человек. А когда кончится время пребывания в этом мире, я попаду в другой мир, мир моей мечты. А может, дело не во времени, может, время здесь не играет никакой роли. Может, тот мир будет не прекрасным будущим, о каком я мечтал в том мире, а диким прошлым, о котором я читал. Я ведь не знаю, о чем начну мечтать. Может, именно так мы живем, из мира в мир переходя.

07.04.2003, г. Томск

Игрушка

Глава 1. Ребенок

Она у меня, сколько я себя помню. Это маленький горячий шарик, вокруг которого крутятся еще более мелкие, и все они разные. К самому большому, который в центре, прикасаться нельзя, обожжешься, объяснила мама. Я, конечно, не послушался, но когда обжегся, больше не трогал. Из тех, что вращаются вокруг, самый маленький шарик с одной стороны холодный, а с другой горячий. Я его повернул так, чтобы холодная сторона всегда была холодной, а горячая – горячей. Второй шарик совсем другой. Он словно в пуху, весь переливается и играет. За ним очень интересно наблюдать с небольшого расстояния. Он сам себя подсвечивает изнутри яркими огоньками, и все время меняется. Внутри он малоинтересен, но снаружи просто прелесть. Третий – мой любимый, но о нем позже. Четвертый, красненький, был когда-то самым моим любимым, я играл с ним очень долго, и забросил, только немного повзрослев. Следующий за ним шарик я сломал. Папа говорил мне, что шарики трогать нельзя, но я ведь был маленьким, глупым и непослушным. Интересно ведь, почему они все время вертятся и не останавливаются? Я только попытался его остановить, хоть ненадолго, но он оказался таким хрупким. Взял и разлетелся на тысячи осколочков. Мне было его очень жалко, я даже плакал, но на этом эксперименты не закончил. Я решил, что только маленькие шарики хрупкие, и выбрал покрупнее. На этот раз я уже его не останавливал. Но мне почему-то показалось, что он слишком медленно вращается вокруг своей оси. Я его чуть-чуть раскрутил, как волчок, и он стал мигать быстрее. Но вот беда, он почему-то стал расплываться посередине. Я, конечно же, немедленно прекратил его раскручивать, и даже притормозил, но колечко вокруг него все равно осталось. И хотя оно было очень красивое, если смотреть издалека, мне все равно попало. Папа сказал, что я убийца, что эта игрушка – целый мир, она живая, а я убиваю этот мир, поступая необдуманно. Мне было очень страшно, и я даже сначала не поверил – думал, папа меня просто пугает. Но, рассмотрев получше, я убедился, что на третьей планете действительно есть что-то живое. Эти живые были такими разными. Одни все время были на месте и росли, другие двигались, третьи плавали. Я, конечно, захотел их рассмотреть, чуть-чуть повернул к свету, а они вдруг все упали, и больше не шевелились и не росли. Папа сказал, что они умерли. Это было так страшно, что я долго не подходил к игрушке. А когда все-таки подошел, то обрадовался. На моей третьей планете опять были живые. Она у меня молодец. Вот тогда я и полюбил ее, и стал возиться только с ней. Сначала я только наблюдал. Но все эти живые были такие глупенькие. Они только и делали, что нападали друг на друга и поедали друг друга. Кроме того, они размножались. Их становилось все больше и больше, но они не менялись. Я попробовал их немножко изменить. И хотя некоторые из них становились очень красивыми, ума у них не прибавлялось. Тогда я снова решился на эксперимент. Я взял двоих из тех, кто был меньше всего приспособлен к жизни, которым от всех доставалось. Мне их всегда было жалко. Отделил их от остальных и снова переделал. Я уже кое-что знал в это время. Конечно, не столько, сколько взрослые, но дать ум этим созданиям я все-таки сумел. Может, не такой совершенный, как у нас, но зато способный развиваться. Они продолжали оставаться такими, какими я их взял, но только внешне. Голое, почти безволосое тело, на руках и ногах по пять пальцев, но без достаточно крепких когтей. Зубы, способные перемалывать пищу, но не способные при необходимости защитить от хищника. Крепкая мускулатура, но не настолько, чтобы превосходить других. Некоторое время я наблюдал за ними отдельно, но вскоре снова опустил на шарик. О, как интересно было на них смотреть! У них не было ничего такого, что бы защищало от когтей и зубов, но зато как быстро они научились превосходить всех за счет ума! Они изобрели оружие, пока примитивное, но оно довольно значительно увеличило их мощь, по сравнению со всем окружающим. Научились защищаться от холода с помощью одежды, домов и огня. Научились сообща добывать себе пропитание и переделывать под себя окружающий мир. А как быстро они развивались! Иногда за ними просто невозможно было уследить. Эти существа и живут, и двигаются, и, как мне кажется, соображают гораздо быстрее нас. И хотя наши знания и возможности несравнимы, но их прогресс просто поражает своей скоростью. У этих существ есть одно очень интересное качество. Они выявляют свои недостатки, свои небольшие возможности, и многократно усиливают их за счет техники. Мы не знаем техники, она нам просто не нужна, ведь мы не материальны. Наши огромные возможности позволяют нам обходиться без нее. Но этим существам с третьей планеты без техники не обойтись. Очень часто их достижения просто великолепны, но иногда такой огромный вред несут, что просто диву даешься. Беда в том, что остановить их вовремя не в моих силах, не понимаю я в этой технике ничего. А когда результат уже налицо, зачастую бывает слишком поздно. Поначалу я пытался руководить ими, даже влиять на них, порой даже наказывал. Но мне всегда так их жалко, особенно когда они умирают, что я перестал явно вмешиваться, и только наблюдаю. Даже когда на моей третьей планетке начинается война, я не могу ничего сделать. А мне так жалко, когда эти живые убивают друг друга. На моей третьей планете теперь существует совсем новый разум, не такой, как у нас, и непохожий на тот, другой.