Вороны Чернобога (СИ) - "Джиллиан"

- Ну вот! Мы те, которые спасли тебя от него!

По впечатлениям Руси, парнишка посмотрел на неё и на остальных не как на спасителей, а как на психов. А потом неуверенно спросил:

- И… что?

- Это - Данияр, - решительно сказала девушка, кивнув на старшего ворона. - Это он тебя выручил, а потом… Мы не знали, где ты живёшь, а ты был без сознания, и нам пришлось привезти тебя к нему домой. А это - моя бабушка, она тебя перевязала. Хочешь - мы тебя обратно отвезём? Ну, туда, где ты живёшь? Домой?

Полуоткрытый рот мгновенно захлопнулся, а парнишка угрюмо ссутулился, уперев локти в колени. Потом зыркнул на Данияра, потом ещё более встревоженно нахмурился и выпрямился, словно осенённый какой-то идеей.

- А откуда вы… знаете, что я Митя?

- Вы тут поговорите меж собой, - с неуловимой насмешкой сказала бабуля, - а я, пожалуй, спать пойду. Руся, у тебя ключи есть?

- Есть, - ответила девушка, которую только что от этой насмешки тоже осенило: вот почему Данияр побаивался, что придётся самому знакомиться с новичками! Это же очень трудно - объяснить, кто они! Скажи человеку, что перед ним ворон и посредник между человечеством и нечистью, да он в лучшем случае у виска пальцем покрутит! А потом ведь человеку прямо в лоб надо сказать, что и он - тоже из этих, из воронов. Ужас…

Бабуля ещё раз уже с сочувствием посмотрела на Данияра и ушла.

А тот откашлялся - явно от неловкости, и спросил Митю:

- Ты… пить или есть хочешь?

- Хочу, - неожиданно ответил парнишка.

Данияр и Руся помогли ему встать на ноги - он только охнул, когда выпрямился и попытался шагнуть. На кухне было так же пусто, как и в комнате. Но на столе высились несколько кастрюль со знакомыми Русе полотенцами. Она обрадовалась: наверное, бабуля тоже предполагала, что в этом доме могут оголодать после ночных приключений!

Парня усадили на стул, и, бросив взгляд на кастрюльки, которые явили своё нутро после снятых Русей полотенец, Данияр быстро поставил чайник на газовую плиту… Митя сидел всё так же, сгорбившись и цепко посматривая кругом.

Руся заметила, что лицо старшего ворона постепенно оживляется, скованность его пропадает, как будто он постепенно начинает понимать, что делать далее.

Перед Митей поставили чашку с чаем и тарелку с пирожками. Когда тот, с трудом удерживая жадность, уплёл несколько довольно больших пирожков, запивая их чаем, Данияр вкрадчиво спросил его:

- Снились ли тебе когда-нибудь сны, в которых ты летал по ночам в чёрном лесу?

Митя замер, хмуро глядя на него, а потом чуть не матом заносчиво ответил в том смысле, что не фиг некоторым слишком бойким товарищам лезть не в своё дело.

- А мне снились. И снятся, - уже совершенно спокойно сказал на эту тираду Данияр. - И сейчас я летаю по ночному лесу в поисках людей, у которых глаза светятся красным. И от которых воняет падалью. И убиваю их.

- От них воняет… - растерянно подтвердил парнишка. - Только… это… это не я, а они за мной гоняются по лесу.

- Сколько?! - немедленно склонился через стол к нему ворон. - Сколько таких вонючек гоняется за тобой?!

- Трое, - возможно, от неожиданного вопроса ответил Митя.

- Вот это да… - медленно сказала Руся, переводя взгляд с него на Данияра. - А мы думали - только один был.

- … Вы что - обкурились?! - после паузы, похлопав глазами, сипло спросил Митя. - Это всего лишь сон!

- Руся, дальше я сам, - уверенно сказал ворон. - Пойдём, я тебя провожу. А ты ешь ещё, если хочется. Вернусь, ещё кое-что из холодильника найдём.

Уже в прихожей девушка не сдержала любопытства.

- А как ты сам? Думаешь, сумеешь ему что-то доказать?

- Сумею, - спокойной сказал Данияр. - Я ему упыря на лёжке покажу. Не сейчас уже, конечно. А чуть позже. Днём. А ты пока спи. Тебе надо выспаться, потому что завтра вечером надо будет познакомиться со вторым, а время будет - поискать третьего.

