Возлюби соседа своего - Френсис Дэвис

— Ну а теперь, — сказал Шеа, закапывая морковь в своей тарелке, — я желаю узнать все о тебе, Нелл.

— Это что — интервью?

— Нет, просто любопытство. — Он смущенно потыкал вилкой в пюре. — Передай, пожалуйста, соус.

Нелл мрачно жевала мясо. Какой ужас этот ростбиф, думала она. Это напомнило ей школу. Не хватало только школьного пудинга из тапиоки — «рыбий глаз», как они его тогда называли.

Что ей рассказывать о себе? И как заставить его в конце концов заговорить о себе самом?

— Для большинства девочек закрытая школа — это что-то вроде тюрьмы, — начала она. — Школьная форма, хоккей на траве, отсутствие мальчиков, тупость учителей, кошмарная пища — но я там расцвела, несмотря ни на что.

— Да? — Он выглядел удивленным последним признанием.

— А ты?

— А я ненавидел школу!

Счет ноль один в мою пользу, отметила она. Вот он и начал говорить о себе. Значит, он тоже учился в закрытой школе.

— А что именно ты ненавидел?

— Ну как же: отсутствие девочек, форма, кошмарная пища. А у вас готовили пудинг «рыбий глаз»? Вот это было настоящим кошмаром для меня!

Она понимающе кивнула:

— Замазка и то вкуснее.

— В чем же именно ты там преуспевала? Ты вроде не принадлежишь к типу девочек-заядлых-хоккеисток.

— Я совершенно бездарна в хоккее. — И она гордилась этим.

— Это хорошо. Не люблю женщин, увлеченных спортом.

— Отчего же?

Он развел руками:

— Когда я обнимаю женщину, чьи мышцы как сталь, мне становится неуютно и скучно.

— Значит, тебе импонирует в женщине мягкость и уступчивость.

Он кивнул.

— Что-то вроде всегда на все готовой модели из Плейбоя?

— Нет… конечно, нет. Я… — он смущенно замолк.

— Не скажете ли, в таком случае, что вас привлекает в женщинах, мистер Шеа?

Он взглянул на нее с вызовом, в упор; она выдержала его взгляд, и, по мере того, как они смотрели друг на друга, Шеа все более смягчался. Наконец он ответил:

— Я полагаю, что верность в дружеских отношениях. Я для тебя разве это не ценное качество?

— Конечно.

— Мне нужна женщина, которая умеет быть другом. Самое существенное качество здесь — честность.

— Честность? Разумеется, я тоже ее ставлю на первое место. Но для меня важно, чтобы у мужчины было чувство юмора.

Шеа нервно рассмеялся.

— Просто когда-то я поняла, что очень немногие из мужчин имеют смелость посмеяться над собой.

Шеа резко обернулся:

— Ты не имеешь права судить о всех мужчинах огульно. Это несправедливо. Я, например, всегда могу посмеяться над собой; что наедине, что на людях: на эскалаторе, в Мэдисон-сквер…

— Ай-яй-яй! А еще говорят, что только женщины воспринимают все сугубо лично, субъективно.

— Просто я отвечаю на все упреки незамедлительно и откровенно. — Глаза его теперь смеялись и лучились; манера разговаривать была столь подкупающа, что Нелл расслабилась, и следующий вопрос застал ее врасплох:

— Почему ты незамужем?

— Почему ты думаешь, что я не была замужем?

— Я знаю все факты из твоей биографии.

— Ты не мог… — начала было она, но про себя подумала: как раз мог, если эта история с Дульси Смолл — его авторства. — Хороший репортер работает всегда: и на работе, и дома. У нас собраны сведения и о всем предприятии Гэллэрд, и о тебе лично. Я расспросил начальника информационного отдела, и он сообщил мне, что раньше ты часто появлялась в обществе с парнем по фамилии Манзис.

— Да: Гутри Манзис. Но эти сведения устарели. — Она засмеялась неестественным беззаботным смехом. — Я давно о нем забыла.

— Да? А мои сведения доказывают, что ваши отношения были достаточно серьезны.

— Неужели? Никогда не думала, что являюсь объектом наблюдений и обсуждений в печати. Послушай-ка, давай приступим к десерту? Я сейчас принесу, — и Нелл исчезла в кухне.

Совсем не время вспоминать сейчас о Гутри, думала она. Что ему взбрело в голову допрашивать ее? Полное отсутствие деликатности. Да, Гутри обольстил ее — вначале так и было. Не родилась, вероятно, еще та женщина, которая не клюнула бы на внешность и манеры Гутри. Но, черт побери, сидеть за столом в собственной квартире и плакаться мужчине в жилетку… рассказывать второму обольстителю о том, как ее надул первый!

Она переложила яблочный пирог на десертную тарелку и стояла в задумчивости, облизывая пальцы. Да, наконец, решила она, нет более непохожих друг на друга людей, чем этот и тот. Элегантный и невозмутимый Гутри — и простецкий и непредсказуемый, даже взрывоопасный Шеа. Она улыбнулась: но ведь поэтому я и испекла простой яблочный пирог вместо торжественного «Шарлотт о'помм» — и мне нравится эта простота.

Она отрезала себе тоненький кусочек и понесла тарелки в комнату.

Шеа попробовал пирог и воскликнул:

— Ты это сама испекла! Потрясающе! Но ты говорила о Манзисе — продолжай.

— Я полагаю, это была ошибка моей интуиции.

— А что она тебе подсказывала — твоя интуиция?

— Что Гутри — честный человек и что я могу ему доверять. — Она поклялась себе, что стоит только Шеа засмеяться, как она замолкнет и не скажет более ни слова.

Но его глаза были полны сочувствия:

— Почему ты боишься рассказать мне все по порядку?

— Ну, хорошо. Я встретила его на приеме, устроенном британским консульством в честь Дня рождения Королевы. Это было почти четыре года назад. Он работал вторым секретарем консульства…

— Ну и?..

— Около года это продолжалось, как прекрасный сон: балы, вечера, приемы то в одном консульстве, то в другом. Все мужчины в белых галстуках, все женщины в длинных платьях… Мы посещали театры и симфонические концерты, и у него всегда была возможность достать хорошие места — как у дипломата… — Ее несло, она уже не могла остановиться.