Истории Хейвена - Стивен Кинг

2

Библиотека не была единственным местом службы Рут. Каждую осень она собирала пожертвования для Онкологического общества, и в каждый из семи лет, когда она этим занималась, она набирала наибольшие суммы пожертвований среди всех Онкологических обществ маленьких городков Мэна. Секрет ее успеха был прост: она ездила повсюду. Она любезно и бесстрашно разговаривала с бровастыми сельскими жителями с потухшими глазами, которые часто выглядели столь же ублюдочно, как и их рычащие псы, которых они держали на задних дворах, заваленных мертвыми и разлагающимися трупами машин и сельскохозяйственных инструментов. И в большинстве случаев ей удавалось получить пожертвование. Может быть, некоторые были просто принуждены к этому внезапностью — никто не приходил к ним с этим с тех пор, как было основано их дело.

Ее покусала собака только один раз. Но это был запоминающийся случай. Сама собака была небольшой, но у нее было множество зубов.

МОРАН — гласила надпись на почтовом ящике. Никого не было дома, кроме собаки. Собака вышла из-за угла дома, когда она стучала в некрашеную дверь террасы. Она протянула к ней руку, и собака мистера Морана немедленно укусила ее, отбежала от Рут и от возбуждения помочилась на террасу. Рут начала спускаться, доставая из сумочки платок и обматывая кровоточащую руку. Собака увязалась за ней и укусила снова, на этот раз за ногу. Рут пнула ее и бросилась прочь, но пока она хромала к своему «Дарту», собака подобралась сзади и укусила третий раз. Это уже был серьезный укус, собака вырвала солидный кусок из ее левой икры (в тот день на ней была юбка; она никогда больше не надевала юбку, ездя на сбор пожертвований для Онкологического общества) и ретировалась в центр заросшего сорняками газона мистера Морана, где уселась, рыча и пуская слюни, кровь Рут стекала с ее вываленного языка. Вместо того чтобы быстренько залезть в машину и уехать, Рут открыла багажник «Дарта». Она достала «Ремингтон», который был у нее с 16 лет. И застрелила собаку, как только та вновь потрусила к ней. Она взяла труп собаки, положила на расстеленную в багажнике газету и поехала к доктору Даггетту, ветеринарному врачу Огасты, который опекал Питера, собаку Бобби, до того, как продал свою практику и уехал во Флориду. "Если эта сука была бешеная, у меня будет много неприятностей", — сказала она Даггетту. Ветеринар переводил взгляд с собаки, которой пуля попала точно между глаз и вышла сзади с левой стороны черепа, на Рут Маккосланд, которая, даже будучи искусанной и окровавленной, выглядела такой же милой, как всегда. "Я знаю, что там осталось не так много мозгов, как может потребоваться для вашей экспертизы, но это было неизбежно. Не посмотрели бы вы, доктор Даггетт?" Он сказал, что ей нужно к врачу — нужно было промыть раны и зашить голень. Даггетт был так взволнован, как это редко с ним бывало. Рут сказала ему, что с промыванием ран он прекрасно справится сам. Что же касается того, что она назвала вышивкой, то она обратится в пункт неотложной помощи в Дерри Хоум, как только сделает несколько телефонных звонков. Она попросила его осмотреть собаку, пока она будет звонить, и спросила, может ли она воспользоваться для этого его частным офисом, если это не расстроит его клиентов. Одна женщина вскрикнула, когда Рут вошла, это было неудивительно. Одна нога у нее была разорвана и окровавлена, руки в потеках крови. В руках она несла окоченевший завернутый труп собаки Морана. Даггетт сказал, что она, конечно, может звонить с его номера. Она так и сделала (постаравшись вернуть плату за первый звонок и перевести счет за второй на свой номер, поскольку не знала, как мистер Моран воспримет ее звонок). Ральф был у Монстра Дугана, занимался фотографиями к предстоящему слушанию дела об убийстве. Жена Монстра не заметила в голосе Рут ничего подозрительного, Ральф тоже; позже он сказал ей, что из нее могла бы получиться великая преступница. Она сказала, что должна задержаться для обсуждения дел Онкологического общества. Она сказала, что если он придет домой раньше нее, то пусть разогреет кусок мяса и поджарит себе овощи, как он любит, там в морозильнике их шесть или семь упаковок. Еще она сказала, что в хлебнице есть кофейные пирожные, если ему захочется чего-нибудь сладкого. К этому времени доктор Даггетт вернулся в офис и занимался дезинфекцией ее ран. Рут была очень бледна. Ральф хотел знать, что ее задерживает. Она обещала рассказать ему обо всем, когда вернется домой. Ральф сказал, что будет ждать с нетерпением и что любит ее. Рут ответила, что тоже его любит. Затем, когда Даггетт закончил обрабатывать участок позади колена (руку он обработал, пока она говорила с Ральфом) и приступил к глубокой ране на икре (она действительно чувствовала, как кусок ее мяса чуть не отрывался), она позвонила мистеру Морану. Рут сказала ему, что его собака укусила ее три раза, и что один раз — это и то слишком, поэтому она застрелила ее, что она оставила карточку общества в его почтовом ящике, и что Американское Онкологическое общество было бы радо получить от него пожертвование, которое, как она думает, он и сделает. Последовала короткая пауза, после которой мистер Моран начал говорить. Скоро мистер Моран начал кричать. В конце концов мистер Моран начал визжать. Мистер Моран был так разъярен, что достиг простонародной плавности выражений, что приблизило его не к современной поэзии, но к Гомеровскому стиху. Никогда в жизни ему больше не удастся повторить ничего подобного, хотя несколько раз он будет стараться, но тщетно. Он будет вспоминать об этой беседе с печалью, почти что с глубокой ностальгией. Она выявила все лучшее в нем, не отрицая ничего. Мистер Моран сказал, что она может ожидать судебного преследования за каждый доллар, полученный в городе, и в придачу за те, что получены в деревне. Мистер Моран сказал, что обратится в суд и что он партнер по покеру лучшего в округе адвоката. Мистер Моран сказал, что когда он разделается с ней, она будет проклинать свою мать за то, что та отдалась ее отцу. Мистер Моран сказал, что хотя ее мать и была настолько глупа, чтобы сделать это, но он может сказать Рут, что лучшая ее часть была извергнута обратно в несомненно низкопробный член ее отца и растеклась по тому куску сала, каким было бедро ее матери. Мистер Моран сообщил также, что в то время как великая и могучая Рут Маккосланд почитает себя Королевой на Куче Дерьма, ей предстоит скоро обнаружить, что она не более чем маленькая какашка, плавающая в Большом Ночном Горшке Жизни. Мистер Моран также добавил, что в этом особом случае он будет держать руку на рычаге управления этим агрегатом и намерен нажать на него. Мистер Моран сказал еще очень многое сверх того. Мистер Моран не просто говорил, он вещал. Проповедник Кольсон (или Кудер?), будучи на вершине своей славы, не мог бы сравниться с мистером Мораном в тот день. Рут терпеливо ждала, пока у него хотя бы на время пересохнет во рту. Тогда тихим и приятным голосом, по которому вовсе нельзя было предположить, что ее икра горит, как в огне, она сказала мистеру Морану, что хотя пока суд не внес полную ясность в этот вопрос, но вообще-то он обычно более склонен в случае нападения животного выносить решение в пользу посетителя, пусть даже и незваного, чем в пользу владельца. В настоящем же случае вопрос заключается в том, предпринял или нет владелец все разумные меры, чтобы убедиться…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});