Начало России - Валерий Шамбаров

Переняли и татарскую науку боя. Давно разучились биться правильным строем, привыкли схватываться с врагом налегке, отдельными отрядами. У многих ополченцев не было ни доспехов, ни копий – по-татарски, лук да аркан. На москвичей посыпались стрелы, с гиканьем ринулась масса конницы – выхватить петлями из седел, порушить ряды, захлестнуть с разных сторон… Но Боброк на родной Волыни неоднократно сражался с ордынцами, знал, каким образом побеждают их литовцы. Стянул небольшую рать в тугой кулак, стрелы одождили сомкнутые щиты. Витязи ощетинились копьями, железный строй отшвырнул рязанцев, вклинился в рыхлые толпы, и пошла работа мечами. Секли с плеча, расчищая кровавые улицы в беспорядочной толчее противников.

Рязанцы рассыпались кто куда, уносились прятаться. Этому их тоже жизнь научила. На ветхие укрепления своей столицы Олег не полагался, скрылся в лесной глухомани. Рязань сдалась без боя. А московский великий князь и его правительство рассудили: соседу недостаточно полученной трепки. За коварную выходку надо наказать посуровее. Обратились к родственнику Олега Владимиру Пронскому. Он не забыл, как его отца прикончил отец Олега, как свергли с рязанского престола его брата Ярослава. Согласился княжить в Рязани, а за это признал покровительство Дмитрия Ивановича.

В Москву возвращались победители. Всех одолели, Михаила, Олега. А Владимиру Андреевичу, прогнавшему крестоносцев от Изборска, как раз привезли золотоволосую литовскую невесту. Св. Алексий окрестил ее, нарек Еленой. Свадьбу играли веселую. Пожаловали в гости новые родственники, литовские князья. На пирах сидел и сын Михаила Тверского Иван – его поселили со всеми удобствами, у митрополита, пока отец не удосужится договориться о мире и долгах. Всем радостно, все устраивалось наилучшим образом. Литовцы и русские поднимали чаши за здоровье друг друга, Рязань стала союзницей, Тверь притихла…

Нет, не тут-то было. Розовые мечты поманили, подурманили и тут же оборвались. Для Ольгерда договоры не значили ровным счетом ничего. Дочку замуж выдал? Ну и что? У него было много дочерей. Пусть будет счастлива и пусть повезет ее мужу – не нарваться на литовский меч. Куда более важные вести приходили из Орды. Ее возрождение продержалось лишь два года. Владычество Мамая раздражало остальных эмиров и мурз. Почему он, почему не они? По степям рыскали сторонники перебитых ханов, недорезанные царевичи. Точили сабли синеордынцы – уж больно лакомую добычу привозили с Волги их уцелевшие друзья. А вслед за ними богатствами Сарая заинтересовалась третья татарская Орда – Белая, сибирская.

В 1372 г. замятия возобновилась. По степям покатилась такая резня, что Золотая Орда развалилась на семь частей. В каждой – свои ханы, рубились все против всех. Мамаю удалось спасти жизнь, ядро воинов. Но из Сарая отступил, кое-как удержал лишь прежние владения, между Волгой и Днепром. Что ж, Ольгерд сделал вывод: Мамаю стало не до русских. С другой стороны, Михаил Тверской получил достаточный урок, опять лебезил перед литовцами. Имело смысл вернуться к старым планам. А что договор с москвичами заключили, на свадьбе пировали – так это же чудесно! Враги успокоились, не ждут… Правда, литовский государь решил соблюсти хотя бы видимость приличий. Не возглавил войско самолично. Послал по секрету распоряжения брату Куйстуту, сыновьям, племяннику Витовту. Вроде как они без Ольгерда, по собственной инициативе вздумали пошалить.

Литовские князья только что гуляли в Москве, выдавали цветистые здравицы, а уже через пару месяцев прискакали в Тверь с отборными отрядами. Соединились с ратниками Михаила. Он настолько воспылал новыми надеждами, что даже о сыне не задумался. Да и не слишком беспокоился о нем. Зная св. Алексия и Дмитрия Ивановича, не опасался за судьбу юноши – что бы ни натворил отец, на невиновном они не отыграются. А натворить князь намеревался немало. Наступила весенняя распутица, поплыли снега, в эту пору не то что воевать, а вообще старались никуда не ездить. Но как раз в распутицу литовцы и тверичи скрытно проскользнули по бездорожью. Обнаружились возле Переславля-Залесского! Появились настолько внезапно, что захватили бояр и боярынь, приехавших в свои села, забирали крестьян прямо в избах, на полях.

Вдосталь пограбили, сожгли посады Переславля и повернули назад, пока из Москвы не выслали войско. На обратном пути подступили к Дмитрову, точно так же разорили окрестности, а с города содрали солидный выкуп за то, что не подожгут его. Угоняя огромный полон, налетели еще и на Кашин. Он входил в Тверское княжество, но кашинских князей Михаил по-прежнему ненавидел за симпатии к Москве. Покарал их жестоко, город погромил дотла. Решил расквитаться и с новородцами, захватил у них богатый Торжок, посадил там своих наместников.

