Люди и драконы - Джек Вэнс

Паук Эрвиса Карколо бешеным галопом летел по плато Сканз. Со всех сторон вздымались огромные скалы, высоко в небе багровело солнце. Сканзский кряж остался за спиной, впереди виднелись Бархский хребет, Шип и Северная Стена. Не обращая внимания на усталость Паука, Карколо что есть силы хлестал его плетью. Из-под лап низко опустившего голову скакуна летел серо-зеленый мох, на жаберных щелях пузырилась пена, но Эрвис вовсю погонял дракона. Ненависть застилала его мозг — ненависть к Породителям, к Джоазу Банбеку, Булыжнику, человечеству и всей его истории.

Неподалеку от Северной Стены Паук издал протяжный стон, зашатался и рухнул, раскинув лапы и вытянув шею. Раздраженный Карколо слез с загнанного скакуна и обернулся к пологим склонам Сканза, чтобы узнать, сколько подданных следуют за ним. Неторопливым галопом подъехал Баст Гивен и, бросив взгляд на лежащего Паука, посоветовал:

— Ослабьте подпругу, и он быстро придет в себя.

Карколо удивленно посмотрел на ментора, — ему показалось, что в голосе Гивена появились незнакомые нотки. Как бы то ни было, он нагнулся и расстегнул большую бронзовую пряжку на брюхе дракона. Спешившись, Баст Гивен помассировал затекшие ноги.

— Корабль Породителей садится в Долине Банбек.

Карколо мрачно кивнул.

— Я буду наблюдать за посадкой. — Он пнул своего Паука: — Ну, хватит, отдохнул! Вставай! Или ты хочешь, чтобы я тащился пешком?

Поскуливая, Паук с трудом поднялся на ноги. Эрвис собрался было вскочить в седло, но Баст Гивен крепко схватил его за локоть. Карколо гневно обернулся: какая наглость!

— Подтяните подпругу, — мягко сказал Гивен. — Не то снова кости переломаете.

Сдержав язвительное замечание, Карколо застегнул пряжку и, не слушая отчаянных воплей Паука, сел в седло. Спотыкаясь на каждом шагу, дракон поплелся дальше. Бархский Шип, отделяющий Бархский хребет от Северной Стены, возвышался над ними, словно нос белого корабля. Немного погодя Карколо остановился, оглядел местность, дергая себя за ус, потом посмотрел назад, на свое войско, растянувшееся по всему Сканзу, и повернул налево. Гивен молчал. Они обогнули Большую осыпь у горы Гетрон и по древнему руслу спустились к Банбекскому обрыву. Двигались они черепашьим шагом, но корабль Породителей летел еще медленнее: когда войско достигло Обрыва, он только-только начал опускаться в долину. Диски на носу и корме переливались яркими разноцветными огоньками.

— Ни души, — пробормотал Карколо. — Джоаз даже драконов увел в тоннели… Поди, места себе не находит от страха. — И, скривив губы, он произнес елейным голосом, подражая Банбеку: — «Эрвис Карколо! Мой дорогой друг! Есть только одна возможность спастись от вторжения — копать тоннели!» А я ему говорю: «Мы не Жрецы, чтобы жить под землей. Если хочешь, Джоаз Банбек, полезай в норы. А я человек старой закваски и сам себе рыть могилу не собираюсь».

В ответ Гивен лишь пожал плечами. Карколо продолжал:

— Породители вытащат его из любого тоннеля. Перекопают всю долину, если понадобится. Они мастера на такие фокусы.

Баст Гивен иронически усмехнулся:

— И у Джоаза в запасе найдется фокус-другой, как мы убедились на собственной шкуре.

— Если сегодня он возьмет в плен два десятка Породителей, я признаю его неглупым человеком, — фыркнул Карколо. Он подошел к самому краю Обрыва, нисколько не заботясь о том, что его превосходно видно из вражеского корабля. Гивен бесстрастно наблюдал за своим предводителем. — Ага! Посмотри-ка!

— Нет уж, увольте. Я слишком уважаю оружие Породителей.

Карколо сплюнул, но от края все-таки отошел.

— Там, на Дороге Кергана, драконы. Вот тебе и тоннели! — Он посмотрел на север и в отчаянии потряс кулаками. — Делать нечего, Джоаз ко мне на обрыв не полезет. Опять он улизнул… Разве что я спущусь в долину, найду его и прибью на месте.

— Разве что Породители схватят вас обоих и посадят в одну клетку, — в тон ему ответил Гивен.

— Тьфу!.. — И Карколо пошел прочь от обрыва.

10

Впервые устройство для наблюдения за долиной использовалось по назначению. Мысль об этом приборе появилась у Банбека давным-давно, когда он возился с несколькими старыми линзами, раздумывая, куда бы их приспособить. И однажды, во время торговли со Жрецами в пещере под горой Гетрон, Джоаз предложил им рассчитать и изготовить оптику для этого устройства. Старый слепой Жрец, ведущий торговлю, дал уклончивый ответ: при определенных условиях возможность создания такого прибора заслуживает внимания. Прошло три месяца. Джоаз и думать забыл о своем проекте, когда Жрец в торговой пещере поинтересовался, по-прежнему ли Банбек собирается установить наблюдательную систему. Если да, то оптику можно забрать немедленно. Обговорив условия натурального обмена, Джоаз вернулся к себе с четырьмя громоздкими ящиками. Он приказал высечь бойницы, установил в них линзы и удостоверился, что, затемнив кабинет, может держать под наблюдением всю долину.

Сейчас Джоаз следил за посадкой исполинского черного корабля.

В дальнем конце кабинета раздвинулись бордовые занавески, и появилась девушка-менестрель Фейд.

— Корабль смерти! — хрипло произнесла она, нервно комкая ткань. Глаза ее сияли, как два опала. — Он явился по наши души!..

Джоаз мельком глянул на нее и вновь повернулся к матовому экрану.

— Да, я его прекрасно вижу.

Фейд подбежала к нему, схватила за руки и повернула к себе лицом.

— Надо бежать! К Большой осыпи! Не ждать же, пока они схватят нас!..

— Беги. Никто тебя не держит.

Девушка невидяще посмотрела на него, а потом бросила мимолетный взгляд на экран. Черный корабль опускался со зловещей медлительностью, носовые и кормовые диски мерцали перламутром. Фейд облизнула бескровные губы.

— Разве тебе не страшно?

Джоаз едва заметно улыбнулся:

— Какой смысл бежать? Следопыты проворнее Убийц и свирепее Злыдней. Они могут почуять тебя аж за милю и вытащить из самой середины осыпи.

Содрогнувшись от страха, Фейд прошептала:

— Живой я им не дамся. Они не возьмут меня живой…

Джоаз неожиданно выругался.

— Ну ты посмотри, куда они садятся! Это же наши лучшие плантации беллегарда!

— Какая теперь разница?..

— Разница?! Мы что, голодать должны из-за них?

Фейд взглянула на него, совершенно сбитая с толку, потом медленно опустилась на колени и стала выполнять ритуальные пассы теургического культа: руки медленно поднимались, пока тыльная сторона ладоней не касалась ушей; одновременно следовало высунуть кончик языка, а неподвижный взгляд устремить в бесконечность. Джоаз не обращал внимания на девушку до тех пор, пока она не начала хныкать и горестно вздыхать. Тогда полой своего жакета он прикрыл ее лицо, похожее на ритуальную маску, и прикрикнул:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});