Бездыханные ІІІ (СИ) - Айзель Кон

Некоторое время парень обдумывал ответ, устремив свой взгляд на стены своей комнаты. Его лицо выражало некую задумчивость с каплей растерянности. Казалось, он забыл причину своего поступка, и сейчас пытался вспомнить, почему же он это сделал.

И вот растерянность сменилась удовлетворением, а кончики губ приподнялись в легкой полуулыбке. Вспомнил.

— Эти птицы были первыми, что я нарисовал, находясь в этом особняке. Художественной кистью были мои пальцы, а краской — чернила. Я сделал это, как только переселился в эту комнату. Тогда, здесь не было ничего, кроме голых стен. И это мне напомнило о детском саде, в котором я жил, о тех грязных стенах, что были моим единственным холстом. Но тогда я рисовал не раздумывая, изображал то, что первое придет в голову. А в тот момент мне почему-то захотелось нарисовать что-то определенное. И я нарисовал птиц. — Улыбка слетела с губ парня. — Как бы я хотел иметь такие же крылья, как у них. Возможность взлететь в воздух и парить, подгоняемым попутным ветром, — бесценна. А, нарисовав такое изобилие птиц на бледном фоне стены, я представил себя летящим в их стае, в белоснежных, как снег, облаках. Но мои ноги все еще чувствуют землю…

Последнюю фразу он прошептал. И этот шепот передал всю ту безнадежность, что чувствовал Рейн среди этих чернильных птиц.

— Они тоже никогда не взлетят, — неосознанно озвучила я внезапно возникшую в голове мысль. — Ведь они ненастоящие — ты их нарисовал.

— Меня это не сильно утешает.

— У них нет ни прошлого, ни будущего, — продолжала я, не обращая внимания на замечание парня. — Они не чувствуют, не думают, не могут ничего изменить в своей жизни. У них нет жизни…  А ты чувствуешь, хоть и не так, как хотелось бы; ты думаешь, ты существуешь. И знаешь что?! — Я вдруг, сама того не ожидая, резко подорвалась на ноги и громко провозгласила, — меня достало твое нытье! Где тот Рейн, эгоистичный мизантроп, что думает лишь о себе? Где тот парень, которому на всех наплевать, и который считает себя королем, а всех остальных — дерьмом? Где он?! Неужели одно ничтожное упоминание о прошлом смогло сломить его, что он сбежал, трусливо поджал хвост! Если так, то я умываю руки. Больше мне не с кем тут говорить.

И, резко развернувшись, я быстро вышла из комнаты, оставив шокированного парня одного. Я не хотела так давить и срываться, но по-другому у меня бы не вышло его образумить. Надеюсь, теперь Рейн поймет, что нельзя просто сидеть и плакаться о своих горьких воспоминаниях. Нужно дать отпор прошлому.

— Ну, как прошло? — спросил Крис, завидев меня. Он сидел, покачиваясь, на деревянных перилах, возле лестницы, ведущей на первый этаж.

— Пока не ясно. — Я сперлась руками на перила, возле парня. — Я пыталась его как-то образумить, но Рейн слишком подавлен. Не часто увидишь его таким.

— Не парься об этом. Побесится и успокоится. Это ж Рейн.

Я нахмурилась.

— Тебе что, совершенно его не жалко?

Крис пожал плечами и равнодушно ответил:

— Не очень. Просто раньше, я испытывал то же, что и он. Я имею в виду все эти переживания о прошлом, желание вновь быть живым и все такое. Но в какой-то момент я осознал, что все те, кто хоть как-то был связан с моим прошлым, мертвы, и мне не к кому вернуться. Поэтому я просто перестал пытаться что-то изменить в своей жизни. Я стал жить настоящим: не оборачиваться назад и не разглядывать горизонт впереди. И мне это нравиться.

— Да ты оптимистичный реалист, — хмыкнула я.

— А это плохо? — Крис рискованно наклонился назад, но руки крепко его держали и не давали упасть. — Ведь жизнь, как цветок. Со временем он обязательно увянет. И как только это случается, одни люди выбрасывают его; другие — хранят, в надежде, что он вновь распуститься. Я же просто поставил этот цветок в рамочку и сделал из него гербарий!

Его слова заставили меня улыбнуться. Криса унывать не заставит даже смерть.