Новгород вскипел от возмущения. Ударили в вечевой колокол, вооружались. Воевода Александр Обакунович, герой походов в Сибирь и вожак лихих ушкуйников, двинулся отбивать город. Тверичи не ожидали, что новгородцы появятся так быстро, разместились вольготно, чиновники и воины Михаила вознаграждали себя как могли, обчищали дома, бесчестили жителей. Ополченцы Александра Обакуновича свалились как снег на голову, ворвались в Торжок. Горожане с удовольствием подсобили им, часть тверских людей «избиша», кому посчастливилось уцелеть, выгнали в три шеи и передали их князю, чтобы впредь не совался.

Разумеется, доложили Дмитрию Ивановичу. Но Михаил Тверской, бросив ему дерзкий вызов, на этот раз не удирал за границу. В вылазках на московские и новгородские земли он сформировал собственный полк, а литовцы помогли обучить его, выделили умелых командиров, конный отряд. Михаил подоспел к Торжку раньше, чем великий князь. Александр

Обакунович рассудил по-своему. Стены Торжка, обгоревшие после прошлых осад, представлялись не слишком внушительным укрытием. Впрочем, торчать за стенами, высматривать, когда же Москва придет на выручку, казалось скучным. Удальцы-новгородцы привыкли иначе – шарахнуть во всю молодецкую силушку, разойдись плечо, размахнись рука, и кто выдержит бешеный напор? К ним присоединились жители Торжка, их было больше, чем врагов…

31 мая 1372 г. они вышли в поле, с дружным кличем устремились вперед. Но Михаил Тверской и его литовские инструкторы действовали хладнокровно. Собрали в кулак лучшие бронированные дружины и нацелили удар прямо туда, где неслись в атаку, распялив в крике рты, новгородские воеводы. Смяли, Александр Обакунович рухнул под копыта коней, его нестройная рать сразу потеряла порыв, стала разваливаться. Тверичам только этого и надо было, нажали по всему фронту, и защитники побежали. А Михаил заметил, что ветер дует им в спину, велел поджигать город. Занялось с треском, пламя потекло волной по высохшим бревнам домов, заборов, сараев. Вопили люди, надрывалась погибающая скотина.

Толпы бежали к речке Тверце, давили друг друга, тонули. Другие выскакивали навстречу победителям, напарывались на мечи и копья, кидались обратно в огонь. Потом ратники Михаила опомнились, что пленные денег стоят. Стали хватать мечущихся, обезумевших, вытаскивать залезших в речку. Опьянев от вседозволенности, измывались. Кто-то придумал раздевать всех женщин донага. С хохотом сдирали с ошалевших баб сарафаны, рубахи. Попались монахини, но и их заголяли. Под улюлюканье жались в кучах пленных голые матери с младенцами, голые бабки с голыми внучками, а у них на глазах возбужденное воинство распластывало на земле орущих от страха и стыда девок. Некоторые тверичи охотились за более ценными трофеями. Пожар пощадил каменные храмы, но их забили сотни трупов людей, задохнувшихся от дыма. Не без труда расчищали проходы в мертвых телах, срывали ризы, оклады икон. Это были русские – и тешились над русскими…

Трагедия Торжка стала самым позорным пятном Литовщины. Но московский государь повел себя не так, как от него ждали. Ждали и пострадавшие и… враги. Михаил намеренно задирал, выманивал полки Дмитрия Ивановича из каменного Кремля. А Ольгерд караулил. Осерчает молодой великий князь, выйдут москвичи покарать Тверь, тут и накроют их литовцы. Не вышли, раскусили ловушку. Дмитрий эмоциям не поддался, воеводы у него подобрались далеко не худшие, а на границах не дремала разведка.

Обман не удался, но Ольгерд отбросил маски миролюбия. Он готовился к решающей схватке, а найти повод было не сложно. Очень некстати умер его митрополит Роман, и властитель Литвы, выпрашивая в Константинополе замену, вывалил перед византийцами массу обвинений в адрес Москвы. Писал, что святитель Алексий ходит подручным у Дмитрия, а литовскую паству совсем забросил. Жаловался и на Дмитрия – дескать, разбойничает, отнял у Литвы Ржев, Великие Луки, Березуйск, Мценск. Все эти города Ольгерд без зазрения совести уже считал своими.

На некоторое время после гибели Торжка установилось затишье. Литовский государь понимал – москвичи настороже. Хотел, чтобы они успокоились, расслабились. Третий поход на Русь он отложил на целый год. Как обычно, соблюдал строжайшую тайну. Летом 1373 г. разослал приказы сыновьям, вассалам – поднимать воинов. Куда? Пока к местам сбора, а цель он объявит позже. Маршрут Ольгерд наметил похитрее, выскочить на Москву не с запада, а с юга. Прошел лесными тропами между притоками Оки, Пахрой и Угрой. Под Калугой присоединился Михаил Тверской.