Претендент - Гарольд Хоук

— А зачем? Во время операции они могут узнать, кто продал дредноут.

— Ну да, — Зигмунд постучал пальцем по губам, вернулся за стол. — А если это ловушка? Многоходовая запутанная комбинация АГБ?

Кунц выдержал испытующий взгляд.

— Вряд ли. Насколько я знаю, продавец решил нажиться на продаже казённого имущества.

— Ясно. А ты откуда про это узнал? Птичка на хвосте принесла? — Штольц резко подался вперёд, схватил его за руку: — Говори, какой твой интерес?

— У меня проверенные источники информации, — высвободился Дик, — а действую я сугубо в интересах вселенской революции, во имя свободы, равенства и братства. При этом он состроил суровое лицо, по его мнению, более всего подходящее речи пламенного революционера.

— Хоть ты этой фигнёй мне зубы не заговаривай, — отмахнулся начальник штаба. — У тебя на роже написано: «Тварь продажная».

Кунц набычился, лицо налилось кровью, на лбу проявились вены.

— Спокойно! — примирительно поднял руку Зигмунд. — Не ты один хочешь погреться на пожаре. Так какой твой интерес?

— Пятьдесят тысяч, — соврал Головастик, всё еще громко пыхтя и глядя исподлобья.

— Двадцать пять и ни лардо больше. — Дик попытался возразить, но Штольц приказал молчать. — А кому сейчас легко? С камрадами делиться надо. К тому же это справедливо: пятьдесят на пятьдесят. — Кунц одарил его тяжёлым взглядом, сильно сжал под столом кулаки. — Не согласен? Давай шестьдесят на сорок, — усмехнулся мятежник. — Или… восемьдесят на двадцать…

— Хватит, — буркнул Дик. — Сказано же: бабки поровну.

— Вот и хорошо. С Че Гуано я сам договорюсь.

Штольц сунул в карман электронное устройство с номером счёта, кивнул на выход: разговор закончен.

— Это ещё не всё, камрад, — злорадно ухмыльнулся Дик. — Продавец не даёт стопроцентной гарантии.

— Не понял?! — вытаращился на него Зигмунд.

— А ты что хотел? Капитан дредноута может в любой момент с катушек слететь, он ведь ещё не знает, что его корабль продан.

Зигмунд перегнулся через стол, схватил камрада за грудки:

— Тогда ты лично полетишь на захват и смотри у меня, чтобы там без всяких эксцессов обошлось, не то я с тебя живьём шкуру спущу.

— Да понял я, понял, не дурак! Дик сбросил с себя грубые руки и теперь расправлял замятины на униформе.

— Свободен! — Штольц резко опустился на стул, бедная мебель громко скрипнула, чудом не развалившись под ним. — Как только решится вопрос с авансом, сразу сообщу.

Кунц вскинул кулак к голове и покинул палатку.

27

Первый галактический сектор. Планета Атлантис.

Служебный автомобиль полковника Бэйли остановился возле здания Высшего Координационного Совета Федерации. Четырёхсотметровая громада из стекла и стали пронзила сверкающим пальцем зеленоватое небо, дырявое брюхо брызнуло багровой кровью, испачкало зеркальный фасад красными каплями, щедро рассыпало пунцовые кляксы. Столь демонический вид штаб-квартире Совета придал Анукабис — звезда третьего спектрального класса, вокруг которой вращалась планета.

Директор АГБ подождал, пока перед ним откроют дверь, вышел из машины, сказал вытянувшемуся во фрунт майору-водителю:

— Жди меня на парковке.

Тот кивнул и сразу перестал существовать для босса.

Полковник двинулся к высоким дверям из пулестойкого стекла. Уже у самого крыльца за спиной рыкнул мотор, зашуршали по асфальту колёса. Бэйли видел как изломанный силуэт элегантного «Итана» промелькнул в окнах первого этажа и нырнул в полированный гранит облицовки.

Освободившееся место тут же занял чёрный «Харбин» — восьмиколесный люксовый автомобиль, за ним остановилось ещё несколько представительных машин, из которых вышли важные люди в деловых костюмах.

Не глядя на коллег из Совета полковник вошёл в автоматически распахнувшиеся двери, сунул корочки под нос часовому в форме полка охраны, буркнул что-то неразборчивое вместо приветствия и направился к лифту.

Зал заседаний находился на шестьдесят втором этаже. Ровно через две минуты директор АГБ ступил на мраморные плиты холла, прошёл сквозь ряды квадратных колонн к дверям с позолоченной резьбой и гнутой кренделем ручкой.

Бэйли внутренне готовился к предстоящему совещанию. Сегодня он надеялся выбить из Скиннера добро на отправку дредноута в поход. Вряд ли Председатель знал о существовании «Тирпица Великого», но без его визы ни одна единица космического флота не могла сдвинуться с места.

