Трудное примирение - Линн Грэхем

Он пожал плечами.

— Вложение денег.

— Значит, ты собираешься его продать? — Ее разочарование было очевидно.

— Нет, если ты считаешь, что можешь ужиться со всеми этими обнаженными красотками.

— Я могу, могу с ними ужиться!

— В общем-то, — пробормотал он себе под нос, — я так и думал.

Люк заметил ее бледность, синяки под глазами и подвел ее к винтовой каменной лестнице.

— Мне кажется, тебе пора в постель.

— Я не хочу в постель. Я хочу осмотреть весь замок.

А если все это только сон — что Люк хочет жениться и жить с ней в этом великолепном доме? Она боялась уснуть, ведь потом придется проснуться.

— Для одного дня вполне достаточно. — Люк подталкивал ее к распахнутой двери, но она упиралась. — Чего ты улыбаешься?

— Мне кажется, что я умерла и попала в рай и… — Она замялась, восхищенно глядя на Люка. — Я так тебя люблю.

Кровь прилила у него к скулам, подбородок напрягся. Она, не помня себя, обвила его шею руками.

— Я не святой с иконы, — выдохнул он.

— Я могу примириться с этим недостатком.

— Тебе придется примириться, — поправил он. — Развод для тебя не предусмотрен.

— Не слишком романтично вспоминать про развод еще до свадьбы.

— Кэтрин… тебе пора понять, что я не самый романтичный человек. Я не поэтичен, не сентиментален, я не идеалист, — хмуро сказал он.

— А о любви ты говоришь по-итальянски, — возразила она еле слышно.

— Но это мой родной язык!

По какой-то непонятной причине он начал сердиться. Кэтрин решила больше не спорить. Если он считает, что привезти ее в итальянский замок, чтобы тут же сыграть свадьбу, не романтично, — на здоровье! «Может, умнее было бы поменьше восторгаться», — подумала она. Ни усталость, ни слабость не избавили ее от желания пригвоздить его к ближайшей горизонтальной поверхности, где она смогла бы осыпать его поцелуями и утопить в своей благодарной любви.

На верхней площадке этой бесконечной лестницы Люк задержался, чтобы представить ей низенького человека по имени Бернардо, который оказался мажордомом. Кэтрин одарила его лучезарной улыбкой.

— Неужели ты не можешь хоть на время спуститься на грешную землю? — с насмешкой поинтересовался Люк.

— Нет, пока ты меня несешь, — вздохнула она.

Они оказались в огромной комнате, и он опустил ее на кровать. Кровать была резная, инкрустированная, с богатым парчовым балдахином. Со стоном высшего наслаждения она бросилась навзничь, задрала ноги, скинула одну туфлю, потом другую. Кровать была как раз какая нужно.

— Я вызвал врача, он должен быть где-то через полчаса, — проговорил Люк. — Ты не могла бы постараться чуть-чуть взять себя в руки, а то у тебя такой вид, будто ты только что с хорошей вечеринки.

— Зачем мне опять встречаться с врачом?

Он ответил ей улыбкой.

— Амнезия, или как там это называется, не простая штука. Я тебя такой еще не видел… по крайней мере, — он замялся, — довольно давно.

— Но ведь ты никогда раньше не делал мне предложения, — прошептала она застенчиво.

— Серьезное возражение. Ты раньше тоже ни разу не пробовала соблазнить меня на заднем сиденье лимузина. — Он пристально посмотрел на нее и тут же отвел глаза. — Не думаю, что доктор Спицион покажется тебе чересчур догматичным. Его девиз: время лечит все. — Ступая осторожно, точно крадущийся леопард, он отошел к двери. — Сюда поднимется жена Бернардо и поможет тебе лечь в постель.

— Мне совсем не нужно…

— Кэтрин, — перебил он, — самая ничтожная привилегия моей жены состоит в том, чтобы ее обслуживали с головы до ног, так что сохрани силы для более важных вещей.

В глазах у нее плясали чертики.

— А самая большая?

Его взгляд из-под полуопущенных век обежал ее всю с головы до пяток, и внутри у нее разлился огонь.

— Оставляю это на волю твоей буйной фантазии. Buona sera, сага. Увидимся завтра.

— Завтра? — От удивления она даже привскочила.

— Покой и отдых, — шутливо объявил Люк и закрыл за собой дверь.

Она принялась разглядывать ниспадающий красивыми складками полог над головой. Ты с ним заигрывала, подсказал внутренний голос. Ну и что в этом странного? Но раньше-то с ней такого вроде не бывало. Как правило, общаясь с Люком, она следила за собой и так тщательно подбирала слова, будто старалась обойти сторонкой уснувший вулкан. Лишь в самом начале она была столь простодушна, что говорила именно то, что думала.

И вот преграды в ее сознании больше не существует — целый день или даже целые сутки. Она больше не трепещет перед Люком. Когда же это случилось? Скорее всего, в этом году. А Люк между тем сказал, что не видел ее такой довольно давно. Что же это значит? Это, решила она, прижимая утопающую в лентах и кружевах подушку к колотящемуся сердцу, удивительное, сумасшедшее, абсолютно безграничное счастье…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Кэтрин была просто ошеломлена бесконечными рядами вешалок в гардеробной. А невысокая девушка по имени Гуилья все открывала и открывала дверцы: дневные костюмы, вечерние платья, домашняя одежда, полки с вязаными вещами, с бельем и бесчисленные ряды туфель, сгруппированных по цвету. Подсказка для женщины, не слишком хорошо различающей оттенки, с изумлением поняла она. Люк совершенно обновил ее гардероб.

Такую обширную коллекцию не перевезти за одну ночь. Потрясенная этой мыслью, она нашла только самое простое объяснение: видимо, Люк задумал перевезти ее в Италию еще несколько месяцев назад! Едва она потянулась рукой к одному из шелковых платьев, как Гуилья с самым озабоченным видом бросилась его доставать, ухитрившись при этом рассыпаться в похвалах по поводу идеи смены туалета.

— Grazie, Гуилья.

— Prego, singorina.

Гуилья услужливо кинулась доставать белье и туфли и почтительно понесла все это в спальню. Кэтрин поняла, в чем дело. Гуилья была здесь для того, чтобы ненавязчиво подсказывать ей, что надевать в каждом конкретном случае. Люк особенно придирчив к мелочам. Возможно, Гуилью даже проинструктировали запирать шкафы, если потребуют обстоятельства.

Было восемь вечера. Она проспала почти сутки, так бездарно потратив свой первый день в «Кастеллеоне». Укладывая ее вчера вечером в постель, Франческа, жена Бернардо, квохтала над ней как заботливая курица. Потом заглянул доктор Сципион, похожий на Санта-Клауса толстый коротышка, который, как оказалось, был способен понять самые тонкие чувства.

Лишь когда он ушел, она поняла, что все время его визита она трещала без умолку. Только раз он поставил ее в тупик.

— Иногда память отказывает из-за того, что само сознание хочет что-то забыть. Оно захлопывает дверь ради самосохранения, — сказал он.