Сестра огненной ведьмы (СИ) - Рябинина Татьяна

Магия? А ведь и я думала об этом, но как-то вскользь, не всерьез. Хотя это многое объяснило бы.

- И вот что еще он мне рассказал, - глаза Кристель блеснули, словно отражая свет этой тайны.

Рассеянно поглаживая меня, она смотрела куда-то сквозь стены, и я невольно залюбовалась ею. Да, любовь делает людей глупыми и красивыми. Хотела бы я, чтобы это произошло со мной!

- Я, конечно, слышала эту историю и раньше, ее все знают, - задумчиво говорила Кристель. – Но не так подробно. Когда-то давно ведьма наложила заклятье на принца Брайана, и тот умер. Но смерть потеряла его душу, и та попала в драконье яйцо. Этого дракона вырастила королева Дана. То есть тогда она, конечно, была не королевой, а простой девушкой из Хайдельборна. А потом в дракона ударила молния, и он обо всем вспомнил – кто он на самом деле. Принц все это время лежал во дворце в зачарованном сне, потому что его душа не попала в царство мертвых.

Наверно, все это показалось бы сказкой, если бы я сама не столкнулась с силой магии. Человек, ставший лесным огнем и при этом способный жить в лисьем теле... Кто-то не поверил бы, что это возможно.

Как странно. Мать моей лисицы убило молнией – небесным огнем, сродным с лесным. И дракон, в теле которого жила душа принца, тоже попал под ее удар. Но вряд ли это имело какое-то отношение к его детям. Просто совпадение.

- Когда Дана с драконом стали жить во дворце, ее пытались отравить, - продолжала Кристель. – Но родственнице королевы Мирты удалось как-то договориться со смертью. Дракон соединился с принцем, а Дане перелили его кровь и спасли. Однако затем принц каждую ночь стал превращаться в дракона. А после рождения первого ребенка в дракона стала превращаться и Дана, так на нее подействовала перелитая кровь. Когда же их драконьи половины состарились и умерли, они продолжили обычную человеческую жизнь.

А вот это было уже гораздо интереснее. Но все равно не очень понятно. Если бы драконы были злобными тварями, я предположила бы, что близнецы поделили между собой человеческую и драконью сущность родителей, оставаясь в человеческих телах. Но от ведьмы я слышала, что драконы – мудрые и добрые существа, верные помощники тех, кто их вырастил.

Вспомнилось вдруг, как мы с ней видели в небе драконью стаю перед ночью осеннего равноденствия.

- Грайн сказал, что его родители очень беспокоились, не будут ли и их дети такими же: днем людьми, а ночью драконами. Но этого не случилось. Однако когда родились близнецы, почти сразу стало ясно: с ними что-то не так. Точнее, с одним из них. С Феннором. Он постоянно кричал, кусал за грудь кормилицу и пытался драться с братом, когда они еще даже не научились ходить. Дальше – больше. Кошки и собаки прятались, едва завидев его, а дети придворных не хотели с ним играть. Он рос хитрым, подлым и трусливым. Правда, потом, по словам Грайна, немного научился себя сдерживать, но все равно остался таким же негодяем. А ведь у них с Феннором одни родители, и няни с учителями тоже были одни и те же.

Я могла бы сказать, что негодяй – это, наверно, слишком мягкое слово, если даже Енна, которой страшно хотелось стать принцессой, не остановила выбор на влюбленном в нее брате. Да и слово «влюблен» не очень подходило к такому человеку. Наверняка от насилия или хотя бы принуждения его удерживало лишь то, что Енна дочь не последнего человека во дворце, а ее мать – ближайшая подруга королевы. А вот с Кристель, желая насолить брату, он церемониться не стал. Какое счастье, что мне удалось привести к ней Грайна, и в первый раз, и во второй.

Но… если тут и правда замешана темная магия, есть ли в этом его вина? Что, если Феннора еще можно спасти?

- Мы потом долго разговаривали с Грайном, - Кристель опустила глаза. – Он сказал, что хотел бы видеть меня чаще. И ему очень жаль, что я отказалась от места при дворе. А потом пришел слуга и сказал, что его хочет видеть король. И тогда он меня поцеловал. На прощание. В щеку. И знаешь, Эста, это было так приятно.

