Четыре любви маршала Жукова. Любовь как бой - Валерия Орлова

Георгий не мог сдержаться и ответил:

— Если вы считаете, что я, как начальник Генерального штаба, способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине.

Опять наступила тягостная пауза.

— Вы не горячитесь, — наконец произнес Сталин. — А впрочем… мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся…

— Я человек военный и готов выполнить любое решение Ставки, но имею твердую точку зрения на обстановку и способы ведения войны, убежден в ее правильности и доложил так, как думаю сам и Генеральный штаб.

Сталин не перебивал Георгия, но слушал уже без гнева и заметил в более спокойном тоне:

— Идите работайте, мы тут посоветуемся и тогда вас вызовем.

Собрав карты, Георгий послушно вышел из кабинета с тяжелым чувством собственного бессилия. Примерно через полчаса его пригласили к Верховному.

— Вот что, — сказал Сталин, — мы посоветовались и решили освободить вас от обязанностей начальника Генерального штаба. На это место назначим Шапошникова. Правда, у него со здоровьем не все в порядке, но ничего, мы ему поможем. А вас используем на практической работе. У вас большой опыт командования войсками в боевой обстановке. В действующей армии вы принесете несомненную пользу. Разумеется, вы остаетесь заместителем наркома обороны и членом Ставки.

— Куда прикажете мне отправиться?

— А куда бы вы хотели?

— Могу выполнять любую работу. Могу командовать дивизией, корпусом, армией, фронтом.

— Не горячитесь, не горячитесь. Вы вот тут докладывали об организации контрудара под Ельней. Ну и возьмитесь за это дело. — Затем, чуть помедлив, Сталин добавил: — Действия резервных армий на ржевско-вяземской линии обороны надо объединить. Мы назначим вас командующим Резервным фронтом. Когда вы можете выехать?

— Через час.

— Шапошников скоро прибудет в Генштаб. Сдайте ему дела и выезжайте.

— Разрешите отбыть?

— Садитесь и выпейте с нами чаю, — уже улыбаясь, сказал Сталин, — мы еще кое о чем поговорим.

Сели за стол и стали пить чай, но разговор так и не получился.

На следующий день состоялся приказ Ставки.

Сборы на фронт были недолгими. Вскоре в Генштаб прибыл Шапошников. После сдачи ему обязанностей начальника Генерального штаба Георгий выехал в район Гжатска, где располагался штаб Резервного фронта.

В штабе фронта задержался недолго. Георгию доложили о боевых действиях фронта и данные о противнике. Особенно тщательно были разобраны условия, влиявшие на подготовку и проведение предстоящей операции с целью ликвидации здесь группировки противника. В тот же день он отправился в штаб 24-й армии. Войска ее вели перестрелку с противником. Ехали при мрачном отблеске пожаров, полыхавших где-то под Ярцевом, Ельней и западнее Вязьмы.

Что горело, никто не знал, но вид пожарищ создавал тяжкое впечатление. Гибло в огне народное добро — результат многолетнего труда советских людей. Георгий задумался: «Как и чем должен ответить врагу наш народ за беды, которые фашисты сеют на своем кровавом пути? Мечом и только мечом, беспощадно уничтожая злобного врага».

12 августа Георгий допрашивал пленного Миттермана. Ему было всего девятнадцать лет. Отец его являлся членом партии нацистов, а сам он состоял в «Югендфольке». Вместе со своей дивизией он участвовал в походах во Францию, Бельгию, Голландию и Югославию.

— Большинство солдат дивизии в возрасте девятнадцати-двадцати лет, — говорил Миттерман. — Комплектовалось соединение по особому персональному отбору. Дивизия прибыла в район Ельни вслед за 10-й танковой дивизией.

Район Ельни пленный характеризовал как передовую линию для дальнейшего движения в глубь Советского Союза. Задержку в течение трех недель и переход в районе Ельни к обороне он понимал как выигрыш во времени, в течение которого немецкое командование подбросит к фронту необходимые резервы и пополнение.

— Наш полк «Дойчланд» занимал оборону в районе Ельни, — продолжал пленный. — Он был выведен на отдых и потом снова брошен на передовые позиции в связи с большими потерями в частях и неудачными оборонительными действиями. Потери в полках настолько значительны, что в стрелковые подразделения зачислены тыловики. Наибольшие потери немецкие войска несут от советской артиллерии. Русская артиллерия сильно бьет. Ее огонь на немецкого солдата действует угнетающе.

Из разъяснительного приказа своего командования о партизанском движении в занятых немецкими войсками районах Миттерман знал, что в лесах находится немало советских воинских частей и гражданских лиц, которые внезапно нападают из засады, ведут губительный огонь по их войскам и нарушают коммуникации немецкого тыла. В конце допроса пленный сказал, что командование его дивизии вплоть до командиров полков сменено в связи с потерями и неудачами в последних действиях под Ельней…

Ставка торопила Георгия с подготовкой наступления на немецкую армию. В середине августа войска Резервного фронта частью сил перешли в наступление, добились некоторых территориальных успехов и нанесли врагу ощутимые потери. Противник был вынужден отвести две свои сильно потрепанные танковые дивизии, моторизованную дивизию и моторизованную бригаду, заменив их пехотными соединениями.

Позднее стало известно, что, ссылаясь на тяжелые потери, командование группы армий «Центр» просило Гитлера разрешить оставить ельнинский выступ. Но гитлеровское руководство эту просьбу отклонило: район Ельни рассматривался как выгодный плацдарм для нанесения удара в дальнейшем наступлении на Москву.

Бои под Ельней дали нашим войскам много полезного и поучительного для правильного понимания оборонительной тактики врага. Было установлено, что немецко-фашистские части строят оборону прежде всего вокруг населенных пунктов, превращая их в мощные опорные пункты. Система опорных пунктов располагалась в основном на переднем крае обороны. В то же время гитлеровцы недостаточно развивали оборону в глубине. Каждый опорный пункт имел обстрел во многих направлениях и был приспособлен к круговой обороне. Подобная система придавала каждому отдельному объекту большую самостоятельность и должна была, по замыслу немцев, повысить устойчивость обороны в целом. Потеря одного такого опорного пункта восполнялась за счет привлечения огневых средств соседних с ним объектов и участков.

Отсюда следовало, что, наступая на опорный пункт, армия должна была прочно обеспечивать свои фланги и надежно подавлять огневые средства смежных опорных пунктов противника. Иначе наступающие войска рисковали оказаться в огневом мешке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});