Неделя для двоих - Кейт Крамбл

был убедителен. Его речь, словно вызубренная наизусть слетала с уст и попадала в самое сердце. Мне вдруг стало ясно, что я должна сделать то, о чем он так пылко говорил. И пусть, в эту минуту я не до конца понимала того, почему Антон просит меня об этом, но именно в его словах было мое спасение.

— Пообещай, что сделаешь то, о чем я тебе только что говорил. Пообещай, прошу!

— Обещаю!

И без просьбы Антона, я бы попыталась хоть частично выполнить то, о чем он говорил, но сейчас, дав ему обещание, я понимала, что не смогу от него отступиться.

— Прекрасно. А теперь, давай ужинать. Я дико голоден.

Ну вот, он опять проделал все так, как и прежде. Распылялся в пламенной речи, получил от меня обещание и сел напротив. А я-то дурочка все еще рассчитывала на поцелуй. Как можно было вновь упустить идеальный для этого момент? Я вдруг вспомнила слова Антона прошлым вечером у лифта, и пыталась понять, что он имел ввиду, когда говорил о том, что хочет меня поцеловать, но таким образом поступит против собственной совести? В чем же была истинная причина? В чем его загадка, или быть может тайна, в которую он никак не хочет меня посвящать?

Если бы Антон только знал, каким родным он стал для меня за эти пять дней. Сколько невероятного тепла я испытывала к нему. Как я привыкла к нашим беседам, завтракам, обедам и ужинам. И с его стороны я чувствовала то же самое, но он словно намеренно себя сдерживал в проявлении своих чувств. Почему с одной стороны он так мил, нежен и заботлив, а с другой, продолжает держать дистанцию? Чего он так сильно боится?

«Ах, Антон, Антон, если бы только знал, сколько у меня накопилось к тебе вопросов», — думала я и продолжала молча есть ужин.

— Чем хочешь заняться сегодня вечером?

— Я как-то и не думала об этом, к тому же, на улице солнце уже село.

— А что нам солнце? Думаешь без него никак?

Игривое настроение Антона умиляло и помогало забыть о количестве вопросов в его адрес.

— Если у тебя нет никаких планов, можно я вновь возьму на себя смелость и ответственность за развлекательную программу этого вечера?

— Смело! — коротко ответила я, и была уже в предвкушении того, что могло прийти в голову такого непредсказуемого парня.

Мы поужинали и спустились на первый этаж.

— Расскажешь, куда мы идем? — с любопытством интересовалась я.

— Конечно же нет! Это сюрприз.

Антон шел, слегка приплясывая в такт раздающейся из колонок турецкой мелодии. Я лишь наблюдала за ним и улыбалась. Какой же все-таки он невероятный. Жизнерадостный, проявляет интерес ко всему, что его окружает, и сам в свою очередь, окружает себя только теми и тем, что ему нравится.

Уже на улице, Антон взял меня за руку и все так же приплясывая потащил за собой. Я попыталась изобразить нечто подобное его танцу, но признаюсь, до этого момента ни разу ничего подобного не танцевала. Антон кружил меня и сам кружился вокруг. Музыка сменилась в тот момент, когда Антон был позади меня, а я во всю увлеченная необычной мелодией и не заметила, как он подошел и обнял меня со спины, продолжая двигаться в такт медленной композиции.

Меня слегка передернуло. Я чувствовала его дыхание прямо на уровне своего уха. Левая рука Антона была на моем животе, правой, он поднял мою правую руку вверх и медленно скользил своей ладонью вниз, прямо к моей талии. После этого я оказалась полностью в его руках. Он задавал ритм танцу.

— Ты чудо! — прошептал он мне на ухо и обернул к себе лицом, все так же нежно придерживая меня за талию.

Я увидела странным образом суженные глаза Антона, пронизывающие меня своим пристальным взглядом. Сейчас мое чутье меня не подвело. Тот самый, идеальный момент, вразрез всем опасениям Антона настал. Он притянул меня к себе и поцеловал. На сердце отлегло. Мои догадки себя оправдали: Антон целовался безупречно. Ах, как бы я хотела, чтоб не было конца этому поцелую. Но, к сожалению, в эту минуту я еще не знала, что наш невероятный поцелуй, останется единственным и незабываемым на всю оставшуюся жизнь.

— Пойдем! — резко переключился Антон, словно вновь хотел от чего-то сбежать.

Мы подбежали к воде, где слегка прохладные морские волны то и дело вырывались на берег. Антон торопливо принялся снимать с себя обувь и брюки, затем одним махом стянул с себя хлопковую рубашку.

— Ты чего стоишь? Раздевайся скорее! — командовал он, находясь по пояс в воде.

— Я не взяла купальник, — скорчила я лицо, продолжая стоять на берегу, одновременно желая войти в воду.

— Хочешь сказать, что эта мелочь тебя остановит?

Антон профессионально меня провоцировал, после чего, подойдя ближе к берегу начал плескаться водой.

— Ну все, все, хватит, иду я, иду, — наконец сдалась я, и сняв обувь и платье оказалась в нижнем белье.

Мне было слегка неловко, но отсутствие дневного света помогло расслабиться, и я смело вошла в воду.

Поздний вечер, невероятной красоты закат, море и любимый человек рядом. Я не понимала, за что мне такое счастье, что накрывало с головой. Могла ли я предположить, что отдых, который начался с измены бывшего парня, обернется новыми отношениями, в зарождении которых теперь я нисколечко не сомневалась.

— Как вода? — все так же игриво спрашивал Антон.

— Хорошо, что уговорил меня войти в воду. Никогда еще не купалась в море в столь поздний час.

— Ты серьезно? Послушай, я не утверждаю, что все в этой жизни необходимо попробовать, но есть вещи, которые на самом деле того стоят. Помнишь, про рамки? Сотри их, оставив в собственной жизни место лишь самому лучшему.

Я словно губка впитывала все, что говорил Антон. Где-то в глубине своего сознания я это и сама прекрасно понимала, но до встречи с ним не знала, насколько мне это действительно необходимо.

Мы резвились словно малые дети. Антон нырял под воду, я гадала, в каком направлении он поплыл и каждый раз, когда под водой он касался моих ног, вздрагивала от неожиданности. Затем мы брызгали друг друга водой, и смеялись во все горло.

В эти минуты я была счастлива так, как никогда в своей жизни. Мне не верилось, что совершенно чужой человек, с кучей загадок внутри, и не известно с какими мыслями в голове, абсолютно непредсказуемый и полная моя противоположность, может мне не только понравится, а я втрескаюсь в