Лицо на продажу - Михаил Серегин

За окнами уже ожила глухая чернота, пронизанная сверканием городских огней. Ночь еще не наступила, еще был слышен шум движения, гул лифта в подъезде, шаги на лестнице. Эти обыденные звуки успокаивали, давали понять, что жизнь продолжается своим чередом. Я подумал, каково теперь Марине в притихшей клинике, среди чужих людей, наедине со своими мыслями и беспросветной ночью, наполненной шумом ветра в кронах невидимых деревьев. Однако я не ощутил никакого дурного предчувствия. Может быть, это было обычным легкомыслием, но мне казалось, что, если бы Марине угрожала опасность, я почувствовал бы это.

На лестнице снова загудел лифт и, судя по звуку, начал подниматься. Звук этот все приближался, пока не оборвался на моей площадке. Потом раздался лязг разъезжающихся дверей, и кто-то подошел к двери. Затрещал звонок.

Через глазок я увидел сутуловатую фигуру Чехова и отпер замок. Маленькие въедливые глазки Юрия Николаевича подозрительно оглядели меня, словно выискивая какие-то скрытые дефекты в моей внешности, и я, грешным делом, подумал, что Чехов откуда-то знает о потасовке в подвале. Посторонился и нетерпеливо сказал:

– Заходи! Что стоишь?

Юрий Николаевич хмыкнул и переступил порог. Комнату мою он разглядывал уже не так внимательно, но в его взгляде промелькнула досада.

– Черт тебя знает! – с неодобрением сказал он. – Когда ты наконец приберешься в квартире? Тебя нужно или женить, или выселить на 101-й километр! Такого беспорядка, как у тебя, нигде больше не встретишь!

Я поспешно сбросил с кресла ворох одежды и предложил Чехову садиться.

– Поскольку ты, Юрий Николаевич, ворчишь, я заключаю, что ты в скверном расположении духа, а из этого уже делаю вывод, что твои намерения не увенчались успехом. Я прав? – В моем голосе слышалась невольная радость, потому что неудача Чехова как бы извиняла и мой провал.

Юрий Николаевич пренебрежительно посмотрел на меня и плюхнулся в кресло. Усевшись поудобнее, он достал из пачки папиросу, лихо закусил ее желтоватыми ровными зубами и щелкнул зажигалкой.

– Организуй-ка пепельницу, юноша! – хрипловато скомандовал он, выпуская из ноздрей струи синего густого дыма. – Пока я в твоем бардаке пожара не наделал.

Я сходил на кухню и принес фарфоровую чашку. Юрий Николаевич поставил ее на подоконник, бережно стряхнул пепел и с иронией обратился ко мне:

– Если ты такой мастер на умозаключения, то тогда напряги свои мозги еще разок и попробуй прокомментировать вот этот факт! – С этими словами он расстегнул пиджак и продемонстрировал маленькую кобуру с пистолетом, закрепленную под мышкой.

Я открыл рот и с восхищением уставился на своего гостя.

– Неужели ты узнал адрес этого парня? – недоверчиво спросил я. – В самом деле?

Чехов важно кивнул и глубоко затянулся папиросным дымом.

– Как же это тебе удалось?

– Этот секрет касается только двоих, – жестко объявил Чехов. – Меня и того человека, который мне его раскрыл. Тебе нет смысла вдаваться в подробности. Лучше скажи, ты согласен вместе со мной навестить сейчас Сережку Бородина и задать ему парочку вопросов?

Я пожал плечами.

– Какой может быть разговор!

– В таком случае собирайся! – распорядился Чехов. – Но по ходу дела расскажи, чем закончилась твоя высадка… тебе удалось пообщаться с пани Малиновской?

Я смущенно почесал в затылке и робко сказал:

– Пожалуй, я расскажу – только поклянись, Юрий Николаевич, что сначала выслушаешь меня до конца, а ругаться будешь потом…

– А есть за что? – с интересом спросил Чехов.

– Еще как есть, – признался я. – Сам бы выругался, но, чувствую, бесполезно…

И далее я с покаянным видом изложил Чехову подробности своей встречи, не пытаясь ничего утаить. Он слушал, нахмурясь и машинально покачивая головой. Когда я закончил, он крякнул и полез в карман за новой папиросой.

– Можешь вздохнуть с облегчением, – милостиво разрешил он. – Разноса тебе я учинять не буду. В принципе ничего особенного не случилось. Подтверждается моя теория – они уже начинают вовсю делать глупости. Единственное, в чем тебя можно упрекнуть, – напрасно ты показал, что тебя интересует Краснов, это ты, прямо скажем, погорячился. Но я понимаю, что рядом с такой женщиной голова работает плохо… – Он сдержанно рассмеялся. – Но какова стерва, а? Ведь она решила разделаться с тобой, даже не разузнав толком о твоих планах… Немного глупо, конечно, но зато как убедительно!

