В стране мифов - Феликс Арский

Человек, чье имя носит целый полуостров, вообще-то говоря, не заслужил такой чести. Ему просто повезло — дважды боги уберегли его от гибели и забвения. Звали его Пелопс, и он пал жертвой собственного отца — Тантала. Богач, не знавший огорчений и тревог, всегда веселый и беззаботный, Тантал, поразмыслив, пришел к выводу, что он ничуть не уступает богам, которые к тому же благоволили к нему и нередко приглашали его пировать на Олимп (чего не разрешалось ни одному смертному). Оттуда он уносил пищу богов — нектар и амброзию, чтобы поделиться со своими земными друзьями.

Зевс в нем души не чаял и однажды, расчувствовавшись, предложил исполнить любую его просьбу. Тантал высокомерно ответил, что ему ничего не нужно, ибо его жребий прекрасней даже, чем жребий богов.

Громовержец снес это оскорбление. Стерпел он и нарушение клятвы, однажды данной Танталом. Разгневался он лишь тогда, когда затронут был его авторитет всезнающего бога. Дело в том, что Тантал усомнился, действительно ли боги настолько всеведущи, что их нельзя обмануть. И, пригласив их на пир, подал им мясное блюдо, приготовленное из тела убитого сына Пелопса.

Боги, конечно, разгадали этот секрет. Лишь Деметра, скорбевшая о пропавшей дочери, ничего не замечая вокруг, съела плечо юноши. Разгневанный Зевс приказал воскресить Пелопса, и Гефест изготовил ему плечо из слоновой кости.

А Тантала низвергли в подземное царство, где он обречен был испытывать страшные «танталовы» муки: изнемогая от жажды и голода, он стоит по горло в воде, над его головой склоняются сочные плоды, почти касаясь его волос. Но стоит ему наклониться к воде, как она отступает от него, едва протянет он руки к ветвям, и ветер относит их в сторону.

А в довершение всего над ним нависает скала, готовая ежеминутно рухнуть и раздавить его.

Второй раз Пелопсу грозила неминуемая гибель от царя Эномая, к чьей дочери он посватался. Не было в Греции более искусного возничего, чем Эномай, и коней, более стремительных, чем у него. И каждого жениха царь вызывал на состязание, которое кончалось гибелью смельчака, посягнувшего на руку его дочери. (Эномаю было предсказано, что его погубит тот, за кого она выйдет замуж.)

Но Пелопсу все же удалось перехитрить царя и одержать победу. А полуостров получил в честь его название Пелопоннес.

СЛАВА, ПРИТЯНУТАЯ ЗА ВОЛОСЫ

Если верить библии, красавица Далила погубила богатыря Самсона, лишив его пышной шевелюры. Остриженный герой вместе с волосами утратил свою силу и был ослеплен врагами. Вряд ли Далила задумывалась над проблемами бессмертия, однако потомки не забывали ее: в их глазах она навеки стала символом женского коварства. Сомнительная — но все-таки слава.

Тем более обидно должно было быть египетской царице III века до нашей эры Беренике. Проводив своего супруга Птолемея III в далекий поход, она тоже остригла волосы. Правда, свои. И притом принесла их в жертву богам, моля их вернуть ей мужа живым и невредимым. Боги оказались снисходительными, и добродетель была вознаграждена. Единственное, что омрачало радость, — это то, что царь не оценил жертвы и весьма хмуро поглядывал на ее обезображенную голову. И тогда в семейный конфликт вмешался… ученый. Конон Самосский, астроном и математик, друг Архимеда, сохраняя полную серьезность, заверил расстроенных супругов, что волосы Береники вознеслись на небо и стали созвездием. Как писал позднее римский поэт Катулл:

…чтоб… божеству посвященные пряди…в небе горели меж звезд.

Честолюбивый Птолемей мог утешиться: бессмертие его жене было обеспечено.

Кстати сказать, это единственный случай в истории, когда в звездную книгу попало имя реальной личности. На официальных звездных картах, кроме Береники, не встретишь ни одного исторического героя, хотя в XVIII веке их упорно пытались пристроить на небе. В верноподданническом восторге английский астроном Хелль поместил там «Арфу Георга», а немецкий, Боде, — «Регалии Фридриха II» (чтобы освободить для них место, он даже рискнул «отодвинуть» руку Андромеды!). Французы не отставали: они предложили именовать созвездие Ориона — Наполеоном.

Но, кажется, дальше всех в своем реформационном рвении пошли церковные деятели XVII века: они требовали заменить нечестивые языческие созвездия христианскими. По их проекту Овн превращался в созвездие апостола Павла, Рыбы — в созвездие апостола Матвея, Солнце становилось Иисусом Христом, Луна девой Марией, Венера — Иоанном Крестителем.

