Эпидемия - Евгений Юрьевич Лукин

имелась там и мемориальная табличка, просто в данный момент завалена была ворохом приувядших цветов.

— Первая, — пояснил Тихоня.

— Что первая?

— Могила…

Антон злобно фыркнул.

— Покойся с миром… — чуть было не процедил он.

Не процедил. Огляделся. По всем приметам выходило, что они в двух шагах от его дачи. Видимо, резервация тихушников возникла как раз на месте поселка.

Довольно быстро выбрались на шоссе, ровное, без единой выбоины. Вдоль обочин — сигнальные столбики с катафотами. Раньше тут таких дорог не водилось. Выйдя на покатое асфальтовое взлобье, Треплев приостановился. Остальные — тоже.

То, что открылось впереди, представляло собой населенный пункт городского типа. Ни заборов, ни садов, ни огородов. Разнокалиберные особняки, асфальтированные улицы, в центре — бетонное кубическое здание с зеркальными окнами. Не иначе — мэрия.

Антон попытался определить местонахождение бывшего своего участка — и, естественно, не смог.

— Прямо райцентр… — с уважением пробормотал он.

Слова его были почему-то восприняты юмористически.

— Ну не такой уж и рай… — заметила Громовица.

— И не такой уж и центр… — добавил Тиш.

Должно быть, устарело словцо, вышло из употребления, почему и показалось забавным.

— Неужели за государственный счет отстраивались?

— Ну да! — хмыкнули в ответ. — За государственный!.. Закон издали, объявили поселок тихой зоной. Штрафовать начали за телевизоры, за динамики. Ну отшибленные и принялись участки продавать…

— А дача Треплева? Там теперь тоже мемориал?

— Музей…

— Что, настоящий музей? — всполошился Антон. — Экспонаты, смотрители?..

— Ну да…

— И кому он сейчас принадлежит?

— Не знаю… Мэрии, наверно…

Плохо дело. С квартирой, должно быть, приключилось примерно то же самое. Хотя квартира — в городе. А там отшибленные. Эти музеев устраивать не станут…

Вопросов набежало много, но задать их Треплев не успел.

— Атас! Чебурашка!

Оглянулся, удивленный, и вскоре обнаружил, что стоит на шоссе один-одинешенек. Верные спутники, надо полагать, укрылись на обочине — в рытвине какой-нибудь. А со стороны города приближалась машина, очень похожая на ту, от которой они с Громовицей прятались вчера. Разница лишь в том, что стекла были попрозрачнее, а внутри не бухал динамик.

Серебристый, высоко привставший на колесах внедорожник поравнялся с прохожим, приостановился и вскинул на манер цыплячьего крылышка переднюю дверцу, явив глазам Антона знакомое лицо волевых очертаний.

— Добрый-добрый… — приветливо молвил блондинистый вице-мэр, хотя доброго дня Треплев ему пожелать еще не успел. Видимо, представитель местной администрации привык опережать события. — Пешочком прогуливаемся? Что ж, оно и для здоровья полезно… Садитесь, подвезу. Как там Иоганн Себастьянович? Не обижается на нас?

Антон еще раз оглядел обочину. Пусто. Вспомнил нелицеприятное мнение, высказанное вчера о блондине, прикинул ситуацию. Три Тихона и Громовица, похоже, залегли надолго, а отвергнуть любезное предложение тутошнего начальства было бы невежливо, да и, пожалуй, подозрительно.

— Спасибо… — сказал он, устраиваясь рядом с водителем. Дверца опустилась, машина тронулась. — Что вы спросили? Иоганн Себастьянович? Да нет вроде… На что ему обижаться?

— То есть кнопку он все-таки нажал сам? Нечаянно?

— Ну не нарочно же!

— Вы давно с ним знакомы?

— Давно… — Антон не выдержал и усмехнулся.

— А я как раз по поводу вчерашнего в город ездил, — доверительно сообщил словоохотливый вице-мэр. — Совсем обнаглели! Сначала вертолет, потом облава…

— Удачно?

— Съездил-то? Да нет, конечно… Нейтральная зона, права качать бесполезно. Но надо, надо… А вы, как я понимаю, в наши края пробираетесь?

