Замкнутый круг обмана - Лариса Соболева

Радж не понимал, что говорил маленький Антон, только чувствовал, что мальчик ему очень рад. Радовался и Радж, потому что после Алекса никому не был так нужен.

Каракуль много раз ходил по этим коридорам, но без наручников. Впереди и сзади шло по легавому. Он уже раза три мог воспользоваться их халатностью, вырубить и попробовать бежать. Но арест, кассета – за этим что-то кроется и кто-то стоит. Возможно, Хачик хочет помочь, а убежать – это поставить себя вне закона. Убежать – значит, не узнать, зачем его привезли к Хачику.

Менты остались у дверей кабинета, а Каракуль вошел внутрь. Хачатур Каренович указал подбородком на стул у стола, Каракуль сел, придав своему лицу самое невинное выражение и выдерживая строгий взгляд Хачика.

– Слушай внимательно, – неласково начал тот. – Я взял тебя к себе. На пятсот баксов повисил оклад. Это болшие деньги. А ти пиредал меня.

– Не понимаю, – честно признался Каракуль.

– Где Лия?

– Не знаю. Сбежала с Антоном.

Хачатур Каренович покивал головой, вздохнул прискорбно и включил телевизор. Не по себе стало Каракулю. На экране коридор, он ведет Лию, прикладывая палец к губам. Идут на цыпочках, осторожно ступая. Кто-то ночью снял их на пленку, когда он уводил Лию из дома Алекса. Кто? Все ведь спали. Зато теперь Каракулю стало ясно, кто именно отдал кассету с изнасилованием легавым.

– Что это? – спросил Хачатур Каренович, указывая на телевизор.

– Я и Лия, – не моргнув глазом, ответил Каракуль, а к чему отпираться?

– И куда ти ее ведешь?

– Понимаете, ей тогда, в курилке, понравилось это самое… – прикинулся дурачком Каракуль. – Я ей предложил… она согласилась. Вот я и веду ее… сексом заниматься.

– А сумка зачем ей?

– Ну как же, Хачатур Каренович, у нее там полотенце… средства гигиены… презервативы. Но я их не люблю, отказался. Или, говорю, без них, или никак. Ты, говорю, цветы не нюхаешь в противогазе? А мне предлагаешь через резинку… удовольствия мало.

– А пачему пилащ на ней? – подловил его Хачик. – А на тебе куртка?

– Так в доме холодно было, вы разве не помните? Не топили, все одетыми ходили. Я и повел ее в теплое место, чтоб там… по обоюдному согласию…

– Молчат, собака! – гаркнул Хачатур Каренович, но не очень громко, а сквозь зубы. – Ти из-за грязной баби пиредал меня! С этой кассета поступиль записька, в которой сказано, что ти виехал с Лия из дома Алекса в три часа ночи на джипе. Через два с половиной часа ти вернулся. Куда ти ее отвез? Ее и бумаги Алекса?

– Ну, знаете! – завелся Каракуль. – Какой-то засранец на меня составил поклеп, а я должен оправдываться? Ваших бумаг я в глаза не видел. А что касается Лии, я ее… хм, сами понимаете, я ж мужик. А потом, когда это самое несколько раз… она к себе ушла, еле ноги тащила. Правда. А я спать лег. Честно.

Хачатур обалдел, слушая наглую ложь, даже подбородок подпер ладонью. Он долго рассматривал Каракуля, не находя слов, потом довольно мягко сказал:

– А ти не дурак, каким прикидывался. У меня эст пиредложение. Ти отдаешь бумаги, я отпускаю тебя вместе с Лия. Пилюс даю сто тисяч долларов.

– Круто! – загорелись глаза у Каракуля. – Да за такие бабки я вам из-под земли достану эти бумаги. Прикажите только отпустить меня.

– Не могу, ти ж насилник.

– Но я же, – перешел на шепот Каракуль, – по вашему приказу ее… Я ж тоже могу в ментовке рассказать, там интересуются. Да, а кто кассету легавым всучил?

– Вот. Это второй вопрос. Эсли не пиредоставишь бумаги, а у меня эст всэ основания думат, что они у тебя, то сядешь за изнасилование.

– Для этого нужна Лия, ее заявление о факте изнасилования. И потом, не могу я предоставить бумаги, сидя в кутузке.

– Ти умний, – улыбнулся Хачатур Каренович. – Я тоже. А такой вариант подойдет? Я найду Лия, от меня она все равно не уйдет, поверь. Она напишет заявление в милицию, что ти ее насиловал, а тебя нечаянно випустят. В это время Лия убют, ти станешь ее убийцей, так сказат, отомстишь ей за заявление. Нравится? Это в том случае, эсли бумаг не будет у меня на столе. Даю сто пятдесят тисяч.

– Я не знаю, где Лия, не знаю, где бумаги. Но достану их, клянусь, только выдерните меня из ментовки. Хотите, приставьте пару людишек ко мне.

– Какой хитрий. Ти не раз нам показал с Алексом, как умеешь драться. Тебе два человека – тьфу.

– Потому что дурак был, – буркнул под нос Каракуль.

