Вторжение на Землю - Николаев Михаил Павлович

Глава 9

Земля в иллюминаторе

В космосе времена года ощущались только при взгляде на Землю. Там зелень медленно сменялась на желтизну, а потом и белизну. Сейчас Чукотка и Сибирь уже полностью побелели, а в европейской части Евразии пока ещё преобладала охра. Белые пятна присутствовали только на Скандинавском и Кольском полуостровах.

Космический буксир сработал идеально, передвинув остатки корабля-матки на менее критичную орбиту. Теперь время его вхождения в плотные слои атмосферы отодвинулось на весну. Это позволило работать размеренно, а не в авральном режиме.

Околоземное пространство к этому времени уже сильно насытилось обломками, поэтому МКС, во избежание столкновений с ними, теперь отправилась на корабль-матку, спрятавшись там от непосредственных воздействий радиационных поясов Ван Аллена в одном из внутренних помещений. Благодаря этому увеличилось количество одновременно пребывавших на орбите космонавтов, тайконавтов и астронавтов.

Космонавты и астронавты продолжали обследование корабля-матки. Они выяснили, что обширные пространства по внутренней образующей кольца эллингов были заняты многопалубными «сотовыми» конструкциями, содержащими прозрачные анабиозные капсулы, изготовленные из кварцевого стекла, и разнообразное сложное оборудование, по-видимому, предназначенное для их функционирования. Кроме приборов и оборудования в «сотах» имелись ёмкости, объёмом около кубического метра, заполненные жидкостью примерно на две трети. На морозе эта жидкость, разумеется, замёрзла, но не разорвала ёмкости, так как в них имелось свободное пространство для расширения. Количество капсул по предварительным подсчётам составляло свыше двухсот тысяч. Все они оказались пустыми. Содержимое нескольких «сот» аккуратно разрезали на фрагменты, размеры которых позволяли поместить их в транспортный «Драгон V2» и отправили на Землю для изучения. Всё остальное, включая перегородки, дробили кувалдами и выбрасывали в пространство при прохождении перигеев. Емкости с замёрзшей жидкостью выкидывали в пространство целиком, справедливо рассудив, что их стенки гарантированно прогорят при прохождении через плотные слои атмосферы, а лёд испарится без остатка.

Размеры оставшейся части корабля-матки медленно, но неотвратимо уменьшались. К весне от него должен был остаться только центральный утолщённый фрагмент, содержавший массивное оборудование гравитационного двигателя и резервуары. Что именно находилось в этих резервуарах, было пока неизвестно, так как вскрывать их не рискнули. На корабле-матке до сих пор не нашли не только живых инопланетян, но даже их трупов. Разнообразных механоидов было много, начиная от паучков, скорее всего предназначавшихся для уборки помещений, и заканчивая кальмарообразными страшилищами с восемью длинными щупальцами, сходящимися к маленькой «голове». Вначале этих «спрутов» приняли за членов экипажа, но быстро разобрались в их механической природе. Несколько механоидов также отправили на Землю для изучения.

* * *

Вместе с третьей сменой демонтажников на корабль-матку прибыл Семён Дубовкин – старший лейтенант, входивший в состав ещё первой аналитической группы Петрова, – лопоухий низкорослый «ботан» с вечно нечёсанными волосами и позывным «Дуб». Ни разу не аналитик. Семён был хакером, и не простым, а именно Хакером с прописной буквы – компьютерным богом, для которого просто не было нерешаемых задач. Незадолго до окончания факультета математики и информатики ЛГУ он на спор хакнул внутреннюю сеть Пентагона, после чего кадровики Министерства обороны с большим трудом отбили его у Федеральной службы безопасности, которой такой тип тоже был жизненно необходим. В дальнейшем, уже работая в Главном центре разведки космической обстановки, Семёну приходилось не только перехватывать контроль над военными спутниками НАСА, но и аккуратно подправлять их программное обеспечение, заставляя «закрывать глаза» на некоторые российские объекты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мозг Дуба работал не совсем так, как у обычного человека, точнее в некоторых случаях совсем не так. Он научился думать двоичным кодом. При этом весь цифровой мир состоял для него из единиц и нулей, и он, видя алгоритмы целиком, мог интуитивно двигаться в цифровом пространстве, изменяя его по собственному желанию. На Земле Семён долго возился с электронными мозгами разбитых тарелок, пытаясь подобрать к ним ключик. Он выяснил, что инопланетяне тоже пользовались двоичным кодом. Это облегчало задачу, но продвинуться дальше ему так и не удалось. Мёртвые электронные мозги не хотели включаться. Узнав, что на корабле-матке была обнаружена неповреждённая тарелка, он загорелся желанием пообщаться с её электронным мозгом, который, по его предположению, представлял собой некоторое подобие искусственного интеллекта.