– Так ты думаешь, Юрий Николаевич, что я не очень навредил расследованию? – неуверенно спросил я.

Чехов затушил папиросу, встал и застегнул пиджак.

– Думаю, не очень, – заключил он. – По-моему, тебя лупили от самоуверенности. Видимо, им удалось успокоить следователя, а с тобой решили уже не церемониться. Наверное, они считают свою позицию неуязвимой. – Тут Юрий Николаевич крепко взял меня за плечи и посмотрел мне в лицо с таким восхищением, будто мы не виделись по крайней мере год. – Но ты, брат, молодец! Ей-богу, молодец! Как ты всыпал этим придуркам! Я бы на твоем месте, пожалуй, растерялся…

– Я тоже растерялся, – скромно ответил я.

– Думаю, они этого даже не заметили, – сказал, посмеиваясь, Юрий Николаевич. – Однако, судя по тому, как они действовали, эти ребята вполне могли участвовать в устранении трупа. Говоришь, они приехали на джипе? Удобная машина! Вполне возможно, в салоне сохранились даже следы крови…

– Боюсь, крови там теперь более чем достаточно, – мрачно напомнил я.

– Да, это верно, – согласился Чехов. – Ты случайно не запомнил номер машины?

– Увы, я был слишком возбужден.

– Ну ничего – они наверняка еще напомнят о себе. Эти типы обычно мстительны.

– Ты умеешь успокоить, – сказал я.

– Все к лучшему! – воскликнул Юрий Николаевич, хлопая меня по плечу. – Чем больше они будут суетиться, тем легче нам будет работать! Просто отныне нам следует действовать в паре – в одиночку слишком опасно. Сегодня я допустил ошибку, оставив тебя одного. Правда, эта ошибка искупается той информацией, которую мне удалось раздобыть. Если удастся прижать как следует Бородина, полдела, считай, сделано!

– И у тебя нет никаких сомнений в достоверности этой информации? – спросил я.

– Почти никаких, – ответил Чехов. – Скажу тебе по секрету – я встречался с человеком, который хорошо посвящен в дела Августа. Кстати, он подтвердил мою гипотезу: Бородин должен был расправиться с Лебедем – и сделал это. Правда, мой информатор не в курсе, каким образом удалось выйти на Лебедя. Ни о Миллере, ни о медсестре Малиновской он даже не слышал. Видимо, все-таки эти люди не из их круга. То есть они преступники, но преступники-любители…

– Послушай, эти головорезы в пивбаре не выглядели любителями! – возмущенно сказал я.

– Просто дело в том, – грустно ответил Чехов, – что теперь любители страшнее профессионалов. Такие времена.

Мы вышли в прихожую. Надевая плащ, я деловито спросил:

– Может быть, мне прихватить какое-нибудь оружие? Ружье для подводной охоты или мясорубку?

– Ни к чему, – покачал головой Чехов и, хитро прищурившись, добавил: – В крайнем случае, пивная бутылка наверняка там найдется…

– А куда мы, собственно, едем? – поинтересовался я.

– Довольно далеко, – ответил Юрий Николаевич. – В Химки.

– Ого! Куда он забрался! – с неудовольствием заметил я.

– Да, и поэтому нам стоит поторопиться, – сказал Чехов. – Может быть, к утру вернемся.

Через пару минут мы уже садились в оранжевый «Москвич».

– На твоей тачке, Юрий Николаевич, только по ночам и ездить, – одобрительно сказал я, когда мы тронулись. – В темноте она выглядит не так вызывающе…

– Смейся-смейся! – отозвался Чехов. – У тебя-то и такой нет!

– На своих двоих я себя уверенней чувствую, – возразил я.

– Так говорят все неудачники! – важно заключил Чехов.

– Неудачником я себя мог бы назвать только в одном случае, – парировал я. – Если бы додумался купить «Москвич»!

Препираясь подобным образом, мы незаметно доехали до Кольцевой дороги. Потом наш пыл иссяк, мы замолчали, и мне впервые пришло в голову, что наше мероприятие может оказаться опасным. Чехов, видимо, придерживался того же мнения, раз захватил с собой пистолет. У того человека, к которому мы ехали в гости, тоже имелся пистолет, и я не был уверен, что он не пустит его в ход, если мы нарушим его сон.

Сворачивая с Ленинградского шоссе на улицу Маяковского, Чехов сказал:

– За мостом через железную дорогу должен быть двухэтажный дом барачного типа. Последний подъезд, первый этаж… Смотри внимательно!

Мы проехали мимо темных кварталов с редкими светящимися окнами и одиноко мигающими светофорами. Неожиданно откуда-то сзади накатился истошный вой сирены, и нас обогнала на полной скорости пожарная машина с мелькающим на крыше огоньком. Не успели мы проводить взглядом умчавшихся в темноту пожарных, как жалобный звук сирены возник снова. Тревожный свет фар пронзил салон «Москвича», и следом за красной машиной проскочила белая машина «Скорой помощи».