Укрощенное сердце - Маргарет Уэй

Сильно прикусив нижнюю губу, она пыталась сдержать дрожь, поправляя платье.

— Для вас это было неожиданностью? Я схожу от вас с ума, Корина! — Его глаза горели на бронзовом от загара лице. Корина не знала, что отвечать, и чувствовала слабость. Услышав шорох, они увидели, что собака динго зашевелилась.

— Нам лучше уйти. — Он, поддерживая ее твердой рукой за талию, повел вверх по склону. Рамма и Риджел, громадный жеребец Кайала, подняли головы, когда их хозяева приблизились. Корина ускорила шаг и вывернулась из объятий Кайала — Корина!

Она не могла смотреть в его глаза. Повернув к себе девушку, Кайал пригладил ее растрепанные волосы и нежно поцеловал в шею.

Я не хотел быть грубым, прошу прощения.

Его рука легонько коснулась груди Корины. — Ты еще почти ребенок и многое не понимаешь, но, черт возьми, я привык, чтобы мне повиновались.

Кончиком языка она облизала сухие губы и хотела ответить, но он приложил палец к ее вспухшему рту.

Не надо никаких слов, маленькая ведьмочка. Разговорами я сыт по горло.

Ее голос прозвучал тише дуновенья ветра.

^ О, мистер Баллантайн, вы пугаете меня! Пожалуйста, пожалуйста, не трогайте меня больше!

— Вы требуете, чтобы я держался от вас подальше? — Голос Кайала был почти незнаком.

— Да, я прошу вас, умоляю, вернемся домой.

Над верхушками деревьев дрожало марево летнего зноя. Кайал, глядя на нее обожающим взглядом, хрипло произнес:

— Ладно, малышка! Твое тело так же прекрасно, как и твои глаза, я не могу отказать тебе. Но на прощанье прошу — никогда не трогай щенков динго. Это не игрушка, и твои забавы могут кончиться бедой, так как их мать всегда где-то поблизости. К счастью для твоей прелестной шейки, я заметил, что ты направилась в лощину. — Говоря это, он подсадил ее в седло, а затем сам вскочил на жеребца. — Возвращайся домой, дитя. — Внезапно тон его опять стал официальным. — И если желаете гулять одна, держитесь к востоку от реки. Я уже говорил вам об этом раньше. Может быть, мне приказать присматривать за вами?

Внезапно в ней вспыхнула ярость.

— Если вы это сделаете, я тотчас же упакую свои чемоданы и навсегда уеду из Бал Бала! — Она гневно смотрела на него черными сверкающими глазами.

— Блажен, кто верует! — Голос его прозвучал резко. Он похлопал рукой по атласному крупу Раммы, и лошадь со всадницей помчалась к дому.

Легкий ветер трепал волосы Корины, охлаждал пылающие щеки, но ничто не могло успокоить взолнованный стук ее сердца. Ты влюблена, ты влюблена, твердила она про себя как бы в забытьи, что же теперь будет? Как ей смотреть в глаза миссис Баллантайн и Ли? Как вести себя с Каналом? Боже Правый! Помоги мне, шептала Корина, научи меня, как жить дальше. На сердце у нее было тревожно, будущее пугало ее.

Так как подборка материалов для книги была в основном закончена, Конни Баллантайн взялась за рукопись всерьез. Теперь Корине приходилось кроме своей прежней работы по систематизации и просмотру архива ежедневно перепечатывать на машинке мелко исписанные страницы. Но она не чувствовала тяжести дополнительной работы, наоборот, бралась все за новые дела и обязанности, лишь бы быть занятой с утра и до самого вечера. Рукопись «Колышек в пустыне» на ее глазах становилась настоящей книгой, ей нравилась работа над ней, она с интересом разбирала архивные материалы. В книге шла речь о первопоселенцах, которые поставили своей целью проникнуть в великие неизвестные земли, где не ступала нога белых людей. Они отправлялись туда, прихватив свой скудный скарб, не зная, найдут ли приют и спокойную жизнь. Это были обычные мужчины и женщины, правда, обладающие необыкновенной целеустремленностью и тягой к новой жизни.

Вслед за ними появились молодые бесшабашные искатели приключений. В их числе были люди, состоящие в родстве с самыми знатными семействами Британии: молодые люди, посвятившие свою жизнь дальним путешествиям. Они доставляли скот на новые территории сквозь ветер и дождь, зачастую ночуя на голой земле. Эти-то молодые люди и создавали скотоводческие сельские империи. Джордж Баллантайн был одним из них — англичанин, смелый путешественник, успешный старатель, разбогатевший в Кангурли и Кулгарди. Его краткие описания позволяли представить себе неутомимого изобретательного мужчину, обладающего яркой индивидуальностью.

Этот человек, чья власть простиралась на тысячи квадратных миль и чье имя осталось навсегда неразрывно связанным с его «королевством», захватил воображение Корины. Рассказы о нем походили на греческие мифы о богах и героях.

Джордж Баллантайн заложил начало Бал Бала в 1880 году. Был он человеком, предвидящим будущее, и притом человеком гуманным. Это сказалось на его отношении к племенам аборигенов, населяющим эту землю на огромном пространстве, которое Британия признала его собственностью. Корина еще раз перечитала его слова: «Охота на домашний скот Бал Бала стала вскоре чуть ли не главным занятием майаллов. Но могло ли быть иначе? Ведь домашний скот по сути вытеснил диких животных, на которых они привыкли охотиться. Как мне добиться их доверия и искреннего сотрудничества, я пока не могу сообразить. Ведь этих людей мгновенно перенесли из каменного века на порог новейшей истории. Единственное решение, которое приходит мне в голову, это дать им образование и научить жить по-новому. На этом первобытном континенте появился властелин, которого им не победить камнями и копьями. Я сочувствую их грядущей участи, но прошлое стало сном, который никогда больше не повторится».

Корина откинулась на стуле, ее мысли переключились с прошлого на настоящее. Кайалу Баллантайну уже незнакома охота аборигенов с копьями на домашний скот, майаллы стали умелыми скотоводами, а дети их привыкли к новому образу жизни. С прошлым же связывала необыкновенная особенность понимать природу и пользоваться ее дарами.

В коридоре послышались шаги, и Корина выжидающе подняла глаза от рукописи. В открытых дверях появилась Конни в розовом стеганом халате.

— Господи Боже, дитя! Вы слишком щедро дарите мне свое время. Еще только семь часов утра!

— Я трачу свое время потому, что эта работа меня увлекает, — улыбнулась Корина.

— Действительно, увлекает? — Конни Баллантайн даже покраснела от удовольствия. — Хотя, конечно, это видно и невооруженным глазом. Над чем вы сейчас работаете?

— История Джорджа Баллантайна. Это был человек!

— Да, безусловно. По-моему, немалую роль в его характере сыграли и обстановка, и тогдашний образ жизни. Когда человек сам себе судья и начальник — развивается необычайная сила характера или, наоборот, полная безжалостность. К счастью, последнего не произошло. — Она задумчиво продолжала размышлять. — Интересная особенность Окраины или, как мы ее называем, Дальнего Рубежа, в том, что такая обособленная жизнь формирует крайний индивидуализм. Настоящие мужчины не приемлют другого образа жизни. Кайал, например. Он человек, которому нужен простор, он не любит толкаться!