Беспощадный, или Искатели смерти - Василий Головачев

– Кто там? – спросил Федоров.

– Я из ЖЭКа, – заговорила женщина. – Откройте, пожалуйста. Мы проводим опрос жильцов района и записываем их пожелания по улучшению качества обслуживания.

– Надо же, проснулись… – пробормотал Лев Людвигович. – Неужели у властей руки и до этого дошли? Не зря я за мэра голосовал.

Он открыл дверь.

И тотчас же возникшие буквально из воздуха дюжие молодые люди в обычной гражданской одежде – куртки, вязаные шапочки, кепки, шарфы – заломили за спину руки Льву Людвиговичу и втащили в прихожую.

Из спальни на шум выглянула Елена в темно-вишневом вечернем платье, округлила глаза.

– Что вы делаете?! Кто вы такие?!

Женщина в дубленке и третий молодой человек в меховой куртке подскочили к ней, схватили за руки, зажали рот. Затем силой усадили на стул и связали принесенной с собой клейкой лентой, сноровисто заклеили рот.

Льва Людвиговича тоже попытались усадить в кресло, но он уже пришел в себя и начал сопротивляться. Обладая недюжинной физической силой, он буквально впечатал одного из держащих его парней в комод, а второму сломал палец, стряхивая его с себя. Однако брали его профессионалы, знающие приемы рукопашного боя, поэтому борьба длилась недолго.

Льва Людвиговича ударили в живот, в спину, по голове, скрутили, связали и впихнули в кресло. Женщина в дубленке подошла к нему, дернула за волосы, заставляя Федорова задрать голову к потолку.

– Где материалы?!

– Какие материалы? – с трудом выговорил инженер, перед глазами которого плыли огненные круги; от удара в живот внутренности плавились и корчились, и он боялся, что его вот-вот вырвет.

– Те, что ты привозил Шарипову!

– Я ничего не…

Удар по затылку! Искры из глаз!

– Где расчеты У-реактора и «летающей тарелки»?! Говори, иначе умрешь!

– Подите вы на…

Еще удар!

– Не скажешь, герой, искалечим жену! Миха, выколи ей глаз!

– Нашел, – раздался из кабинета Федорова голос одного из непрошеных гостей. – У него все расчеты в компе и дискеты в столе.

– Должны быть еще копии.

– Вроде нет ничего.

Женщина сняла вязаную шапочку, приблизила странно неподвижное, равнодушное лицо со сверкающими фанатическим блеском глазами к лицу Льва Людвиговича. У нее были очень короткие льняные волосы, как у мальчишки. И еще Лев Людвигович заметил в ушах гостьи черные – не металлические, а как будто керамические – сережки в форме креста.

– Есть еще копии? Говори!

– Н-нет… – прохрипел Лев Людвигович.

– Миха, отрежь ей нос!

– Не надо! – дернулся Лев Людвигович, застонал, получив удар по лицу. – У меня все там… в компе… в кабинете… За что?! Чего вы хотите?!

– Ты влез не в ту сферу знаний, изобретатель, – усмехнулась визитерша, провела ладонью по лицу; у нее были длинные ногти, выкрашенные черным лаком с золотыми точечками. – Занялся бы лучше разработкой тракторов для сельского хозяйства, а не теорией УКС. Или спортом. Вон какой ты большой и здоровый. Как там говорит пословица? В здоровом теле – здоровый член?

Спутники допросчицы заржали.

Она тоже улыбнулась, и тут же глаза ее заледенели.

– Где твои экспериментальные образцы? Ну?!

– Я отдал…

– У Шарипова только один, игрушка, где остальные?

Удар в грудь!

Лев Людвигович задохнулся от боли, закашлялся.

– Говори!

– Дураки… будьте прокляты!.. у меня ничего не…

Удар, глухая темнота.

Женщина в дубленке недовольно скривилась, подошла к Елене. По ее жесту парень сдернул с губ пленницы ленту.

– Может, ты знаешь, где муж прячет свои цацки?

– Здесь у него куча всяких приборов и устройств, – подал голос помощник женщины. – Две юлы, какие-то коробки…

– Шарипов признался, что инженер где-то строит образец в натуральную величину. Где он, моя милая? Говори, не то отрежу нос и уши!

– Я не знаю… – проговорила, содрогаясь, Елена, с ужасом глядя на допросчицу с мальчишеской прической. – Здесь ничего нет, только в деревне…

– Конкретнее!

– Лена, молчи! – пришел в себя Федоров.

Его ударили по затылку, но он вдруг неимоверным усилием разорвал путы, вскочил и страшным ударом в лицо отбросил повисшего на нем парня к стене, буквально расплющив ему нос.

Раздался выстрел.

Пуля попала Льву Людвиговичу в грудь.

Он с удивлением посмотрел на дырочку, появившуюся в белой рубашке на груди, поднял брови. Потом ноги его подкосились, и он мягко осел в кресло.