— Перила — опора для рук, а не сиденье, — вдруг послышалось возле нас, после чего брюнета буквально таки стащили за шиворот с его «сиденья» на пол. Повернув голову, я увидела Данте, глядевшего на Криса, словно родитель на провинившегося ребенка. Крис, в общем, выглядел соответственно. Выпалив слова извинения, он рысью прошмыгнул мимо дворецкого на первый этаж. Как уже говорилось, Данте не терпел беспорядка, и это касалось так же поведения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я машинально отошла от перил, но мужчина мне лишь улыбнулся своей привычной улыбкой и сообщил, что они готовы выезжать. Я заметила, что сейчас на Данте, вместо его обычной белой рубашки, жилетки и черных классических штанов, были надеты простые светло коричневые штаны и рубашка с короткими рукавами. Светлые волосы были завязаны сзади в низкий хвост. И если бы не идеальная осанка, изысканные манеры и обаяние умершего, мужчина походил бы на простого, ничем не примечательного, молодого человека. Мне было довольно непривычно видеть его в таком образе. Но для нашей затеи это было в самый раз.

Мы спустились на первый этаж. Возле входной двери нас уже ждали Крис и Мелори. Женщина выглядела так же, как и Данте. Ее волосы были завязаны в простую косу. Вместо старинного платья на ней красовалась черная юбка по колено и зеленая блузка с ремнем. Посмертный шрам скрывал плотно обмотанный вокруг шеи шелковый платок.

Самая, что ни наесть, обычная и безобидная молодая пара. Но все же простая одежда не могла скрыть изящество в их движениях, величие во взгляде, и благородство, характерное больше для знатных особ прошлых веков, чем для людей нашего времени. Но об этом знали лишь мы; для простых людей это будет выглядеть результатом хорошего воспитания.

— Ну что, пошли? — спросила Мелори, когда мы вчетвером собрались у выхода.

Мы втроем кивнули. Но как только женщина дотронулась до дверной ручки, сзади нас раздался громкий голос.

— А меня, значит, ждать никто не будет, да?

Обернувшись на звук, мы увидели спускавшегося со второго этажа Рейна.

Его появление нас удивило, как и то, что сейчас парень был в довольно таки приподнятом настроении.

Он уже спустился к нам, а мы так и не нашли, что сказать и лишь удивленно хлопали глазами.

— Чего уставились?

— Ты хочешь пойти? — спросила Мелори.

— А почему бы и нет! — фыркнул Рейн и ухмыльнулся. — Давно была пора навестить свой старый дом. А тут как раз случай подвернулся! Так почему бы им не воспользоваться?

Брюнет хотел было открыть дверь, но его остановила рука Данте, опустившаяся на его плечо. Ухмылка слетела с губ Рейна. Но вместо нее лицо озарила спокойная и уверенная улыбка.

— Все в порядке, — сказал парень, не глядя на блондина. — У меня нет злых намерений. Я просто хочу встретиться со своим прошлым лицом к лицу.

Губы Данте дрогнули в еле заметной улыбке, и он убрал руку.

А в небе темные облака предвещали ливень…

Глава 6

Старое, крепкое каменное здание монастыря стояло возле леса, в восьмидесяти милях от Спрингса. Это расстояние мы преодолели на красном форде Мелори и Данте, который использовался для поездок по городу, или в ближайшие штаты..

Дождь барабанил по крыше и окнам машины всю дорогу, но как только мы остановились у монастыря, ливень приутих, тучи понемногу начали рассасываться, но солнце все еще было скрыто.

Выйдя из машины, я оглянулась. Монастырь находился в безлюдной местности, ближайший город — примерно в полутора милях от него. Это было довольно большое здание со светлыми черепичными крышами и побеленными стенами, успевшими изрядно потускнеть и облупиться. Крыло приюта находилось прямо позади монастыря. Широкий передний двор занимали две круглые грядки с мелкими цветами, несколько скамеек и один колодец, одиноко стоявший у уныло склоненной ивы. А всё здание и прилегающие к нему территории ограждал высокий кованый забор.

Общий вид был довольно мрачный, а серое небо и дождь лишь усиливали его.

«Так вот в каком месте вырос Рейн. Неудивительно, что у него такой характер. В подобном месте жизни не порадуешься», — думала я, когда мы все покинули машину и подошли к кованым воротам. На секунду я бросила незаметный взгляд на Рейна. Напряженный и нахмуренный, он стоял позади всех, сжав руки в кулаки, словно колебался: идти, или остаться здесь. Но когда к нему повернулась Мелори, парень постарался скрыть волнение, нацепив на лицо маску безразличия. Женщина беспокойно сжала губы, но ничего не сказала.