Формально дредноут принадлежал Агентству Галактической Безопасности, но по умолчанию все боевые суда стояли на балансе военно-космических сил и на случай массированного вторжения противника должны были дать решительный отпор. На деле всё обстояло иначе. Флот летал сам по себе, а раскиданные по ведомствам корабли коротали свой век по разному. Одни как «Тирпиц» стояли на приколе, другие бороздили космос, выполняя легальные, и не очень, задачи.

У входа в зал заседаний уже собралась внушительная толпа. Среди людей в элегантных костюмах Бэйли заметил директора Агентства по Борьбе с Наркотиками полковника Фила Боткинса — подтянутого человека в иссиня-чёрном кителе, такого же цвета галифе и начищенных до блеска сапогах. На его плечах вместо погон красовались две серебристые косички, треугольную тулью высокой фуражки оккупировал орёл с широко расправленными крыльями и зажатой в когтях нанизанной на меч змеёй. Серебряные галуны на рукавах и воротнике говорили о высоком статусе их владельца. Чёрные чуть вьющиеся волосы подчёркивали слегка расширяющееся книзу лицо, плоский выступающий вперёд подбородок намекал на сухость и самовлюблённость хозяина, а коричневые глаза с зелёным оттенком презрительно смотрели на всех, кто не имел отношения к силовым структурам.

Расталкивая локтями толпу министров, Дин Бэйли направился к полковнику. Тот держал подмышкой папку с докладом и о чём-то громко спорил с начальником департамента по делам коренного населения недавно присоединившихся планет.

— Ба, какие лица, — обрадовался Боткинс, заметив старого друга, — вот ты нас и рассудишь.

— Для начала неплохо узнать, о чём идёт речь. Бэйли с нескрываемым сожалением посмотрел на рыхлое лицо второго спорщика. «Отец всех аборигенов», а именно так за глаза называли главу ведомства, толстыми пальцами снял очки, достал из кармана платок в жёлтую и зелёную полоску и энергичными движениями протёр линзы. Всё это время он щурился подслеповатыми глазками на Фила, подрагивая сильно выпяченной нижней губой.

Наконец Бэкман водрузил «лупики» на грушеподобный нос, промокнул выступившую на лысине испарину и прошепелявил:

— Суть спола, увазаемый…

— Бла-бла-бла! Так ты до утра будешь говорить, а мой друг очень занятой человек. — Фил хлопнул приятеля по плечу:

— Слушай сюда, Дин, этот хмырь защищает своих заморышей, а я настаиваю на войсковой операции. Прикрываясь несовершенством законодательства эти твари активно торгуют наркотой и никто не может к ним сунуться. У них, видите ли, закрытые территории особого статуса. Да надо выжечь эту заразу калёным железом, невзирая на эндемические народности и прочую шелупонь, и дело с концом. Я правильно говорю?

— Ну да! — кивнул Бэйли. — Исходя из интересов Федерации и стратегических соображений — ты абсолютно прав.

— Вот! — торжествующе воскликнул Фил. — С тебя ящик игристого вина, Бэкман, ты проиграл.

— Но как зе так?! Мы не договаливались на ясик, мы вообсе ни насьто не сполили! — от волнения начальник департамента зашепелявил ещё сильнее, чем вызвал довольный смех полковников.

— Кто сильнее, тот и прав, шепелявый. Не жужжи, а то два ящика поставишь: мне и Дину. Он тебе что сказал? Давить твоих недомерков надо, как тараканов.

— Это восьмутительно! Бесплимелное хамство! Я буду на вас заловаться! — закричал Бэкман, обращая на себя внимание министров.

— Ты что разорался?! — зашипел Боткинс, сузив глаза и скорчив злобную гримасу. — Заткнись, а то в ухо дам! Он замахнулся, лысый шарахнулся в сторону и врезался в стоявших там людей.

— Тупой солдафон, — крикнул Бэкман, прячась за спинами членов Совета.

— Что-о-о! Да я тебя… Директор АБН рванулся за ним, но Бэйли вовремя схватил его за рукав:

— Отстань от него.

В этот момент двери распахнулись, под высоким потолком прогремел громкий голос: «Прошу на Совет, господа!»

Чиновники загомонили, двинулись к входу. Полковники влились в общий поток и одновременно оказались в просторном зале заседаний.

В центральной части светлого помещения они увидели длинный стол с широкой прорезью посередине, где стояли кадки с высокими пальмами. Пятьдесят стульев с резными спинками и мягкими подушками сидений окружали его на равном расстоянии друг от друга. На столе напротив каждого стула лежали цифровые блокноты, стояло с десяток групп из бутылочек с минеральной водой и высокими стаканами из тонкого стекла.