Видимо, от волнения она путалась в словах, но трудно было не понять, что поцеловал ее вовсе не слуга и не король.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я лизнула ее руку и свернулась клубком, дав понять, что хочу спать.

- Эх, Эста, - вздохнула Кристель, - я тебе рассказываю такое важное, а ты не хочешь слушать. Ладно, спи.

Хотела ли я слушать, как она целуется с Грайном? Вот уж точно нет. Мне и без того было о чем подумать.

Странное дело, Феннор был мне отвратителен, но стоило предположить, что таким мерзким его сделала магия, стало едва ли не жаль.

Если, конечно, все это правда, одернула я себя.

Но как иначе объяснить то, что один из двух близнецов настолько отличался от другого, сразу же после рождения? Да, все люди разные, но не до такой же степени.

Магия… На принца Брайана кто-то наложил заклятье, и он умер бы, если бы не оплошность смерти. А не могла ли та же самая ведьма проделать то же самое с детьми? Ну да, прошло немало лет, но кто знает, какая там была причина. Об этом Кристель ничего не сказала. А если нет, возможно, заклятье не было снято полностью и отразилось потом на сыновьях?

Нет, не получается. Ведь у короля с королевой до близнецов родились двое сыновей, с которыми все в порядке. Или дело как раз именно в том, что Грайн и Феннор близнецы? Две половинки одного целого. В каждом человеке есть светлое и темное, а в них, похоже, свет и тьма разделились надвое.

Эста, Эста, ты не можешь помочь сама себе, а думаешь о том, как избавить от темных чар принца, который, возможно, и заколдован-то не был. Мало ли что там подслушал Грайн. Это всего лишь предположения, не подкрепленные ничем, кроме…

Я так и не смогла придумать, чем подтвердить их, потому что вместе с лисой провалилась в сон.

Глава 15

Кристель

Эста давно спала, как всегда спрятав нос под хвост, а я так и лежала без сна. Вертелась с боку на бок, снова и снова вспоминала события дня, перебирала их, как бусины ожерелья, и улыбалась.

Эсте, похоже, не слишком понравилось, когда я сказала, что Грайн поцеловал меня. Все-таки боится, будто я могу ее оставить? Или?..

Вспомнилось вдруг, как он держал ее на руках, а та с блаженным видом уткнулась носом ему в шею. Неужели он ей тоже нравится? Не хватало только, чтобы сестра ревновала меня к мужчине. Тем более она… лиса.

Глупости! Даже если и так, это ничего не значит. Хотя бы уже поэтому – потому что она лиса. Огненная ведьма в лисьем теле. Просто буду поосторожнее, чтобы не задевать ее.

Я снова вспомнила то, о чем не успела рассказать Эсте. Наверно, и хорошо, что не успела, ведь ее это наверняка огорчило бы.

«А может, вы все-таки согласитесь стать придворной дамой? - спросил Грайн. – Мне хочется видеть вас чаще».

«Нет, принц, - вздохнула я. – Боюсь, никто при дворе не будет мне рад. Кроме королевы и… вас. Слишком тяжело жить там, где следят за каждым твоим шагом и обсуждают его».

«О-о-о, как мне это знакомо, - кивнул он и осторожно накрыл мои пальцы своими. – Правда, знакомо с детства, поэтому я привык. И, пожалуйста, зовите меня просто по имени».

«Хорошо… Грайн».

«Хотите, открою вам секрет? Правда, уже на днях он перестанет быть секретом, но пока мало кто знает. Моя тетя Лотте, возможно, скоро выйдет замуж».

«И в чем тут секрет? – удивилась я. – Об этом говорили за обедом».

«А говорили о том, что на следующей неделе жених приедет из Эвирана, чтобы познакомиться с ней?»

«Нет».

«Ну вот, это и есть секрет. Если они понравятся друг другу, сразу же отправятся туда. Сейчас дороги подмерзли, ехать легко, а до сильных снегопадов еще месяц. Но поедет Лотте, разумеется, не одна, а со свитой, которая после свадьбы вернется домой. И мы с Диасом тоже поедем – от семьи».

«С Диасом? Не с Феннором?»

«С Феннором у нас сейчас не те отношения, чтобы ехать куда-то вместе, - поморщился Грайн. – А вы, Кристель, не хотите?»