Кутузов. Победитель Наполеона и нашествия всей Европы - Валерий Евгеньевич Шамбаров

при такой маршировке подошвы громко хлопали по площади, на параде это было эффектно.

Павел ввёл в армии и другие прусские обычаи. Унтер-офицерам вместо ружей выдали алебарды – старинное оружие на деревянной рукоятке, оно может и колоть, и рубить. В каждом полку стало на сотню ружей меньше, в бою он посылал во врага меньше пуль. Но с алебардами на параде полагалось делать всякие красивые приёмы. Генералам тоже выдали старинное оружие, эспантоны – короткие копья. Ими нужно было отдавать честь на параде. В Петербурге прямо во дворце Павел организовал специальную школу. Там собирали заслуженных генералов, прошедших через несколько войн, и немецкий полковник учил их, как правильно делать строевые приёмы с эспантоном, маршировать «гусиным шагом».

К любимцам Екатерины Павел вообще относился предвзято. Многих разогнал со службы. Румянцев сам ушёл, не захотел служить по новым правилам. Суворова перемены в армии возмутили. А свой язык он никогда не сдерживал. Говорил, что нам у немцев учиться нечему, потому что из военное искусство «насквозь протухло», и «русские прусских всегда били». Новую форму солдат считал глупой и вредной. Повсюду разлетались его слова: «Букли – не пушки, пудра – не порох, коса – не тесак, а я не немец, а природный русак». Но те, кто хотели выслужиться, донесли Павлу. Оклеветали Суворова, что он враг царя, чуть ли не заговорщик, и он очутился в ссылке в своём имении Кончанском.

Кутузов от новых порядков в армии был совсем не в восторге. Но давний урок с шуточками в армии Румянцева он запомнил. Помалкивал, мысли держал при себе. И в придворных интригах никогда не участвовал. Когда Павел был ещё наследником и жил в Гатчине, приближённые Екатерины игнорировали его. Напоказ – вон как они верны государыне! А Кутузов был её другом, но и Павла навещал, беседовал с ним. Не боялся, что Екатерину это рассердит. И когда Павел стал царём, Михаил Илларионович не полез подлизываться. Поэтому остался в прежних должностях – командующим в Финляндии, директором Сухопутного корпуса.

Но, разумеется, Кутузов не стремился маячить во дворце и учиться упражнениям с эспантоном. Поэтому в Петербурге стал бывать редко, чаще находился у себя в Финляндском корпусе, в Выборге. Приказали переодевать солдат в новую форму – он выполнял. Приказ есть приказ. В сентябре 1797 года его вызвали на большие армейские манёвры в Гатчину. Кутузов со своими войсками поучаствовал в них, царь остался доволен.

Однако и Павел постепенно освоился у власти, набирался опыта. Стал понимать, что не все советы приближённых были правильными. Что он допустил серьёзные ошибки. Например, прекратил войну с Ираном, вывел войска из Азербайджана. А на грузин опять сыпались нападения, они молили спасти их. Соглашались совсем перейти в подданство России. Значит, надо было помочь. Павел хотел жить в мире со всеми, отменил поход на французов. Но французы-то мира не желали! И Россию считали врагом. Принялись создавать у себя воинские части из поляков. Открыто объявляли им – вас готовят для будущей войны с русскими.

Царь осознавал: схватиться с Францией всё-таки придётся. А воевать было лучше вместе с союзниками. Сам-то Павел очень почитал Пруссию. Но прусский король Фридрих Вильгельм II то враждовал с русскими, то дружил – как считал выгодным. В союзе с Англией и Австрией он уже пытался воевать с французами. Потерпел поражение и зарёкся выступать против них. Но в ноябре 1797 года он умер. На трон взошёл его молодой сын Фридрих Вильгельм III. Он прислал к царю своего генерала Клейста. Официально известил, что стал королём. По правилам дипломатии надо было в ответ отправить посла, поздравить его.

Тут-то Павел вспомнил про Кутузова. Он же и раньше бывал в Пруссии, встречался с Фридрихом Великим. И в Турции как блестяще выполнил миссию посла! Когда Павел был ещё наследником престола и Михаил Илларионович приезжал к нему в Гатчину, то очень красочно рассказывал об этом. Царь назначил Кутузова посланником в Пруссию. Вроде бы только передать поздравления от Павла. Но он дал Михаилу Илларионовичу и тайное задание. Склонить Фридриха Вильгельма III к союзу против Франции.

Руководство Сухопутным кадетским корпусом Кутузов передал своему помощнику, генералу Андреевскому. А сам покатил в Пруссию. В Берлине его встретили с величайшим почётом. Молодой король и его придворные прекрасно знали о победах Кутузова, его военных талантах, необычных смертельных ранах. Фридрих Вильгельм III даже передал Павлу I – это лучшее проявление дружбы, что царь направил к нему такого посла.

Но ведь Михаил Илларионович был и редкостным собеседником, умел расположить к себе людей. После приёмов у короля и королевы они постоянно стали приглашать Кутузова на обеды, ужины. Вместе с ним ездили по окрестностям Берлина, показывали ему достопримечательности. Кутузов установил великолепные отношения и со старым фельдмаршалом Мелендорфом. Он служил ещё при Фридрихе Великом и потом у королей оставался главным советником. Другие генералы вообще стали приятелями Михаила Илларионовича.

А уж как обрадовался царь! Кутузов наладил дружбу с Пруссией, которую он так почитал! Получил согласие на союз! За это Павел произвёл его в звание генерала от инфантерии (полного пехотного генерала). В Пруссии был и постоянный посол России, граф Панин. Из-за успехов Кутузова он просил, чтобы его оставили в Берлине вести официальные переговоры о союзе, заключить договор. Но в этом царь отказал. Ответил, что для непосредственных переговоров генерал от инфантерии – слишком высокая фигура. А Кутузов сейчас нужен в другом месте, в Финляндии.

Французы по-прежнему подзуживали Швецию, отношения с ней ухудшались. В шведском правительстве снова заговорили о войне. Потребовали демаркации границ (то есть их уточнения). Для этого Павел I вызвал Михаила Илларионовича, поручил дело ему. В апреле 1798 года, прямо из Берлина, Кутузов прикатил в город Фридрихсгам, в российской части Финляндии. А шведы прислали своего командующего, генерала Клингспора. Но вместо уточнения границы по прежним договорам он принялся задираться. Требовал вернуть шведам некоторые районы.

Нет, вот тут Михаил Илларионович проявил себя совсем не таким обходительным, как в Турции или Пруссии. Увидел, что Клингспор просто ищет предлог для ссоры, и отвечал жёстко – нет. Он вообще прервал переговоры. Доложил царю, и тот подтвердил, что он действует правильно. Клингспору Михаил Илларионович объявил: если так, то на нашей территории ему делать больше нечего, скатертью дорога.

На случай, если Швеция полезет драться, Павел I сам составил план войны. Прислал Кутузову. Пусть посмотрит, как предстоит действовать его корпусу в Финляндии. Выскажет предложения, если что-то нужно поправить. Хотя Михаил Илларионович увидел – весь план никуда не годится. Разработал и отправил царю другой. Но нарвался на упрямый и самоуверенный характер Павла. Тот вспылил. Рассерженно приказал: если начнётся война, действовать строго по его плану.