– Идиот! – гневно бросила предводительница группы. – Он был нам нужен живым!

– Он мне башку чуть не снес!

Завизжала Елена, пытаясь встать. Парень сзади ударил ее рукоятью пистолета по затылку, и она потеряла сознание.

Женщина склонилась над Федоровым.

– Кто еще знает о твоих разработках? Ну?! Где ты хранишь свою «тарелку»? Здесь? В Брянске? Ну?! Говори!

– В Брянске… – Лев Людвигович поднял на нее мутнеющие глаза; изо рта на подбородок и на рубашку стекла струйка крови. – Вас будут судить…

– Вряд ли. Но твои исследования мы закроем.

– Дураки… этот процесс… уже не остановить… по моим следам идут десятки других исследователей… а будут сотни и тысячи…

– Где ты спрятал аппарат?!

Лев Людвигович скосил глаза на скорчившуюся жену, прошептал:

– Прости, Леночка… – Затем пальцы его правой руки сложились в кукиш, он вздрогнул, широко раскрывая уже ничего не видящие глаза, и застыл. Пальцы разжались.

– Сволочь! – выругалась начальница группы, разгибаясь. – Ищи теперь…

– Она сказала – в Брянске, – заметил парень, который стрелял в Федорова, морщась и держась за голову. – Найдем.

– Обыщите квартиру.

– Здесь больше ничего нет.

– Уходим.

– А с ней что делать?

– Не оставлять же в живых, свидетели нам не нужны. Поройтесь в их вещах, заберите деньги и бижутерию, пусть менты думают, что это ограбление.

Раздался еще один негромкий выстрел…

Данилин

7 декабря

Неделя закончилась спокойно, без инцидентов и конфликтов. Депутат городской Думы Лазарев и его «шестерки» больше не приставали с требованием «поучить мальчишек» рукопашному бою, в школе тоже установился благоприятный климат, и Андрей слегка расслабился, веря в окончательную победу здравого смысла над темными силами. Добавил приятных оттенков в настроение и звонок Федорова, который приехал из Брянска с женой и пригласил Данилина в гости, на семейный ужин.

Утром в субботу седьмого декабря Андрей встал рано, убрал кровать, позанимался полчаса растяжкой мышц и сухожилий – без особой нагрузки – и принялся разбирать сложенные стопками по углам комнаты книги. Единственный книжный шкаф был забит под завязку, две полки над столом тоже ломились от книг, и надо было почистить библиотеку, освободиться от старых, ненужных и прочитанных книг.

В девять часов его позвала Анна Игнатьевна – завтракать.

Сначала он стеснялся такого проявления заботы со стороны старой учительницы, потом понял, что иначе она жить не может, не ухаживая за кем-нибудь, и смирился с положением «полуквартиранта-полуродственника».

На завтрак были манные котлеты, фруктовый салат и чай.

Бабушка Аня знала пищевые пристрастия постояльца и всегда готовила ему именно то, что он выбрал бы и сам.

– Прочитала тут газету недавно, – сказала она, наблюдая, как Андрей ест. – Правительство автор высмеивает. Как ты думаешь, имеет право?

– Наверное, имеет, – пожал плечами Данилин. – В нынешние времена всяк может слабого обидеть. А что пишут-то?

– Сейчас процитирую, – улыбнулась Анна Игнатьевна, разворачивая газету. – Уж больно ерничает автор. Вот, нашла. – Она поправила очки. – «Наше правительство – это команда единомышленников. Артель профессионалов. Союз смышленых и находчивых. Смешливых и добычливых. Это – наши Столыпины, Плеве и Витте. Наши битте-дритте. Наши грефы и трефы. Они – те, кто по первому зову, отбросив все лишнее, несущественное, могут тут же собраться и сыграть в преферанс».

Андрей не выдержал, засмеялся.

Рассмеялась и Анна Игнатьевна.

– Тут еще есть пассажи, про министров – кто за что отвечает, и даже про президента. Не боятся же такое писать! Раньше при коммунистах автор живо загремел бы на Соловки.

– Свобода слова, Анна Игнатьевна, ничего не поделаешь. А что про министров пишут?

– Пожалуйста. «У каждого свой участок, свое хобби. Военный министр отвечает за падающие вертолеты и взорванные бэтээры. Вице-премьер ответственна за голодовки учителей и самоубийство безденежных офицеров. Министр экономразвития отвечает за „экономическое чудо“ в отдельно взятых родовых поместьях олигархов. Сельхозминистр – за лебеду. Министр образования – за неграмотность. Министр культуры, с привычным для элиты матерком, занимается реституцией».

Андрей опять засмеялся.

– Хорошо их припечатали, весело. Только вряд ли они читают газеты, наши супердорогие министры. Как занимались своими личными делами, не обращая внимания на критику, так и будут заниматься.