Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом - Карр Джон Диксон

Друзья доктора и госпожи Конан Дойл знали, что они вернулись из Вены в конце марта 1891 года после того, как доктор посещал лекции по глазным болезням и нанес визит Лэндхолту в Париже. Вместе с ребенком и госпожой Хокинс они поселились в Лондоне в доме номер 23 на Монтегю-Плейс, Расселл-сквер. На Девоншир-Плейс доктор Конан Дойл в числе других известных врачей начал работать глазным специалистом. Ни один пациент пока не позвонил в его дверь.

После болезни гриппом, от которой чуть не умер, он после долгих сомнений и колебаний принял решение отказаться от медицины и жить только литературным трудом. В июне он нашел в Южном Норвуде большой остроконечный дом из красного кирпича, где мог содержать не только свою собственную семью, но и сестер.

Были основательные причины верить в возможность успеха.

Рыжебородый господин Джордж Ньюнес, который сколотил состояние на издании «Тит-Битса», недавно начал выпускать журнал под названием «Странд». Господин Ньюнес был тем самым редактором «Тит-Битса» («Поднимай ставки на пари; бросаю тебе вызов!»), которому Конан Дойл уже бросал вызов в 1884 году.

Помнил об этом Конан Дойл или нет, нигде найти не удалось. Но теперь уже стадо историей то, как молодой доктор через своего очень способного литературного агента А.П. Уотта послал в «Странд» рассказ под названием «Скандал в Богемии». С тех пор мы можем изучать жизнь Шерлока Холмса — с новыми данными — по письмам создателя этого образа.

Принято считать, что он планировал двенадцать рассказов, те самые двенадцать, которые вошли потом в сборник «Приключения Шерлока Холмса». Но у него в голове не было такого большого проекта. Между началом апреля и началом августа 1891 года он отослал шесть рассказов. И эти шесть рассказов было все, что он намеревался написать. Но исполняющим обязанности редактора «Странда», работавшим под бдительным оком Ньюнеса, был Гринхоу Смит, человек проницательный, в очках и с густыми усами. Гринхоу Смит платил новому автору в среднем по 35 фунтов стерлингов за каждый рассказ за вычетом гонорара агенту. Такие деньги плюс сбережения — и его романы обеспечивали достаточно надежное положение в банке. Когда в июльском номере «Странда» был напечатан «Скандал в Богемии» и еще до наступления осени взлетела популярность Холмса, редактор попросил быстро написать еще несколько рассказов, но Конан Дойл отказался.

Потому что у него были дела поинтересней.

Прежде всего он наслаждался своим новым домом по адресу: Южный Норвуд, Теннисон-роуд, 12. С покрашенными в белый цвет оконными рамами на фоне темно-красного кирпича, с балконом, нависавшим над входной дверью, с обнесенным оградой садом дом стоял в полусельской местности, где можно было дышать воздухом отдаленных холмов Суррей-Хиллз. Неподалеку вырисовывались очертания «Кристал-Пэлас». В глубине находился сад, в котором могла играть Мэри Луиза. На будущий год он решил соорудить теннисный корт. Всегда увлекавшийся всякими новыми штуковинами, он приобрел трехколесный велосипед для двоих; в его воображении представлялись он и Туи, раскатывающие по сельской местности и проезжающие в день по тридцать миль.

Теперь, отбросив в сторону сюртук и обходительные профессиональные манеры, он мог глубоко вздохнуть полной грудью. Он был свободным человеком.

Самым главным сейчас был вопрос о серьезной литературной работе. «Белый отряд», все еще по частям печатавшийся в «Корнхилле», будет полностью издан в конце года. Он знал, он чувствовал всем нутром, что роман будет пользоваться успехом. И уже почти год в его голове зрел план нового исторического полотна. Он должен был частично основываться на мемуарах двора Людовика XIV и частично на работах американского историка Паркмэна. Со двора Великого Монарха действие должно переноситься через Атлантику, в темные канадские леса, по которым эхом разносятся боевые кличи ирокезов. Героями романа должны были стать гугеноты, французские пуритане. В действие, относящееся, скажем, к 1865 году, можно было бы опять ввести Мику Кларка и Десимуса Саксона. Он мог бы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тем временем редактор «Странд мэгэзин» все больше паниковал.

