Бретт Холлидей. Умри, как собака - Бретт Холлидей

— Кто-то разнюхал, что ты выкопал собаку. Как они узнали, что именно ты это сделал… и как они добрались до Люси?

Шейн зажег сигарету и вкратце рассказал, как он обнаружил, где похоронена Дэффи, и как благодаря Тимоти стал обладателем ее трупа.

— Конечно, они догадались, почему я оказался там ночью,— заключил Шейн.— После того, как я ушел с доктором Ивенсом, кто-то наверняка сразу проверил могилу Дэффи. Каким образом они вышли на Люси, я не знаю. Но кто-то был в отчаянном положении и решился на похищение, чтобы заставить меня не делать анализ желудка собаки.

— Скорее всего это шофер,— прорычал Джентри.

— Возможно. Обе записки написаны как будто им. Но я как следует ему врезал, Уилл, а миссис Блейр клянется, что он сразу же лег спать в своей комнате над гаражом, приняв снотворное, достаточно сильное, чтобы отключить его на восемь часов.

— А вдова и ее брат? — спросил Джентри.

— Ей-богу, не знаю. Братец слабак, да и был к тому же порядком пьян. Анита, конечно, кое на что способна. С другой стороны, Генриетта напирает на то, что Гарольд Пибоди — их мозговой центр. И по-моему, он самый что ни на есть хладнокровный мерзавец,— сердито продолжал Шейн и описал свой недолгий визит в квартиру маклера.— Я допускаю, что вечеринка была устроена лишь для того, чтобы иметь что-то вроде алиби, хотя не скажу, что он лично участвовал в операции. Думаю, однако, что он вполне способен был ее организовать. Но гадать не годится,— продолжал он хмуро.— Кто-то хорошенько упрятал Люси, и все, на что мы сейчас можем надеяться, так это на их уверенность, что я перепугался и не отдам собаку на анализ.

Джентри сидел молча, откинувшись на спинку стула и перекатывая из одного угла рта в другой изжеванную сигару.

— Ты думаешь, она в безопасности, пока они так считают?

— В зависимости от того, как пройдут похороны,— Шейн посмотрел ему прямо в глаза.— Если вы не расстроите их планы, совершив что-нибудь такое, что наведет их на мысль: гроб Роджелла вскрывали.

— А после похорон?

Шейн покачал рыжей головой и сказал упрямо:

— Если все закончится как надо и убийца решит, что Роджелла благополучно кремировали, а тем самым все доказательства убийства улетучились с дымом, то, я полагаю, есть шанс, что Люси освободят.

— Или? — выразительно спросил Джентри.

— Или убьют,— просто ответил Шейн, и складки резче обозначились на его щеках.— Но она будет невредима, пока не пройдут похороны, Уилл, и я хочу, чтобы полиция не вмешивалась как можно дольше.

— Ты просишь меня бездействовать при том, что совершено убийство.

— Об убийстве ты бы ни черта не знал, если бы я не преподнес его тебе на серебряном блюде,— взорвался Шейн.

Джентри сказал примирительно:

— Конечно, Майкл. Я согласен. Будь уверен, я дам тебе столько времени, сколько ты хочешь,— добавил он великодушно.— Скажем, до… трех часов сегодня пополудни.

— Это, может, даже слишком для меня,— саркастически заметил Шейн.— Слишком много для того, чтобы достать убийцу, к которому все чертовы полицейские силы Майами несколько дней не знали, как подступиться.

Он поднялся и отрывисто спросил:

— Где мне найти Петри и Донована?

— Они тебя ждут там,— Уилл Джентри показал на закрытые двери.— Я приказал им предоставить тебе все, что можно, Майкл, и кроме того, они поступают под твою команду, если ты захочешь их использовать.

— До трех часов?

— До трех часов,— сказал Джентри.

Шейн кивнул Рурку и вышел в боковую дверь, чтобы поговорить с двумя детективами, которые вели расследование дела Роджелла.

Глава XII

Оба, Шейн и Рурк, были едва знакомы с муниципальными сыщиками, и, когда вошли, те приветствовали их без особого энтузиазма. Петри, худой и угрюмый, насмешливо заметил:

— Джентри сказал, что вы собираетесь соорудить из случая с Роджеллом убийство, а потом все нам объясните.

Донован, толстенький и добродушный, дружелюбно улыбнулся и сказал:

— Не обращайте внимания на Джима. Он обижается, потому что шеф не позволяет ему приволокнуться за этим горяченьким лакомым кусочком, за вдовушкой, и дает ей переключиться на других. Я бы и сам не отказался поработать над ней, если вы понимаете, что я имею в виду.

Вращая глазами,он смачно причмокнул:

— Это как приходит один домой из конторы, а жена ему жалуется — мол, сколько работы за день переделала. А он и говорит: черт побери, а я-то как же? Пахал весь день с бедовой секретаршей.