Посвятив в свою идефикс Петрова, он смог добиться направления в Центр подготовки космонавтов. Стоически выдержав все испытания, выполнив тесты и сдав зачёты, Семён смог уложиться в нормативы и был допущен к полётам.

Теперь, добравшись наконец до тарелки, стоящей точно в центре эллинга, он ходил вокруг, подсвечивая себе налобным фонарём и размышляя о том, как к ней подступиться. Створки всех боковых люков были плотно сомкнуты и не имели видимых повреждений. Незаметно их было и на корпусе. Семён попробовал сдвинуть тарелку в сторону, но она даже не шелохнулась, словно приклеенная к полу. Включил на полную мощность реактивный ранец – никакого эффекта. Оставалось предположить, что это жу-жу-жу неспроста и, скорее всего, в деле замешана гравитация, а значит, тарелка исправна и, вполне возможно, в ней даже сохранился воздух. Сверлить дырку, чтобы убедиться в правильности своей догадки, Семён даже не подумал.

Он видел на Земле несколько повреждённых десантных ботов и хорошо представлял себе конфигурацию их внутренних помещений. Семён знал, что кроме боковых прорезей, служащих для выпуска и приёма блюдец, на крыше тарелки должен быть шандорный затвор, предположительно предназначенный для замены внутреннего оборудования. В принципе, его можно использовать для стравливания воздуха и последующего проникновения внутрь.

Посветив вверх, Дуб прикинул в уме траекторию полёта, встал на носки и задал небольшой импульс реактивному ранцу. Взлетев под потолок, он мягко оттолкнулся от него руками и медленно спланировал на крышу тарелки. Поиск входного проёма был недолгим – тот обнаружился в том же месте, где размещался на виденных на Земле тарелках. Проём был плотно закрыт затвором. Вышибать его не хотелось. Зачем портить приспособление, которое, в принципе, должно работать? Вот только как его заставить открыться?

«Сим-сим, откройся!» – подумал Семён. Ничего не произошло. Нужно было действовать как-то иначе. Он представил себе, как могла бы выглядеть команда на открывание затвора в цифровом виде, при оперировании единицами и нулями, и тут же получил отклик на этом же языке:

– Кто ты?

– Разумный, – что ещё мог придумать Семён в такой ситуации?

– Что ты хочешь?

– Войти.

– Подожди, я выровняю давление.

Ноги почувствовали лёгкую вибрацию. Искусственный интеллект не стравливал воздух наружу, а откачивал его в какие-то внутренние ёмкости. Через некоторое время вибрация прекратилась. Затвор сдвинулся внутрь и мягко скользнул в сторону, открывая квадратный проём два на два метра. Семён шагнул вперёд, и его мягко потянуло вниз. Это была слабая гравитация, действия которой он совершенно не ощущал, стоя на крыше тарелки. Семён опускался, а пылинки, волшебным образом облетавшие с его скафандра, поднимались и исчезали за пределами медленно закрывающегося проёма.

Встав на ноги, он осмотрелся и выключил налобный фонарь. Мягкого приглушенного света, распространявшегося непонятно откуда, вполне хватало. Вдоль стен было размещено разнообразное массивное оборудование непонятного назначения. Средняя часть просторного круглого зала пустовала. Ничего даже отдалённо похожего на пульт управления Степан не увидел. Пора было знакомиться.