Большинство из шести рассказов о Холмсе было уже использовано. Уже сейчас, в октябре, надо что-то делать, чтобы продолжать публикацию этой серии в 1892 году. Хвалу Шерлоку Холмсу пели даже читательницы, не говоря уж о пожилых джентльменах в клубах.

«Странд», — писал Конан Дойл Мадам 14 октября 1891 года, — просто умоляет меня продолжать Холмса. Прилагаю их последнее письмо».

Здесь он начал колебаться. В конце концов, ему хорошо платят за эти рассказы. С другой стороны, он уже почти был готов к тому, чтобы начать работу над франко-канадской книгой с условным предварительным названием «Изгнанники». Написать полдюжины рассказов о Холмсе означало бы отложить все то, чем ему действительно хотелось заниматься, а его такая отсрочка раздражала. Может быть, запросить у «Странда» такую высокую цену, настолько невероятно вздутую, чтобы тем или иным способом решить этот вопрос?

«Итак, — продолжал он в письме Мадам, — ближайшей почтой я отправлю им письмо о том, что, если они предложат мне по 50 фунтов стерлингов за рассказ, независимо от его объема (курсив его собственный. —Д. К.), я могу склониться к тому, чтобы обдумать свой отказ. Это будет звучать довольно властно, не правда ли?»

Сочли они это властным или нет, из записей определить не представляется возможным. Однако очередной почтой прилетело письмо, в котором выражалось согласие на все его условия. «И, пожалуйста, сообщите, когда можно будет получить экземпляр рассказа, поскольку это дело срочное».

«Я зашел к своему другу Шерлоку Холмсу на второе утро после Рождества с намерением передать ему рождественские и новогодние поздравления. Он отдыхал, сидя на диване в халате пурпурного цвета…»

Так начинался седьмой приключенческий рассказ. Автор прикрыл глаза, стараясь уловить мысли Холмса. Осенние ветры гнали опавшие листья по пустынной дороге Южного Норвуда. «Дом наш опять трясется, и я подумал, что что-то не в порядке с окнами». Он приучил себя работать по утрам с восьми до полудня, а по вечерам свет в его кабинете, слева от входной двери, горел с пяти до восьми.

«За прошедшую неделю, — писал он в конце октября, — я создал два из новых рассказов о Шерлоке Холмсе — «Голубой карбункул» и «Пеструю ленту». Последняя — это триллер. Подходит к концу девятый, так что у меня не должно быть больших проблем с остальными».

При всем шуме вокруг него у Холмса не было более преданной поклонницы, чем Мадам. Ей он посылал оттиски каждого романа и рассказа с тех пор, как начал писать; он глубоко и искренне ценил ее критические замечания. Мадам, которая сама с удовольствием придумывала сюжеты, сейчас поделилась с ним идеей рассказа о Холмсе. Речь должна идти о девушке с прекрасными золотистыми волосами; ее похитили, остригли волосы и в злодейских целях заставили олицетворять какую-то другую девушку.

«Я не вижу, каким образом можно описать этот эпизод с золотистыми волосами, — признался он. — Но если и тебе в голову придет что-то свеженькое, дай мне знать».

Стояла отвратительная мокрая погода, из-за которой вся семья сидела дома, а он продолжал свою работу. И ноября он мог сообщить Мадам, что закончил «Знатного холостяка», «Палец инженера» и «Берилловую диадему» — все, за исключением одного, рассказы, которые обещал написать. Он выражал уверенность в том, что рассказы отвечают высоким требованиям и что, когда все двенадцать будут собраны вместе, получится своего рода неплохая книга.

«Я думаю, — добавлял он мимоходом, — убить Холмса в последнем рассказе и завязать с ним раз и навсегда. Он отвлекает меня от более важного».

Мысль убить Шерлока Холмса, которая впервые пришла ему в голову еще до конца 1891 года, повергла Мадам в ужас. «Ты не посмеешь! — неистовствовала она. — Ты не можешь этого сделать! Ты не должен!»

Обеспокоенный и полный нерешительности, он спросил, что же ему делать. Она ответила так резко, как будто он опять был десятилетним мальчиком, заявив, что он должен воспользоваться ее идеей о девушке с золотистыми волосами.