– Что ти сказал? – Каракуль покачал головой, мол, ничего. – Даю двести тисяч! Двести! Ти слишишь?

– Странный вы человек. Неужели думаете, я такой благородный, что стал бы покрывать Лию с документами? За такие бабки?!

– Пачему-то думаю, – признался Хачатур Каренович. – Каракуль, ти допускаешь болшой ошибка. Неужели баба стоит таких денег?

– Ни одна не стоит, – заверил он. – Отпустите меня, я достану бумаги. Да мамой клянусь, достану!

– Я подумаю. Но и ти подумай, хорошо подумай. Иди.

Все же Каракуль надеялся, что Хачик его освободит, ведь сам же засунул в ментовку, в том сомнений не было. И Каракуль разыщет эти чертовы документы. Пусть не за двести, а за сто тысяч «зеленых» потом продаст их Хачику. «Ну, с Хачиком все ясно, у этого шкура горит, – думал Каракуль в машине. – А вот кто сдает из дома Алекса? Пашет и на Хачика, и на ментов, гад. Это он выкрал папку из сейфа. Кто из троих? Стоп, а почему он не отдал папку ментам или Хачику? Странно. Я же держал эти проклятые документы в руках! Что стоило забрать их тогда у Лии? Только бы выйти отсюда без осложнений, припру к стенке всех троих. Подставить так девчонку и меня! Сволочи!»

Каракуль вновь очутился в кутузке. Хмырь все так же лежал в углу, сопел.

Лия ждала. Дни проводила, глядя на дорогу. Ночи до того страшные, что не спала, держала пистолет в руке, не гасила свет. Третий день клонился к вечеру. Еще одну ночь вынести здесь одной, ничего не зная о сыне и вообще ничего не зная, просто невозможно. И Каракуль беспокоил. Кто он: враг или друг? Тогда ночью поверила, что он хотел помочь. А что было делать? В ее положении примешь помощь даже от сатаны. Она на все согласна, лишь бы вернул Антона. С каждым часом паника все больше поселялась в душе. Лия решила, что останется тут до утра, а завтра пойдет в город, и будь что будет.

В это время Антон шагал по дороге к охотничьему дому. По обеим сторонам высились огромные деревья. Уставая, мальчик садился отдыхать. Путь длинный, на машине час ехали, а сколько идти пешком – неизвестно. Заслышав гул мотора, Антон с Раджем нырнули в гущу леса. Проехал автомобиль по направлению к домику. Антон подумал, что, наверное, еще у кого-то из города есть такой же охотничий домик, как у Алекса, и побрел вдоль дороги за автомобилем.

13

Адам Рудольфович, или Булькатый, сам вышел с предложением встретиться с Тимошенко. Договорились, что проведут пару часиков в охотничьем домике Алекса. Булькатый давно заметил, каким огнем зависти жгло Тимоху, когда он бывал здесь, что случалось крайне редко, ведь Алекс не любил людей, а уж главарей противостоящих кланов тем более. Это место в горах нравилось Тимохе, а этот дом со всеми атрибутами охотничьей экзотики приводил его в восторг. Не дом, а сказочный терем, отделан внутри деревом, стены украшены рогами оленей, шкурами зверей, чучелами птиц, копьями и щитами. Посуда – керамическая, мебель в деревенском стиле, надо сказать, очень дорогая и не по карману самому крутому деревенскому жителю. Есть бильярд, сауна. А на поляне перед теремом беседка, ручей неподалеку ниспадает маленьким водопадом. Тимоху от всего этого корежило. Да ведь трудно оставаться спокойным при виде такой роскоши, принадлежащей другому человеку. Тимоха понимал, что до подобного уровня не доползет, хоть в лепешку разобьется, отсюда и питал нелюбовь к Алексу и прочим.

Правда, Булькатый и Шкалик тоже не отличались лояльностью к остальным главарям могучих кучек. Да, никто не любит силу. А сил накопилось много во всех четырех группировках, применить их некуда, потребности возросли. Но рамки негласных правил не давали возможности развернуться, вот и назрела необходимость изменить уклад жизни, иначе никаких перспектив впереди не светит. За этим и пригласил Адам Тимоху, одному-то не потянуть лямку перемен.

Лия, заслышав звук мотора, побежала навстречу. Автомобиль, показавшийся сквозь ветви, был чужой, она быстро юркнула в чащу и притаилась за кустами. Успела разглядеть, когда машина проезжала мимо, водителя, Адама Рудольфовича и Тимошенко – известных мошенников. А Каракуль? Он сказал им, что она здесь? Они приехали за ней? Или сами вычислили ее, помогая Хачику? Она терялась в догадках и тихонько кралась к поляне.

– До чего же здорово! – вышел из машины и потянулся Тимоха. Даже на природу он отправлялся в дорогих костюмах. Он расстегнул лиловый пиджак, прошелся по поляне, шумно вдыхая чистый воздух.

– Да, Алекс вкус к красивой жизни имел, – выбираясь из авто, сказал Булькатый. Водитель поплелся к дому. – Сам только скотиной был редкостной. Я лично рад, что его грохнули.