Тарзан и золотой лев - Эдгар Берроуз

Сразу же после того, как относительную тишину леса нарушил страшный крик, Тарзан заметил, какое действие он произвел на обитателей поселка. Все сразу же вскочили на ноги, женщины и дети попрятались за стволами деревьев или же взобрались по веревкам в свои хижины, мужчины пошли к воротам, ведущим в селение.

Перед воротами горилла остановилась и снова подала голос, но на сей раз из ее горла послышалось не звериное рычание, а членораздельная речь…

IX. РАЗЯЩИЙ УДАР

Когда огромная человекоподобная обезьяна, вошла в селение, воины закрыли ворота и почтительно отступили назад. Горилла прошла в центр деревни, остановилась и огляделась вокруг.

– Где самки и дети? – спросила она отрывисто. – Позовите их.

Женщины и дети, безусловно, слышали ее слова, но никто не покинул своих убежищ. Воины переминались с ноги на ногу, раздираемые противоречивыми чувствами: с одной стороны, они боялись ослушаться приказа, с другой, – не хотели его выполнять.

– Позовите их, – повторила горилла, – или приведите сюда.

Наконец, один воин набрался храбрости и выступил вперед.

– Наша деревня уже отдавала одну женщину, – сказал он. – Теперь очередь за другими.

– Молчать! – рявкнула обезьяна угрожающе. – Ты слишком много берешь на себя, гомангани, вступая с болгани в пререкания. Моими устами говорит сам Нума-император. Выполняй приказ или умрешь.

Чернокожий повернулся, позвал женщин и детей, но никто не откликнулся.

Болгани сделал нетерпеливый жест.

– Иди и приведи их!

Воины, съежившись от страха, медленно двинулись через поселок к местам, где прятались женщины и дети. Вскоре они стали возвращаться, таща их за собой – кого за руки, а кого и за волосы. Хотя они и не хотели отдавать их, но не проявляли никаких признаков сострадания или привязанности. Причину такой бесчувственности Тарзан понял, когда заговорил чернокожий воин.

– Великий болгани, – сказал тот, обратившись к горилле. – Если Нума-император заберет их, то для оставшихся воинов не хватит женщин, значит, будет мало детей, и очень скоро от нас никого не останется.

– Ну так что с того? – зарычала горилла. – Вас и так слишком много на этой земле. Гомангани и созданы, чтобы служить Нуме-императору и его преданным болгани.

Говоря это, горилла осматривала женщин, похлопывала их по бедрам и спинам, ощупывала груди. Вскоре она подошла к молодой женщине с ребенком на руках.

– Вот эта подойдет, – сказала горилла и, выхватив ребенка, бросила его под забор. Ребенок упал на землю и жалобно застонал. Женщина кинулась к нему, но болгани задержал ее своей огромной лапой и швырнул на землю. В этот миг из густой листвы над ними раздался свирепый и ужасный крик вызова на битву обезьяны-самца. Чернокожие в страхе задрали вверх головы, болгани тоже подняла перекошенную от злобы морду, пытаясь разглядеть того, кто посмел бросить ей вызов. На ветке раскачивалось существо, какого никто из них до этого не видел – белый человек, тармангани, с безволосой гладкой кожей, как у Гисты-змеи.

Несколько секунд все как зачарованные рассматривали незнакомца. Тарзан спустился на нижнюю ветку и оказался на уровне груди болгани. В его руке блеснул кинжал, и с быстротой молнии он вонзил лезвие прямо в сердце ужасной гориллы. Вскрикнув от боли и ярости, она упала на землю и после нескольких конвульсивных движений затихла навсегда.

Человек-обезьяна не питал особой любви к гомангани, но его английское воспитание не позволяло оставаться безучастным, когда обижали слабого. Кроме того, болгани были его извечными врагами, и первая его схватка в жизни еще в далеком детстве, и первая победа была одержана именно над болгани.

Бедные чернокожие стояли, словно пораженные громом. Тарзан спрыгнул на землю и оказался среди них. В страхе они отпрянули назад, но при этом угрожающе подняли копья.

– Я друг, – сказал он. – Я – Тарзан из племени обезьян. Опустите ваши копья.

Тарзан вытащил из тела болгани свой кинжал и, указав на труп, спросил:

– Что это за существо, которое приходит в вашу деревню, убивает ваших детей и уносит ваших самок? Почему вы не осмеливались пронзить его вашими копьями?

– Это один из великих болгани, – ответил чернокожий воин, который разговаривал с гориллой и, вероятно, являлся вождем племени. – Он – один из приближенных Нумы-императора, и когда Нума узнает, что его убили в нашей деревне, нас тоже всех убьют за то, что сделали вы.

– Кто такой Нума? – спросил человек-обезьяна, для которого слово «нума» на языке великих обезьян означало лишь «лев».

– Нума – это Нума, – ответил вождь. – Он император и живет со своими болгани в хижине блестящих камней!

Все-таки лексический запас языка великих обезьян был весьма скуден, и Тарзану пришлось догадываться, что хотел этим сказать чернокожий. Вероятно, Нума было именем, которое принял один из вождей болгани, а титул «император» указывал на его превосходство над другими вождями. «Хижина» могла означать дворец, а «блестящие камни» могли оказаться бриллиантами, судя по украшениям гориллы.

Когда болгани упал на землю, несчастная мать бросилась к ребенку и схватила его на руки, пытаясь успокоить. Тарзан подошел к ним, желая осмотреть бедное дитя. Вначале мать не давала его и угрожающе скалила клыки, словно дикий зверь, но вскоре и до нее дошло, что этот человек спас ее саму от болгани и хочет помочь ее сыну. К счастью, никаких серьезных повреждений Тарзан не обнаружил, ребенок плакал скорее от испуга. Осмотрев малыша, Тарзан снова обернулся к воинам, которые возбужденно о чем-то переговаривались в нескольких шагах от него. При приближении человека-обезьяны они обступили его полукругом.

– Придут болгани и всех нас убьют, – сказал один, – когда узнают, что произошло в нашей деревне. Мы должны отдать им человека, убившего болгани.

Поэтому, тармангани, ты пойдешь с нами в хижину блестящих камней, мы передадим тебя болгани, а там, может, Нума-император и простит тебя.

Человек-обезьяна улыбнулся. За кого они его принимали? Неужели они подумали, что он согласится пойти с ними, чтобы оказаться в руках мстительных болгани? Он сознавал степень риска, но он был великим тармангани и понимал, что в любой момент сможет уйти, если они попытаются задержать его силой. Не раз в своей жизни он сталкивался с дикими племенами и точно знал, чего от них можно ожидать, однако Тарзан хотел установить дружеские отношения с этими людьми. Они могли пригодиться ему в этих диких краях.

– Подождите, – сказал он. – Разве вы предали бы друга, который пришел к вам, чтобы защитить вас от врага?

– Но мы же не собираемся убивать тебя, тармангани. Только отведем к болгани и к Нуме-императору.