— Ха-ха,— сказал Шейн.— Почему бы вам обоим не начать с толкового рассказа обо всем, что случилось в ту ночь, когда умер Роджелл?

Петри вел основной рассказ, Донован уснащал его деталями. Они объяснили, что были вызваны в дом Роджелла. Звонила, и очень настойчиво, его сестра. На часах было двенадцать сорок. Как раз за одиннадцать минут до этого ее брат-миллионер тихо скончался в своей постели.

По прибытии они были встречены в дверях Генриеттой, полностью одетой и громко заявлявшей, что, по ее убеждению, Джона Роджелла отравила его жена. На лице Генриетты не было никаких следов плача. В маленькой библиотеке направо от прихожей они нашли Марвина Дейла, в дым пьяного и, очевидно, вполне довольного тем, что зять отдал концы. С Марвином был Гарольд Пибоди, трезвый и потрясенный случившимся, который сообщил им, что он провел конец вечера наедине с миллионером в его гостиной на втором этаже, занимаясь с ним делами до тех пор, пока Анита не прервала их ровно в полночь, принеся мужу горячее питье, которое она неизменно дает ему каждый вечер именно в этот час.

Это был обычный вечер, уверял Пибоди, Роджелл был в прекрасном расположении духа и, судя по всему, превосходно себя чувствовал. Пибоди оставил мужа и жену в двенадцать часов, не предчувствуя того, что вот-вот должно было произойти. Он задержался в библиотеке, чтобы выпить на ночь рюмочку с Марвином.

Они и были вместе с Марвином, когда Анита неистово стала звонить сверху, потому что у Джона удар и надо немедленно вызвать доктора Ивенса.

Доктор прибыл меньше чем через десять минут и нашел пациента уже мертвым. Он был наверху возле умершего, когда туда поднялись детективы. Без малейших колебаний доктор уверенно заявил, что смерть явилась естественным следствием болезни сердца, и подписал свидетельство о смерти с таким диагнозом.

Миссис Блейр, экономка, была в будуаре у Аниты, утешая вдову в постигшем ее горе. Вдову же они нашли в очаровательной кружевной ночной рубашке и тончайшем черном белье. Миссис Блейр также была в домашних тапочках и халате и сказала офицерам, что она ушла к себе в комнату на третьем этаже как обычно, около одиннадцати, после того, как налила в термос горячего какао для мистера Роджелла и оставила термос внизу на обеденном столе, чтобы Анита принесла мужу какао в полночь. Анита никому не позволяла оказывать мужу эту ежевечернюю услугу.

Горько рыдая, Анита рассказала, что Джон пребывал в хорошем настроении, когда она вошла в комнату с подносом, и отослал Пибоди. Он уже успел облачиться в пижаму и халат. Анита сама налила горячего питья и сидела около мужа, пока он его пил. Потом она пошла с Роджеллом в свою отдельную спальню (супруги занимают соседние помещения, соединенные просторной ванной), и тут в ее сбивчивых показаниях был намек на то, что они готовились к близости, когда Роджелл вдруг застонал в постели, тело его содрогнулось, а через мгновение отвердело, дыхание стало неглубоким и частым. Анита побежала к лестнице распорядиться, чтобы позвали доктора, а когда возвратилась в спальню секунду спустя, то муж уже не дышал. Вскоре явилась Генриетта из своей комнаты в конце коридора и гневно выбранила ее за то, что она неверная жена, а потом договорилась до прямых обвинений в убийстве.

Офицеры также допросили Чарльза, который сказал им, что он был у себя над гаражом, читал журнал примерно до десяти, потом зашел на кухню закусить и поболтал с миссис Блейр, пока она готовила какао для мистера Роджелла. Он вернулся к себе и уже лег в постель, когда услышал крики в большом доме и понял, что случилось несчастье.

Таким было вкратце содержание отчета Петри и Доно-вана об их расследовании. За исключением почти истерических обвинений Генриетты, ничего не свидетельствовало о том, что Джон Роджелл был убит. Но когда Шейн еще раз обсудил все обстоятельства дела с двумя детективами по прочтении их рапорта, он обнаружил, что Петри и Донован не были так уж полностью убеждены в том, что смерть Роджелла обошлась без криминала. Они были единодушны в том, что горе Аниты не было таким глубоким, как она старалась показать. Они отметили, что, сделавшись вдовой, она смотрела на Чарльза и говорила с ним явно иначе, чем раньше. Возникало ощущение какого-то облегчения в отношениях между этими двумя. Однако полицейские признали, что это вовсе не означало, будто Чарльз и Анита виновны в чем-то большем, чем любовная связь под носом у старика. Не было никаких фактов, на которых можно было бы основать подозрение в убийстве.