Соблазн в шелках - Андреа Янг

Он заботливо осматривает синяки и ссадины Клодии, а она, слабо, но соблазнительно улыбаясь, умоляет его не задерживаться из-за нее. Но он и слышать не хочет об отъезде, потому что опасается, нет ли у нее сотрясения мозга. К понедельнику он безнадежно влюбляется в нее, а Эмма Картрайт, которая нагло увела у нее из-под носа первого в жизни Клодии приятеля, зеленеет от зависти.

Сейчас ею овладели такие же несбыточные мечты, только роль главного героя в них играл некто другой.

Да и мечты были уже не детскими.

Глава 5

И в самый ответственный момент, как всегда, явилась сестра Иммакулата.

«Клодия Мейтленд, у тебя нечестивые мысли. Немедленно прочти пятьдесят раз молитву Богородице!»

В школе они называли ее за глаза Старый Иммак, отчасти потому, что у нее были весьма впечатляющие усы под носом. Излюбленной темой Старого Иммака – если не считать бережного отношения к хлебу насущному – всегда была нечестивость помыслов и способы избавления от нее. Некоторые из ее назиданий превратились в незабываемые классические афоризмы, например: «Девочки, вы никогда не должны садиться на колени к мужчине, если не помолвлены с ним». Они часами спорили, неужели бедная старушенция думает, что именно таким способом «делают это». «Как делают это» и «что при этом чувствуют» были излюбленными темами разговоров среди пятнадцатилетних воспитанниц монастырской школы. Одна-две девчонки вскоре узнали все на практике при содействии и подстрекательстве мальчиков из расположенной по соседству средней школы при мужском монастыре.

Клодия познала «это» позднее и испытала разочарование. Земля не перестала вращаться, фейерверки довольно быстро погасли, и она все время пребывала в ужасе оттого, что его родители могут неожиданно вернуться и застать их.

Некоторое время спустя появился Мэтью, который уже миновал в своем развитии стадию подростковой неуклюжей неумелости и приблизительно знал, на какие кнопки следует нажимать. Их отношения продолжались довольно долго и счастливо, пока оба вдруг не осознали, что это превратилось для них в удобную привычку.

Позднее был Адам, отношения с которым отнюдь нельзя назвать удобной привычкой. Он исчез из ее жизни пять месяцев тому назад.

Поэтому если уж сестре Иммакулате приспичило отругать ее за нечестивые мысли, то следовало появиться раньше, а не ждать сегодняшнего дня, когда ее фантазии вполне безобидные и не такие уж грешные.

Отправляйся-ка играть на своей арфе или чем ты там еще занимаешься! И не прерывай меня на самом интересном месте своими глупыми нравоучениями.

Как она и предполагала, Райан торжествовал.

– Я так и знал, что ты откажешься, я был уверен, что тебе слабо.

– Я получила более интересное предложение, Райан.

– Вот как?

Клодия решила не встречаться с кузеном лично, поэтому разговаривала с ним по телефону.

– Вот так. Буду загорать на солнце, все расходы оплачены. Обещаю вспомнить о тебе, когда буду нежиться возле бассейна, потягивая через соломинку холодный коктейль с цветком гибискуса в стакане.

– Более вероятно, сидя перед телевизором с чашкой готового супчика и бутербродом с белковой пастой.

Клодия живо представила себе самодовольную ухмылку на его физиономии.

Как бы мне хотелось стереть ее!

– Я пришлю тебе открытку.

– Откуда?

Ей очень хотелось сказать ему, но она сдержалась. Если учесть все обстоятельства, то это предложение все-таки несколько подозрительно. А если вспомнить о склонности Райана ко всяким козням, то можно было ожидать, что он позвонит своей матери и расскажет ей эту и без того странную историю с нелепыми преувеличениями и домыслами, чтобы потом его мама позвонила ее маме и поднялась адская шумиха. Если этим займется ее мать, то можно не сомневаться, что будет задействован Интерпол, не говоря уже о полиции нравов.

– Наберись терпения и сам увидишь, – только и сказала Клодия.

– Я так и знал, что все это чушь! Просто ты трусиха и испугалась Большого Скверного Волка, но боишься в этом признаться.

Пусть так и думает, если это радует его жабью душонку. Тем слаще будет ее победа, когда она появится вся золотистая от загара и помашет перед его носом чеком, подписанным Гамильтоном.

– Я подумала, что Глупышка Беллинда гораздо больше подходит для той роли.

– Ты, должно быть, шутишь! Я ее на милю не подпущу к такому сборищу.

– В таком случае она могла бы сыграть французскую горничную.

– Не смеши меня! У старикана случится инфаркт от возбуждения, а ее может вырвать.

– А обо мне ты подумал? Или ты решил, что мне это нравится?

– Конечно, нет, Клод. В том-то и дело. А знаешь что, если ты выполнишь заказ клуба регбистов, я дам тебе дополнительную премию. Там не будет никаких слюнявых стариков – сплошь мускулистые жеребцы с отличной потенцией, которые станут наперебой просить у тебя номер телефона.

– В таком случае сделай это сам, переодевшись в женскую одежду.

– Ах как смешно! Я пообещал им пикантную рыженькую с ногами, растущими прямо из задницы.

– Твои ноги тоже растут из задницы, так что побрей их и купи себе парик. Я уверена, что Большой Скверный Волк к тому времени так наберется, что едва ли заметит разницу. И я хочу получить свои деньги. Мы ведь договаривались, помнишь? За выход на две киссограммы и за несколько дней работы в офисе.

– Я что-то не помню о подобной договоренности, – произнес Райан, изображая удивление. – Насколько я помню, мы заключили пари. А если ты отказываешься выполнять условия, ни о каких деньгах не может быть речи.

Клодия ожидала этого.

– Я хочу получить свои деньги, мерзкая Жаба, а если не получу их, устрою скандал.

– О'кей, о'кей, что это ты так разбушевалась? Загляни ко мне завтра или послезавтра, и я выпишу чек.

– Заглянуть? Райан, разве тебе неизвестно, что существует такое учреждение, как почта? Надо положить чек в конверт, а конверт опустить в почтовый ящик. Это такие большие красные штуки на улице с большими отверстиями почти такого же размера, как твой рот.

* * *

Когда самолет приземлился в международном аэропорту Сиб, было уже темно, но жара сразу же окутала их, словно теплым одеялом.

Клодия ощутила, как по коже пробежали мурашки. Все вокруг не только выглядело, но и пахло и звучало по-другому. Вывески были на арабском и английском языках. Все вокруг говорили по-арабски. Было очень странно слышать, как говорят на языке, который совершенно не понимаешь. Даже находясь в Греции, она кое-что понимала.

На полицейских-женщинах в аэропорту были надеты юбки до щиколоток, полицейские-мужчины вооружены карабинами. На местных мужчинах красовались длинные белые одеяния, на головах – нечто напоминавшее тюрбаны.