Крутые профи - Евгений Сухов

Петляков сдержанно кивнул. Достав диск, положил его на стол перед генеральным.

– Прослушайте, из него вы сами все поймете.

Семен Валентинович посмотрел на пластиковую коробку, в которой помещался диск. Так можно взирать только на смертельного врага. Сейчас на всем белом свете не было для него более ненавистного предмета, чем этот.

– Мало ему моих денег, так он решил забрать еще и мою женщину. Такие вещи не прощают. Твои действия? Что ты намерен делать?

– Нужно собрать как можно больше материала по Николаеву и по Чалому. Наверняка у них в биографии имеются какие-то темные места. А потом нейтрализовать обоих.

– Поступай как считаешь нужным, – устало сказал Шевцов, – а мне еще надо поработать.

Часть II

Дела бандитские

Глава 13

Убойный отдел

Начальник уголовного розыска Иван Федосеев значительно отличался от своих коллег как внешне, так и по поведению. Большинство оперативников предпочитало одеваться неброско: носили затертые джинсы, просторные куртки, которые не стесняли движения и в которых при случае можно было спрятать табельный ствол. Превосходно владея неформальной лексикой, они практически ничем не отличались от своих клиентов.

Федосеев, напротив, любил изыск. Предпочитал дорогие и броские костюмы, и если не знать о том, что он возглавляет уголовный розыск, то его можно было бы принять за одного из руководителей солидного банка.

Привычку хорошо одеваться он приобрел еще в студенчестве, работая в одном из модельных агентств. Когда его приятели разгружали вагоны с углем, он, используя свои природные данные, вышагивал по подиуму за весьма приличное вознаграждение. Так и прошагал пять лет, выпрямив спину, в дорогих костюмах на зависть всем одногруппникам.

Люди с такими природными данными, как у Федосеева, обычно пробиваются в судьи, оседают в адвокатуре, а потому для всех было весьма неожиданным, что он предпочел остаться в милиции. Впрочем, жалеть ему не пришлось – и уже в тридцать два года он занял полковничью должность.

Петляков познакомился с Иваном Федосеевым, тогда еще старшим лейтенантом уголовного розыска, восемь лет назад. Один из его людей угодил в обезьянник за драку, и были серьезные опасения, что его могут надолго закрыть. Следовало отыскать каналы и людей, которые могли бы поспособствовать его скорейшему освобождению. Такой канал нашелся: через своего приятеля Тимофея (одного из авторитетов бауманской группировки) он узнал, что именно в Люберцах у них имеется прикормленный старший лейтенант, который за небольшое вознаграждение может по-ходатайствовать об освобождении, главное, чтобы на нем не висел какой-нибудь «тяжеляк».

Драка не считалась большим грехом, а потому, сославшись на Тимофея, он обратился к Федосееву. Подобная просьба нисколько не удивила Ивана: с такими просьбицами к нему обращались и раньше, но прежде он делал это почти задаром; сейчас же ему предложили такую сумму, которая значительно превышала его семейные расходы за последние полгода.

Именно с этого случая и началась их дружба.

В этом обращении не было ничего неожи-данного. Преступные группировки предпочитали иметь своих людей во всех структурах власти, в том числе и в уголовном розыске. Если таковых не находилось, то они обращались за помощью к другим группировкам, которые имели в нужном ведомстве своих людей.

По существу, их дружба носила взаимовыгодный характер. В то время Петляков находился на службе у криминального авторитета и сдавал Федосееву всякого залетного, мешавшегося под ногами и подрывавшего устои. А Федосеев с его помощью значительно улучшал показатели раскрываемости. Так что они были необходимы друг другу. Встречи их носили эпизодический характер, больше они общались по телефону. Но в этот раз Петляков настоял на встрече, а следовательно, дело было особенно важным.

Встретились на окраине города, в небольшой двухкомнатной квартире, которую Федосеев использовал как конспиративную. Вадим побывал в ней трижды. На первый взгляд обыкновенная холостяцкая берлога, и только милые безделушки в виде мягких игрушек и вышитых подушек свидетельствовали о том, что девушки сюда заглядывали.

Одинокие женщины, проживавшие по сосед-ству, посматривали на Федосеева как на завидного холостяка и сдержанно оказывали ему знаки внимания. Аскетом Иван не жил и частенько пробовал на крепость продавленный диван.

– У тебя здесь ничего не изменилось, – сказал Петляков, присаживаясь на диван. Усмехнувшись, подумал, что мягкая мебель могла бы рассказать немало интересного о жизни начальника уголовного розыска. Следовало бы встроить куда-нибудь в угол над кроватью видеоглазок и понаблюдать за его чудачествами. Это сейчас они приятели, а неизвестно, как сложатся их отношения через год, и запись будет служить хорошей гарантией их дружбы.