Реформа провалилась с треском. Сами авторы ее, видимо, не решились подвергать испытанию благочестие верующих, которым предстояло услышать о затмении девы Марии или о том, что Иисус Христос закатился за горизонт.

Когда в 1922 году Международный астрономический съезд наводил порядок на небесах, он убрал около 30 нелепых названий и сохранил лишь 88, среди которых нетронутыми остались все 47 созвездий, известных древним грекам.

ТАК ЗАХОТЕЛ ЗЕВС

В 1799 году французский астроном Лаланд назвал группу звезд созвездием Кошки: «Я обожаю кошек. Надеюсь, мне простят, если я после моих 60-летних неослабных трудов помещу одну из них на небо». Довод, конечно, неотразимый, хотя и не свидетельствует о большой фантазии. Куда изящней аргументация данцигского астронома Гевелия, который придумал в 1660 году созвездие Рыси: «В этой части неба встречаются только мелкие звезды, и нужно иметь рысьи глаза, чтобы распознать и различить их».

Древних греков в подобном легкомыслии, пожалуй, не упрекнешь. Каждое название в небесах имело свою историю — разумеется, мифическую.

Трудно сказать, почему каждому конкретному созвездию давалось то или иное имя. Во всяком случае, рисунок созвездий редко когда соответствовал их названию. И если греки, увидев над собой ковш, обозначили его «Большой Медведицей», то не менее проницательные египтяне величали его «Бычьей ногой», а казахи, с таким же основанием, — «Конем на привязи».

Названия созвездий родились задолго до появления научной астрономии. Но когда в III веке до нашей эры александрийские ученые приводили в систему представления о небе, они сохранили древние обозначения, хотя и понимали их условность. Так и остались на небесах 12 созвездий Зодиака (Зодиак — значит «Звериный»), среди которых почему-то оказались такие странные существа, как Дева, Весы, Близнецы и Водолей. По-прежнему струилось меж звезд молоко, пролитое Герой. Чтобы сделать своего сына Геракла бессмертным, Зевс положил его к груди спящей богини, но та, пробудившись, в негодовании отбросила младенца, и разлилось по небу молоко — Млечный Путь (по-гречески-«Галактика»). Сохранили свои божественные имена и пять блуждающих звезд, которые по-гречески назывались «планетами».

В общем, ученые проявили снисходительность к выдумкам древних и не тронули имен. Зато они сделали другое — подорвали традиционные воззрения на вселенную.

Говорят, что в VI веке до нашей эры Пифагор осмелился утверждать, будто Земля — шар. Его современник Фалес предсказал солнечное затмение.

В V веке до нашей эры Анаксагор подрывал авторитет звезд, увидев в них лишь раскаленные куски камня, отколовшиеся от Земли. Неудержимая фантазия довела его до того, что он населил Луну живыми существами! Такого богохульства вытерпеть уже не могли, и его изгнали из Афин, как безбожника. Надгробная надпись сообщала: «В этой могиле лежит великий Анаксагор, дух которого поднимался до высочайших истин». И хотя на поверку его истины оказались ложными, они принадлежали к числу тех ошибок, которые неизбежны и, может быть, даже необходимы для развития науки.

В IV веке Гераклид Понтийский вступил на опасный путь, заявив, что Земля вращается вокруг своей оси.

В III веке до нашей эры Аристарх Самосский пошел еще дальше: начисто порывая с мифологией, он доказывал, что Солнце гораздо дальше от нас, чем Луна, и что оно больше Земли в 300 раз. А раз так, то Земле нечего зазнаваться — она вовсе не центр мироздания, а, как и планеты, вращается вокруг Солнца. И это говорилось за 1800 лет до Коперника!

Во II веке до нашей эры Гиппарх навел порядок на небесах, составив каталог, включавший почти тысячу звезд, которые, правда, он считал неподвижными. Впоследствии о Гиппархе писали: «Этот человек пошел так далеко, что попытался (вещь, трудная даже для бога) сообщить поколениям точное число звезд».

А традиционные названия остались. И пример оказался заразительным. Уже в новое время, открывая небесные тела, астрономы предпочитали крестить их именами мифических героев.

Кто вскормил младенца Зевса своим молоком? Коза Амалфея.

Кого похитил Зевс и вознес на Олимп, сделав своим виночерпием? Красавца Ганимеда.

Кого из возлюбленных олимпийца яростно преследовала ревнивая Гера? Ио и Каллисто.

Чего же удивляться, если именно эти имена даны спутникам Юпитера!