Они уже въехали в резервацию. Чистые улочки, дома в основном двухэтажные.

— Что ж, сочувствую, — не дожидаясь ответа, продолжал чиновник. — Еще вчера обратил внимание… Жить в городе с вашей внешностью… Трудно. Очень трудно… Но и у нас, честно скажу, сложностей хватает… Так что не обольщайтесь особенно. Вы ведь не клинический, верно?

— Клинический?.. — встревожился Антон.

— Тихушник, — пояснил вице-мэр, как бы невзначай проведя кончиками пальцев по шевельнувшимся губам. Проделал он это левой рукой — правая была на баранке. Затем покосился на спутника и счел нужным добавить: — Н-ну… скажем, аллергия на музыку…

— Почему вы так уверены, что я не клинический?

— А в этом случае вы бы сбежали оттуда гораздо раньше… Я прав, нет?

— Пожалуй… Да. Правы.

Последовал исполненный достоинства кивок. Вице-мэр, белокурая бестия, очень был доволен своей проницательностью.

— Только имейте в виду, — дружески посоветовал он. — Слово «тихушник» (снова мимолетное касание пальцами уст) здесь лучше употреблять пореже. Не город — резервация. Могут обидеться… Чем собираетесь заняться?

— Не решил еще…

— А зовут вас?..

— Антон.

— Вот как? А фамилия?

— Треплев.

Машина вильнула и выровнялась.

— М-да… — сказал наконец чиновник. — Примите мои соболезнования. Удружили вам родители…

* * *

В коридорах мэрии стояла такая тишина, что уши закладывало. Ковровая дорожка глушила шаги. Ни единого шороха снаружи. Слева — череда дверей, справа — череда окон, и в каждом — немое кино из уличной жизни. Вот, например, дама с крохотной шавкой на цепочке возмущенно рассказывает о чем-то сухощавому старичку с гвардейской выправкой. Руки выразительны, как у балерины, но собачка, мешая жестикулировать, рвется с поводка и беззвучно разевает пасть. Должно быть, заходится лаем.

Поэтому, когда, поднявшись на второй этаж, вошли в приемную и моложавая секретарша произнесла: «Здравствуйте, Василий Панкратович!» — Треплева это почти ошеломило. Он уже готов был вообразить, что в пределах мэрии изъясняются исключительно жестами и шепотом.

— Здравствуйте, Томочка, — сказал вице-мэр. — Вениамин у себя?

— Да нет — у вас, — как-то уж больно многозначительно отозвалась она.

Чиновник насупился и кивком предложил следовать за ним. Пропустив Треплева в тамбур, плотно прикрыл пухлую дверь в приемную и лишь после этого отворил столь же пухлую дверь в кабинет.

Дальнейшее застало Антона врасплох. Такое ощущение, будто пальнули в упор из акустической пушки. Даже хуже, поскольку долбеж по контрасту с ватной тишиной коридоров показался оглушительнее, чем на самом деле.

Стоило переступить порог, грохот тут же смолк (что было воспринято не сразу), а из-за стола вскочил дылда средних лет — испуганно замигал белесыми ресницами. Кажется, именно он сопровождал вчера вице-мэра в особняк композитора.

— Василий Панкратович… — прочел по губам Антон. — Вас не было… а я…

— Пошел вон! — еле слышно рявкнул владелец кабинета, и дылда выскользнул из помещения — куда велено.

Мрачный Василий Панкратович воссел на законное свое место, а Треплеву указал на стул. Помолчали, убедились, что слух возвращается.

— Ничего себе контингент? — удрученно пожаловался вице-мэр. Потом вдруг вспылил. — А как иначе? — чуть ли не с вызовом спросил он Антона. — Прекрасный работник! Что ж мне, выгонять его теперь, если он отшибленный?.. Кстати, фанат вашего друга… Иоганна Себастьяныча…

— И много у вас таких?

Чиновник с неудовольствием оглядел рабочий стол, смахнул с краешка незримую пылинку.

— Хватает… — нехотя признался он. — А у вас