– Верно, ничего.

– Может, сделаешь ремонт? – предложил Петляков.

Серьезных разговоров он никогда не начинал в лоб, а предпочитал приступать к ним с небольшой разминки.

Федосеев лишь отмахнулся:

– Не стоит! Чего напрягаться. Квартира-то государственная. Кому нужно, пусть тот и сделает. Так что там у тебя?

– У меня есть информация, что Николаев собирается устранить Шевцова и даже нанял для этого человека.

– Вот как? – заинтересованно переспросил Федосеев. – Насколько она достоверная?

Раскрыв кожаный портфель, Петляков выложил диск.

– Информация самая что ни на есть правдивая. Послушаешь этот диск и сам все поймешь.

– Что ты хочешь? Чтобы мы арестовали Николаева? – удивленно спросил Федосеев.

– Возможно?

Федосеев отрицательно покачал головой:

– У нас для этого нет никаких оснований. Самое большее, что мы можем сделать, так это задержать его на сутки, а там любой адвокат его вытащит. А еще и телегу на нас в прокуратуру напишет за произвол.

– Но ты-то сам понимаешь, что дело серьез-ное, что подобные люди так просто обещаний не дают.

– Я-то понимаю.

– За устранение Шевцова киллеру уже выплачен аванс.

– Ах, вот как. Вижу, что дело зашло уже достаточно далеко. А не проще ли Шевцову самому разобраться со своим обидчиком?

– Непроще. Кто-то очень сильно его пасет. Не исключаю, что и записывают. Так что каждый его шаг находится под наблюдением. Что-то ведь можно придумать? Ну, хотя бы как-то вывести из дела Николаева и исполнителя.

– А кто исполнитель?

– Чалый.

– Ишь ты! Серьезная фигура. Такие люди обычно сдерживают свои обещания. Что-нибудь надо придумать… Но что ты предлагаешь мне? Ты же знаешь, что мы не можем ввязываться в это дело, если у нас не имеется прямых улик.

– Задержи Чалого в изоляторе под благовидным предлогом. У вас ведь такие вещи отработаны, никакая прокуратура не подкопается.

Федосеев задумался.

– Это будет непросто, сам понимаешь. Риск! А любой риск должен быть вознагражден.

– За этим дело не станет, – с явным облегчением отозвался Вадим. Сунув руку в кар-ман, он вытащил пачку стодолларовых банкнот. – Здесь пять тысяч. Вполне компенсирует траты на бензин. Еще немного останется и на жизнь.

– Если только самую малость, – согласился Федосеев, забирая деньги.

– Время не терпит, сам понимаешь. Когда мне ждать результатов? – спросил Вадим, когда пачка с деньгами спряталась в борсетке Ивана.

– Сначала нужно установить за ним наблюдение. Пара дней уйдет на то, чтобы узнать, чем он там дышит. Затем необходимо установить его контакты. Не исключено, что он уже подобрал исполнителя. Нащупать его слабое место. А когда оно будет выявлено, вот тогда в дело вступаем мы. Это же тебе не шашкой махать!

– Ладно, пойду, – поднялся Петляков. – Сейчас дорога каждая минута. Я ведь тоже не сижу без дела.

* * *

Вернувшись в офис, Вадим расположился за рабочим столом. Самое время все взвесить и подумать. Выходило, что устранением Шевцова занялись сразу две серьезные фигуры: Карась и Николаев. Если с Николаевым как-то более или менее было понятно, то с Карасем было посложнее, он нырнул куда-то в тину. И мог вынырнуть в самый неподходящий момент. За Карасем кто-то стоял, но вот кто именно, оставалось неясно. Кому же так здорово насолил Семен Валентинович?

Едва Вадим закурил, как на столе завибрировал мобильный телефон, вытанцовывая мелкую чечетку. Подняв его, Петляков прочитал на эк-ране надпись: «Номер скрыт», а потом высветилось – «Засекреченный».

Вадим невольно хмыкнул. Среди его знакомых было несколько человек, кто мог бы похвастаться подобными услугами мобильной связи. Но ему отчего-то показалось, что сейчас звонил именно Павел Михайлович.

И понял, что не ошибся, когда услышал знакомый голос:

– Ты занят?

Вопрос был задан больше из вежливости. Некоторая игра в демократию, вряд ли у кого хватило бы духа попросить его позвонить попозже в связи с тем, что сейчас человек принимает ванну или просто лежит на благоверной.