- Спокойной ночи, - задумчиво сказала Руся, отворачиваясь к лестнице вниз.

Крепкая рука поймала её за плечо.

- Руся, спасибо.

- Ага… Всегда пожалуйста, - пробормотала девушка, кивая ему и спускаясь.

Ноги казались такими тяжёлыми, словно шла она не в мягких кроссовках, а в сапогах, в которые залили бетон. Но благополучно спустилась на свой этаж и вошла в квартиру бабули. Как та и предупреждала, в её комнате свет был погашен. Руся заперла входную дверь и проплелась к себе с предвкушением свалиться на кровать и дрыхнуть до упора. Но привычки, вбитые с детства строгими родителями, возобладали над смертельной усталостью и желанием спать. Пришлось не только раздеться, но и умыться. Сил, как оказалось, хватило даже для того, чтобы почистить зубы.

Время - к четырём утра. На улице уже светло… Пока Руся готовилась ко сну, она постоянно думала о Данияре. Бедненький… Столько на него свалилось! Один этот упырь… Хотя нет. На упыря, наоборот, Данияр свалился. Но упырь всё равно не бедный. Отнюдь… Ну и кошмар… Живёшь-живёшь в городе, думаешь - город безопасный. Ну, почти. Криминальная-то хроника каждый день по телику рассказывается.

Но чтобы криминальная хроника касалась… нечисти… Жуть…

Руся внезапно заулыбалась, вспоминая взъерошенных барабашек и пуховую мягкость дрёмы… А ещё были какие-то малышки, про которых она не успела спросить Данияра. А ещё были страшные конечности Зеркальника.

На кровать девушка рухнула. Уже засыпая и таща на себя лёгкое одеяло, подумала, причём безразлично к мысли, что ей сейчас, после столь насыщенной ужасами ночи, могут присниться самые кошмарные на свете кошмары.

Но кошмаров не было. То ли повлияло, что Руся заснула в свете поднимающегося солнца, то ли бабуля что-то сделала, лишь бы любимая внучка выспалась, но спала девушка вообще без снов.

Во всяком случае, проснувшись, она ничего не могла вспомнить. Ни сна. Ни настроения после него. А ведь бывало и так, что сон забыт, но остался привкус чего-то плохого. Или замечательного.

А проснуться Русе пришлось аж в десять утра! Это при том-то, что она настроилась, как минимум, на двенадцать!

Зазвонил мобильный телефон - чуть не под ухом! Девушка чуть не заплакала - так не хотелось просыпаться. Решила, полусонная, глянуть, кто это - и снова уснуть, настроив мобилу на тишину, то бишь на вибрацию. Но одно слово “мама” заставило мгновенно проснуться. Мама - это важно! Это серьёзно! И счастье, что не папа!

- Почему ты до сих пор спишь?! - не здороваясь, возмутилась мама. - Совсем разбаловала тебя бабуля! Время - одиннадцать, а ты всё ещё спишь?! Безобразие!

- Не одиннадцать, а десять, - обиженно ответила Руся.

- Три минуты одиннадцатого!

Девушка закатила глаза к потолку, по которому бегали тени от деревьев за окном.

- Мам, а что случилось?

- Что случилось?! Ты у меня спрашиваешь, что случилось?! Это у тебя что случилось?! Почему Алевтина тебя уволила?! Ты не умеешь убираться? Не умеешь работать метлой и шваброй?! Не поверю! Руся, скажи маме честно, что у тебя случилось! К чему она могла придраться, чтобы тебя уволить?! Мне это не нравится - когда со мной говорят таким тоном, словно я вырастила никчемную дочь, которая даже пол помыть не может! Руся, я тебя слушаю!

Смиренным тоном примерной девочки Руся призналась:

- Я увидела паука и от неожиданности вскрикнула, а потом убежала в коридор.

В трубке повисла ошеломлённая тишина. Руся эту тишину прерывать не стала. Маме нужно усвоить информацию, переварить её и решить, что делать дальше.

- Хорошо, - уже размеренней, без спешки сказала мама. - Пусть будет. Но ты, Руся, должна быть принципиальной!

- Это как? - насторожилась девушка.

- Мы не меркантильны, - заявила мама. - Я и отец можем даже содержать тебя какое-то время, хотя у нас на содержании ещё и твои младшие братья. Но именно твоя принципиальность должна восторжествовать и сейчас, и в будущем! Ты должна пойти к Алевтине и потребовать у неё деньги за последнюю неделю работы! Это и называется принципиальность!